Книга Небесные люди - Светлана Макарова

Со временем предложения стали делать люди другого уровня – купцы, фермеры, гвардейцы. Сватались как мальчики (естественно, стараниями женатых родителей, жаждавших своевременно забронировать редкий товар), так и те, кто помнил молодую Риену – эти надеялись, что дочь окажется еще более лакомым кусочком и не менее хорошей хозяйкой. То, что они видели, когда Нора выходила в поселок в сопровождении папы, убеждало, что так и случится. Каждого из сватавшихся интересовало, в чем же изъян прелестной девочки – в голове, что для большинства никакого значения не имело, или в физическом плане, который для многих, у кого с деньгами негусто, тоже проблемы не составлял.

Папа Нодж никому ничего не сообщал и не обещал. «Всему свое время, – говорил он. – Когда Нора станет взрослой, тогда и решим, кто более достоин составить пару ее красоте».

Жизнь девочки по имени Горбушка разительно отличалась от прежнего существования затворницы Норы. Глядя, как под присмотром братьев некоторые девочки бегают наперегонки, прыгают через веревку и свободно ходят (в сопровождении, конечно же) по поселку, Нора плакала в подушку, набитую затхлым сеном, и кусала руки до крови. Ей тоже хотелось брата. Или друзей. Но дружить разрешалось только мальчикам. Приятельство мальчика с девочкой однозначно воспринималось окружающими как помолвка, и если это было не так, родители принимали меры. Какие – Нора не знала, но больше одного раза чужие друг другу мальчик и девочка никогда не встречались.

Если нельзя гулять с кем-то, Нора решила делать это одна. Чтобы не скрипеть стальной дверью, она в особо темные ночи вылезала через тихо открывавшийся щит поверх дыры в крыше, удерживаемый от любопытных мальчишек только щеколдой.

Кстати, да, особо настырные мальчишки тоже не давали расслабиться. За Норой подглядывали, такое случалось не раз. Мальчишки есть мальчишки, это взрослые согласны подождать до ее превращения в девушку, а поселковым сорванцам до зарезу требовалось узнать, какой у Горбушки горб. И что это, вообще, такое, ведь горбатых никто не видел, горб – просто слово из прошлого.

Этой ночью папа, как почти всегда, был на работе, и Нора решила прогуляться. Дожидаться темноты пришлось в продуктовой яме – снаружи долго слышалась возня, к щелям в стенах то и дело приникали неугомонные лица, выискивающие внутри жертву. Судя по звукам, мальчишек было двое.

– Лек, ну как? Видишь? – громко шептал первый.

– Тише, нас услышат, – почти неслышно отвечал второй, более осторожный.

– И что с того? Папаня у нее за тридевять земель, а она девка боевая, хоть и притворяется тихушницей. Может, захочет с нами поиграть?

С удовольствием бы поиграла. Но если об этом узнает папа…

Лек – знакомое имя. Это сын Леона из контейнера слева, того соседа, что сватался одним из первых. Дай папа Нодж согласие, и этот мальчик или его родитель в скором будущем стал бы ее мужем.

– Ну? Чего там? – снова шипел первый.

– Да тише же, – отвечал Лек, примериваясь глазом к щели. – Кажется, что-то вижу.

– Где?! – Тень снаружи оттолкнула более мелкую. – Что?! Не вижу.

– Я и сам не видел, мне только показалось, что я что-то видел.

Нора тихо смеялась. Пока в доме не зажжешь лучину, мальчишкам ничего не разглядеть. Если, конечно, не подставляться под лунный свет. Поэтому она и сидела в яме – заодно спасалась от жары, днем превращавшей контейнер в печку. Окон в местных домах не было, их заменяли щели и дыры. То и другое образовывалось от ветхости, но было очень кстати: без притока свежего воздуха внутри просто не выжить, а без света ничего не видно. Верхние отверстия, часть которых сделали специально, также служили для сбора дождевой воды, ведь маленького колодца в глубине продуктовой ямы, такого же, как в любом другом доме, не всегда хватало на все.

Поселок стоял на единственных во всей округе незараженных грунтовых водах. На десятки километров больше ни одного питьевого источника – все давно иссякли или отравлены. Люди дрались друг с другом за лучшую долю, а проигравшие в отместку успевали изгадить нападавшим радость победы. В конце концов, жить в мире и торговать оказалось выгоднее и надежнее.

Соседями были столь же маленькие племена, выделялись только Лесные земли – сообщество нескольких королевств, установивших единую границу. Они могли бы захватить соседей, если бы те представляли интерес. В том и загвоздка: какой толк умирать за клочок никудышней земли, где уйма народу существует за счет единственного источника? Если и его отравят, закроется Дорога, и последствия окажутся намного хуже. Нынешнее положение устраивало всех, никто не лез к соседям, и нельзя было придумать ничего лучше.

О племенах, шатунах и былых войнах рассказывал папа. Это так увлекало, что Нора не находила себе места. В четырех стенах делать нечего, только заниматься домашним хозяйством и всяческим рукоделием. Как все женщины племени, она ткала, шила, плела и вязала для себя и папы, для налога королю и на продажу. Этим ремеслом занимались все женщины. А когда руки заняты чем-то однообразным, в голову лезет тако-ое…

Нора мечтала – с утра до утра, с небольшим перерывом на сон. Весь мир сосредотачивался в щелках, откуда слепил яркий мир, и когда Нора, наконец, не вытерпела…

Она стала гулять по ночам. Самодельный люк в крыше, сделанный папой на месте большой дыры, отворялся почти бесшумно, и Нора, одетая в темное и с неизменным рюкзаком за плечами, отправлялась в пугающую чарующую неизвестность. Тогда она впервые разглядела звезды, а они – саму Нору. Яркие огоньки представлялись глазами небесных людей, о которых ходило столько сказочных слухов. Звезды блестели над головой так близко, что казалось, будто можно зачерпнуть мерцающую горсть и полюбоваться поближе. Ночная прохлада звенела гулом насекомых, их песне вторило сердце. Упоения свободой, которое ощущалось снаружи, не передать словами. Сердце сжималось от невыносимости открывшейся бесконечности мира. Это были лучшие часы жизни.

Постепенно Нора осмотрела все закутки поселка. Выбиралась даже за его пределы. Отлучаться далеко и надолго было опасно – ее отсутствие мог обнаружить проснувшийся или рано пришедший со службы папа. Или что-то могло произойти с ней… Но пока все удавалось. Окрестности становились все более знакомыми. Отлучки и возвращения Норы проходили незаметно – ночью мало кто выходил из дому, всяких работ-хлопот днем наваливалось столько, что на другое сил не оставалось. Нора этим пользовалась. Не спали только на постах, но их местоположение было известно, и смотрели оттуда, естественно, наружу, а не на поселок.

Это случилось неподалеку от одного из постов.

Двое. Она напоролась на них там, где никого не должно быть. Первый позыв – назад, без оглядки, пока не заметили…

Вместо этого Нора приблизилась и спряталась за валуном. Мужчина и мальчик были ей знакомы. Батрак Конидор и его сын Кост. Пытаясь взвалить на плечи неподъемный вес, Конидор повредил спину и не мог работать ни грузчиком, ни пахарем. Ничего хуже нельзя и представить – и до того не блиставший богатством Конидор все отдал лекарю, когда болели дочь и жена. Не спас. Прошло несколько лет. На то, чтобы добыть в дом новую хозяйку хотя бы как будущую жену для сына не было даже надежды – теперь до конца жизни отрабатывать долги, и еще сыну останется.