Книга Флакон счастья. Книга ароматов. Часть вторая. Парфюмерные истории - Любовь Деточкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ноты: пенно-бритвенный аккорд, трава, бергамот, кориандр, влажная земля, листва, влага пруда, бамбук, лист банановой пальмы.
Простуда не отступала. Температурный бред набирал обороты. Ватное тело переставало слушаться, и хотелось только одного – побыстрей прекратить этот кошмар.
В комнату тихонько постучали. Я промычала что-то невразумительное, приподнимаясь на подушках. Дверь открылась, вошел сухонький мужичок неопределенного возраста в зеленой шляпе и вкатил за собой огромный, похожий на дорожный, чемодан-сундук.
– Вы – доктор? – с надеждой спросила я.
– В какой-то степени да, можно и так сказать, – ответил мужичок.
Потом поставил сундук и стал копаться в маленьких выдвигаемых ящичках.
«Обычные врачи кончились, и на вызовы стали присылать гомеопатов? – подумалось мне. – Впрочем, какая разница, главное, чтобы помогло».
– Простуда, кашель, чихание, – начала жаловаться я.
– Чихание, – повторил за мной мужичок и извлек из ящичка пакетик с порошком.
– Чихание редко, – объяснила я.
Мужичок достал стакан высыпал в него порошок и налил воды, ловко размешал содержимое ложечкой и протянул мне.
– Пейте!
Я выпила и спустя мгновение начала непрерывно чихать.
– Вот и чихание, – удовлетворенно произнес он.
– Вы..что… специально? – успевая вымолвить только одно слово между чихами, спросила я.
– Конечно, чихание полезно, сейчас все вычихаете, и станет намного лучше, чихайте на здоровье, – с улыбкой заботливой бабушки сказал мужичок.
Спустя пять минут действительно стало ощутимо лучше, и даже как-то легче внутри меня.
– Спасибо, – поблагодарила я.
– Что еще хочется? – спросил мужичок.
– Вообще хочется букет цветов и кокос с пальмы, но это наверно от температуры, выпишите мне таблеток, и все пройдет, – сказала я.
– Таблеток, чтобы все прошло, нет, а вот цветы и кокос вполне можно, – ответил мужичок, снял зеленую шляпу, водрузил ее на спинку стула, а сам полез копаться в нижних ящичках. Достал два пакетика, один высыпал в длинный стакан, разбавил водой и взболтал. Я моргнула, а из стакана уже торчит букет из розовых пионов, желтых роз и белоснежных лилий. Мужичок вынул букет, стряхнул воду и протянул мне.
«Вот так и начинается температурный бред», – подумалось мне. Но я понюхала букет, он был свежим и невероятно приятным для души. Когда мне дарили цветы? Наверно в прошлое восьмое марта на работе, даже если и бред, все равно очень мило. Тем временем мужичок высыпал второй порошок в миску, капнул воды и, спустя мгновение, подбросил в воздух кокос. Ловко ударив им о край сундука и раскрыв орех, протянул мне половинку, залитую прозрачным молоком. Я жадно выпила содержимое и стала вдыхать запах мякоти, любуясь букетом на подушке.
– А можно орхидею в горшочке, всегда мечтала, но как-то все не до того? – весело спросила я.
Мужичок расплылся в довольной кошачьей улыбке. Извлек новый пакетик из сундука и, залив тот водой, протянул мне цветущую лиловую орхидею в нежно-розовом горшочке.
– Знаете, как пахнут орхидеи? – спросил мужичок.
Я помотала головой.
– Никто не знает, а те, кто нюхал, не могут толком объяснить, чем пахнет, все потому что орхидея – волшебный цветок, – объяснил мужичок.
– Она настоящая? – спрашиваю, любуясь цветком.
– Настоящее сильно переоценивают, а это лишь одна сторона реальности, ничем ни лучше и ни хуже другой – ненастоящей. Это если бы вы взяли монетку и сказали – вот одна из сторон хорошая, и мне нужна только эта сторона, вы бы сразу лишились монетки, потому что монетка возможна, только обладая обеими сторонами сразу, – сказал мужичок и как-то поблек.
Я сонно закрыла глаза и, обнимая горшок с орхидеей, уснула.
Разбудил меня громкий стук в дверь.
– Врач! – кричали за дверью.
Подскочив с кровати, я открыла. Зачем я ее вообще запирала?
– На что жалуемся? – сразу к делу перешла дородная тетка с красным от мороза лицом.
Я оценила свое состояние и поняла, что в целом, ни на что не жалуюсь.
– Температура была, спала наверно, – извиняющимся тоном пробубнила я.
– Сколько дней температура? Открываем рот! Дышим глубоко, – раздавала команды врач, молниеносно заглядывая в горло и прослушивая трубкой.
– Три дня уже, и немного кашель, – рассказывала я.
Врач написала несколько замысловатых слов на листке, протянула мне, пожелала выздоровления и вышла за дверь.
А я осталась стоять в комнате, счастливая, веселая и думала, когда я купила эту зеленую шляпу.
Ноты: роза, лилия, сахарный химикат, пион, желатин, кокос, орхидея, сливочная тубероза, кашмеран.
Ломтик груши, два ломтика банана, несколько орешков кешью и ложка мюсли. Завтрак выглядел изумительно. Яна сфотографировала его, выложила в инсту с хештегами #здоровоепитаниеяны, #похудейсяной, #уменясвадьбавыкусите. Начали поступать сердечки, довольная собой Яна налила стакан минеральной воды и нанизала на вилку кружок банана.
Этот момент Яна очень ярко помнила в конце дня, потому что именно с него все и поехало, прямо покатилось, набирая скорость. Тщательное пережевывание банана погрузило Яну в задумчивость, очнувшись от которой она стояла перед пустой тарелкой, держа в руке почти пустую бутылку айрана.
– Ой! – вырвалось у Яны.
Потом она взяла себя в руки и запретила паниковать. Это всего лишь малокалорийный напиток, пропущу обед. Она поставила недопитую бутылку в мусорное ведро, чтоб точно случайно не вернуться к ней, и пошла выбирать тон бежевого лака. Свадебное платье Яны было цвета «шампань» и представляло собой произведение искусства. Верх был выполнен из тончайших, как морозный узор кружев, расшитых бисером и кристаллами Сваровски, а юбка была летящим шелковым коконом из двадцати легчайших, как воздух, лепестков. Оставалась только одна проблема – корсет не застегнулся. Две Янины подруги изо всех сил тянули за края и одновременно за застежку, пока владелица салона отошла за шампанским, но так и не смогли впихнуть Яну. Потом выяснив, что платье невозможно перешить, азартно ринулись подбирать новое, но Яна уперлась. Теперь платье висело запакованное в кучу целлофана в шкафу, а Яна сидела на строгой диете. Оттенок бежевого на ногтях имел огромное значение, это платье было достойно совершенства. Яна купила все оттенки, которые смогла найти. Их оказалось больше, чем изначально предполагала Яна. Она выставила на стол все пузырьки с лаком, большую бутылку жидкости для снятия лака и начала красить ногти. Она красила, фотографировала, выкладывала в инсту, потом смывала, дальше снова красила и так вошла во вкус, что очнулась только на сотом посте, который уже никто не лайкал. Более того возле места эксперимента обнаружилась гора фантиков от карамели и пустая коробка от лукума. «Я не могла», – в ужасе думала Яна, – «я не могла это съесть!» Но поскольку Яна была в квартире одна, выходило, что исчезнувшие из упаковок сладости были внутри Яны. «Надо отсюда выбираться!» – кричал внутренний паникер. «Это все от предсвадебного стресса и одиночества», – продолжал успокаивать внутренний голос, – «Я выйду на улицу и буду гулять до ночи и ничего больше не съем». Яна быстро уложила волосы воском, пшикнула капельку лака и, подсушив все феном, выбежала на улицу. Легко шагая по залитой первыми летними лучами улице, Яна улыбалась всем прохожим. «Я молода, красива и через неделю у меня свадьба», – мысленно транслировала она всем вокруг. Как ни странно, прохожие отвечали Яне улыбкой, что в наши дни достаточно редкое явление, особенно в разгар унылых будней. Потом Яна заметила, что прохожие начинают улыбаться ей еще до того как она ослепляет их своим лучезарным во все отбеленные зубы оскалом. И как-то невзначай опустила глаза. На ней была ночная сорочка, которую нельзя было принять за сарафан, даже очень ультра модный. Но ужас крылся ниже, где улыбались двумя дырками на больших пальцах старые любимые тапочки в розовый горошек. Яна прижалась к ближайшему зданию и так проползла до первой двери, в которую ввалилась спиной. Дальше Яна помнила все очень смутно. Запах шоколада, пекущихся булочек и ванили окончательно лишил Яну рассудка и способности управлять собой. Поздно вечером, когда кофейня закрывалась и Яну попросили оплатить счет, ей пришлось позвонить подруге, которая приехала за ней, погрузила несчастную в такси и всю поездку домой зачитывала счет в котором значилось: шестьдесят пять пирожных со сливочным кремом, тридцать восемь шоколадных пончиков, десять кусков шоколадного торта и двадцать пять чашек горячего шоколада.
