Книга Дар - Даниэль Глаттауэр

– Ты хочешь уволиться? Боже мой, но почему? И куда ты пойдешь? – забеспокоилась Гудрун.

– В «Новое время». Мы ведем переговоры.

Это было произнесено так быстро и убедительно, что я сам в ложь чуть было не поверил.

– Круто, – сказала Флорентина и улыбнулась.

Уже одним этим окупилось напряжение моей фантазии. Правда, «Новое время» в медийном ландшафте не считалось значительным изданием, но оно было леволиберальным, претенциозным и молодежным. Одно из немногих печатных СМИ, за которое было не стыдно ни авторам, ни читателям.

– И в какой функции тебе там нашли применение? – спросил мужчина с сигарой.

Гудрун можно было только пожалеть за то, что она замужем за человеком, которому не приходит в голову ничего, кроме функции и применения, когда речь заходит о взятии новой профессиональной высоты.

– Видимо, в области культуры. Музыка, искусство, литература – посмотрим, – сказал я.

– Ну, тут я и впрямь ошарашена, – вставила Гудрун.

Это значило, что она не поверила ни одному моему слову. Или поверила только первой части моего заявления – а именно что я собираюсь уволиться из «Дня за днем». Тогда ей пришлось бы донести это до сведения своего играющего в гольф отца. Нет, такую свинью я не мог ей подложить. Но мысль насчет «Нового времени» была действительно хороша.

Фартовый «Клеверный листок»

В пятницу на одиннадцать часов неожиданно назначили редакционное совещание. По-настоящему неожиданным в этом было то, что я то ли мог, то ли должен был принять в нем участие – в зависимости от того, как на это посмотреть. Одиннадцать часов утра, признаться честно, было не совсем мое время, я в такой час вроде как присутствовал, но мое кровообращение еще только поджидало взмаха флажка на старт к первым тренировочным кругам для разогрева. Однако Норберту Кунцу удалось сравнительно быстро и впечатляюще эффективно меня растормошить.

– Дорогие коллеги, у меня есть радостная новость для нас всех. Поступило еще одно анонимное денежное пожертвование. На сей раз в дневные детские ясли. Опять в белом конверте без обратного адреса или какого бы то ни было намека. Опять десять тысяч евро наличными. И самое великолепное в этом… – тут он набрал полную грудь воздуха, – в конверте рядом с деньгами опять соседствовала вырезка из «Дня за днем».

В то время как коллеги спонтанно начали рукоплескать, не зная, кому именно аплодируют, я уже испытывал маленький личный триумф, потому что знал: это, должно быть, опять одно из моих «пестрых сообщений дня» обрушило нежданный денежный ливень на некое забуксовавшее социальное учреждение.

Поскольку Кунц справедливо исходил из того, что никто из коллег эту заметку не читал, он ее огласил.

«На грани закрытия находятся дневные детские ясли «Клеверный листок» в Мейдлинге – частная родительская инициатива, которая в настоящее время опекает 120 детей из неблагополучных семей, оказавшихся в тяжелых жизненных обстоятельствах. Два спонсора прекратили финансирование, а небольшая команда из воспитателей и помощников, работающих на общественных началах, не в состоянии оплачивать аренду помещения».

Ну, скажем так, на Пулитцеровскую премию эта заметка не тянула, но Кунц тем не менее мог бы и упомянуть, что именно я был тем, кто отловил это сообщение из ленты, сформулировал и поместил в газету.

Потом он зачитал и благодарственный имейл, который заведующая «Клеверным листком» направила в редакцию:

«Многоуважаемые сотрудники и сотрудницы «Дня за днем»,

некий благодетель или благодетельница, некий чудесный человек, не пожелавший назвать свое имя, своим пожертвованием в размере 10 000 евро на первое время избавил нас от больших забот. И теперь нашим детям, которые оказались не на солнечной стороне жизни, мы можем продолжать давать хотя бы часть из того, что для защищенных детей является само собой разумеющимся: дом, внимание, любовь, тепло. Поводом для этого послужила крошечная заметка в вашей газете. Газетная вырезка была приложена к щедрому пожертвованию. Наш коллектив «Клеверного листка» хотел бы сердечно вас поблагодарить. Журналистика, которая может подтолкнуть человека на такой поступок, которая указывает на нужды людей и побуждает к хорошим делам, недостаточно высоко оценивается в наше недружелюбное время. Пожалуйста, продолжайте в том же духе. Нам вы принесли много счастья.

От имени «Клевера-четырехлистника», Урсула Хоффер».

Если бы кто взглянул сейчас на коллег, он бы заметил, что каждый как-то просветлел лицом, а на губах или в глазах играла улыбка, как будто мы сами совершили благое дело. Притом что все было не просто чистой случайностью, но даже и чем-то вроде гротеска: как нарочно, дешево состряпанная газетка концерна – сомнительной правопопулистской группы PLUS, постоянно замешанной в каких-нибудь коррупционных скандалах, – вот уже во второй раз проявила себя позитивно. Впору было подумать о том, что благородный спонсор забавлялся, назначая «День за днем» вестником своих щедрых деяний. Но, разумеется, это высоко поднимало значимость газеты и внезапно выставляло ее в совершенно другом свете.

Улыбка, впрочем, сравнительно быстро слетела с моего лица, когда Норберт Кунц познакомил нас со своими планами по редакционным перестановкам: София Рамбушек отныне должна будет еженедельно сочинять большой социальный репортаж, а в ежедневных колонках сообщать о людях, попавших в беду и нужду.

– Только, пожалуйста, не надо о судьбах иностранцев, или хотя бы по возможности минимально, в противном случае у нас возникнут проблемы с нашим хозяином, – ограничил Кунц.

«Пестрые сообщения дня» должны были расшириться, и вести их по-прежнему буду я, при этом и Рамбушек тоже сможет размещать там свои менее волнующие социальные заметки в краткой форме. А я за это должен буду помогать в экономическом отделе с «Заметками дня».

– Этого я делать не буду, – заявил я спонтанно, вовсе не обидевшись, а просто считаясь с реальностью. – К экономике я не имею никакого отношения.

– Хорошо, хорошо, господин Плассек, об этом мы еще поговорим, – ответил Кунц.

Это звучало с некоторой угрозой. Может, Гудрун попросила бы своего отца, чтобы он пару раз дал своему другу – старику Кунцу – выиграть в гольф? Иначе я потеряю работу преждевременно – раньше, чем сам ее брошу.

На пути исправления

После обеда явился с мрачным взором мой юный сокабинетник и без слов положил передо мной на стол тоненький пакетик, завернутый в газетную бумагу нашего «Дня за днем».

– Что это? – спросил я.

В наших отношениях что-то явно изменилось, поскольку Мануэль не ответил своим стандартным: «А что уж это должно быть?», а сказал:

– Просто разверни.

Там был компакт-диск с серым земным шаром на конверте. Группа называлась, видимо, «Эфтеркланг», а альбом – «Пирамида». Я вопросительно взглянул на него.