Книга Серебряные ноготки - Джек Йовил

Течение усилилось, и теперь стремительный поток бурлил вокруг ее ног. Не исключено, что впереди находится водопад. Они спустились к подножию горы. Насколько Женевьева могла судить, моралисты их не преследовали. Девушка надеялась, что Диен Ч’инг забыл о них, однако в глубине души она понимала, что просит у богов слишком многого.

Вампирша видела катайца раньше: на церемонии открытия, когда участники Крестового похода скинули свои капюшоны, воспевая гимны Ульрику. Женевьева бывала на Востоке. Целое столетие она странствовала между Великим Катаем и Ниппоном, поэтому знала о далеких землях гораздо больше, чем ограниченные жители Старого Света. Желтолицые были редкостью в Империи, поэтому Ч'инг представлял собой уникальное явление среди последователей Глинки. Девушка намеревалась сообщить о нем Вульфрику во время следующего доклада. Она чувствовала мощную магическую ауру вокруг катайца. Это были не привычные заклинания имперских колдунов, а более тонкие и коварные чары, которые Женевьева научилась бояться за время своего путешествия по Востоку. Мастер По, с которым она провела три десятилетия, немного рассказал ей о катайской магии. Она сама едва переступила порог великой Пагоды, но могла распознать человека, преодолевшего много уровней на пути к вершине. Ч'инг был опасен - и он не принадлежал к борцам за нравственность.

Вукотич споткнулся и упал. Женевьева протащила наёмника несколько ярдов, затем выволокла его из воды. Мужчина растянулся на земле, тяжело дыша. Раздосадованная девушка присела рядом с ним и прислушалась к своим ощущениям. Кажется, погони не было.

Они могли немного отдохнуть.

Кровопийца назвала ему свое имя. Вернее, все их. Женевьева Сандрин дю Пойнт дю Лак Дьедонне.

- Да, - кивнула вампирша, когда он непроизвольно вздрогнул, узнав ее. - Та самая!

- Вампир из песен об Освальде Храбром?

Женевьева раздраженно кивнула.

- Ты убила Дракенфелса.

- Нет. Однако я была там. Валялась без сознания. Я пропустила великую битву.

Вукотич не мог себя понять. Пребывание рядом с нечестивым созданием шокировало его настолько, что он чувствовал, как к горлу подступает тошнота. Однако его любопытство было не менее сильным, чем неприязнь…

- Но почему ты…

- Переоделась шлюхой? Одно время я была гладиатором, а это не та профессия, которую можно назвать при переписи населения. Я подметала конюшни. И я была рабыней… в Аравии и в Темных Землях. В этом одна из особенностей вечной жизни. Ты успеваешь побывать всем, кем угодно.

Чумазая уличная девчонка не вязалась у Вукотича с возвышенным образом бессмертной из песен. Казалось, его спутница расстроилась или рассердилась. Эта чудачка могла простить ему то, что он намеревался отрубить ей руку, но она не желала рассказывать о своем прошлом. Женевьева не вписывалась в его представления о нежити. Те твари, которых он встречал раньше, были зловонными чудовищами, паразитами, их нужно было отловить, проткнуть колом, обезглавить и забыть. Но он не допустит, чтобы внешнее сходство с человеком его одурачило. При всем своем обаянии вампирша оставалась мерзостью, принявшей облик женщины. Все существа этого мира делились на нормальных и уродов. Женевьева была уродом.

Запинаясь, он сказал:

- Но… э… ты должна быть героиней Империи.

Его собеседница плюнула в воду. Тонкие ниточки крови пронизывали ее слюну.

- Да, но, знаешь ли, иногда героини доставляют слишком много хлопот. Особенно если они живут вечно и пьют кровь. Я пресытилась вежливостью трусливых вельмож, которые боятся, что я могу впиться им в глотку в любой момент.

- И принц Освальд?

- Он тоже не такой, каким его описывают в балладах. Баллады всегда лгут. Однажды я встречала Магнуса Благочестивого, и он попытался залезть мне под юбку.

Она отвлеклась, вспоминая своего принца. Вукотич предположил, что мужчина использовал и обхитрил ее. Женевьева была очаровательна, но она служила мертвым орудием зла. Вукотич убил несколько подобных существ во время военных кампаний.

Однако она могла оказаться полезной. Вампиры, как он знал, были невероятно сильны. С лукавой ухмылкой он поднял закованную руку.

- Полагаешь, я об этом не думала? - усмехнулась девушка. - Я пыталась порвать ее в фургоне. Посмотри!

Она показала свою левую руку. Кончики пальцев были обожжены.

Его оковы были изготовлены из железа с примесью другого металла.

- Серебро, - пояснила Женевьева. - Не слишком много, чтобы ослабить звенья, но достаточно, чтобы помешать мне.

- Итак,- осклабился наемник,- пока твои силы ничем не помогли нам.

Глаза вампирши снова вспыхнули:

- Как сказать. Ты не задумывался, почему сломался второй браслет, который был целиком железный?

Женевьева сжала пальцы, и Вукотич представил; как железо ломается в ее кулаке.

У каждого из них к правой ноге была прикована цепь, которой кандалы крепились к балке в фургоне. К счастью, стражи морали поскупились, ограничившись одним серебряным браслетом. Вампирша разломала кольцо на лодышке и бросила цепь в речку.

- Мне снять это украшение или ты будешь и дальше таскать его на себе?

Вукотич не стал просить о помощи. Недовольно махнув рукой, Женевьева нагнулась и освободила его. Металл сломался с громким треском, напоминающим выстрел пистоля.

К этому времени сердце Вукотича перестало колотиться как сумасшедшее.

- Ты можешь идти? - спросила вампирша. - Я могу понести тебя, если ты совсем выбился из сил, но, как ты понимаешь, предпочла бы этого не делать.

- Я могу идти,- ответил наемник, покраснев.

Девушка помогла ему подняться. Солнце стояло прямо у них над головами, следовательно, время приближалось к полудню. Вукотичу хотелось есть. И пить.

Содрогнувшись, он подумал, что Женевьева, возможно, чувствует то же самое.

Хотя Женевьева не боялась солнечного света, как Истинно Мертвые, ее начала одолевать усталость. Стоял ясный осенний день, небо было чистым, и солнце просвечивало сквозь кроны высоких деревьев, утомляя вампиршу. Ее глаза слезились, и девушка не раз пожалела, что у нее нет очков с закопченными стеклами, которые она обычно носила днем. Очки, как и все прочие вещи, остались в гостинице «Восточная стена». Напряжение измотало ее, и она уже не могла бежать впереди наемника с прежней легкостью. Вукотич тоже устал, и беглецы вынуждены были поддерживать друг друга. Цепь тоже причиняла им массу неудобств.

Вукотич был человеком нетерпимым, к тому же он инстинктивно недолюбливал вампиров. Ничего особенного в этом не было. Вульфрик, который с удовольствием использовал ее во благо Империи, вел себя точно так же. Он не возражал, когда она рисковала жизнью во славу Ульрика, однако никогда не пригласил бы ее за свой стол, не позволил бы ей пойти в кофейню со своим сыном и не позвал бы ее в свой храм. Женевьева более шестисот лет скиталась с места на место, ускользая от злобных убийц, размахивающих деревянными кольями, пропахших чесноком и вооруженных серебряными ножами. Почти все они были мертвы, превратившись в прах за долгие годы. Однако девушку это мало утешало.