Книга Упраздненный ритуал - Чингиз Абдуллаев

— Почему восемь? — обиделся Аббасов, — еслине считать меня, то нас всего семь человек. А если серьезно, то трех женщин яисключаю. И остается всего четверо мужчин. Хотя всех четверых я бы тожеисключил.

— Ив таком случае убийца не из вашей группы? —спросил Дронго.

— В том-то все и дело, — уныло заметилАббасов, — тогда, в горах, рядом с нами не было никого. Наш водительостался внизу и видел, как мы поднимались. Там действительно никого не было.Нас было одиннадцать человек, а осталось только восемь.

— Давайте начнем с мужчин, — предложилДронго, — кажется, наш самолет не трясет, и мы можем нормально поговорить.

Стюардесса принесла горячие салфетки, после чего началаразносить различные напитки. Дронго попросил принести французского красноговина и приготовился слушать Раиса Аббасова.

— С кого начать? — пожал плечами Аббасов, — ядумаю, с Габышева, потому что в прокуратуре подозревали именно его. Кто-торассказал, что Вова и Рауф поспорили перед восхождением в горы.

— Давайте подробнее, — когда самолет летелнормально, у Дронго было хорошее настроение.

— Мы не думали, что все так получится. Вова всегданравился женщинам. Сейчас он живет в Москве, и редко появляется в Баку. Но всубботу он обязательно прилетит, такой у него характер. Мама у него армянка, аотец русский. Он чем-то похож на актера Грегори Пека, конечно, на молодого.Вова всегда нравился нашим девочкам. Он был дважды женат, и обе его жены быликрасавицами. В классе он сидел со Светой. По-моему, у них даже был роман.

— Почему они не поженились?

— Этого я сам не понимаю. Света всегда была сложнымчеловеком, а Вова после окончания института улетел в Москву. Не знаю, почемуони с Рауфом начали спорить. Рауф был в общем-то спокойным человеком. Он редкоссорился с ребятами, тем более с Вовой, который был спортсменом. Но онисерьезно поспорили, и Игорю даже пришлось их разнимать.

— Значит, Габышев работает в Москве? А вы уверены, чтоон прилетит в Баку на встречу со своими одноклассниками? В его положении лучшеостаться в Москве и не рисковать.

— Он уже прилетел, еще несколько дней назад. Вова нетакой парень, чтобы отказаться от встречи с друзьями.

— Странное постоянство, — пробормоталДронго. — Вы не находите?

— Нет. Он всегда был таким.

— Он дважды женился? И оба раза разводился?

— К сожалению. Ему не везет, так же как и Свете.

— Может, поговорим немного о Светлане Кирсановой? Изваших слов я понял, что она была «роковой красавицей» вашего класса.

— Она была красивой женщиной, — согласилсяАббасов, — вернее сначала красивой девушкой. Она всем нравилась. Но многиебоялись даже подойти к ней. Кроме Вовы, она дружила только с Игорем. Но этобыли просто хорошие отношения. Они были соседями, жили в одном доме.

— Игорь Керимов, который работает в прокуратуре?

— Да. Он всегда был очень целеустремленным человеком. Сдетства хотел стать юристом. Отец у него был известным человеком в городе —главный врач республиканской больницы. Игорь поступил на юридический, женился.Детей у них нет, они женаты только три года. Говорят, что он очень хорошийпрокурор, коллеги его уважают, очень ценят. Игорь был самым сильным парнем внашем классе. Мы всегда выставляли его во время наших разборок.

— Там были еще двое парней, — напомнил Дронго.

— Но эти двое вообще не способны на убийство, —пробормотал Аббасов.

Стюардесса разносила обед, приветливо улыбаясь, подавалаподносы пассажирам. Дронго раскрыл пакет, достал вилку, нож, ложку.

— Почему не способны? — спросил он, отламываякусочек хлеба.

— Вы видели еврея, способного на убийство? —улыбнулся Аббасов. — Наш Альтман врач, а не убийца. Хотя я думаю, чтоскоро он эмигрирует в Америку. Кажется, он уже прошел собеседование вамериканском посольстве и получил въездную визу. У него дядя живет в Балтиморе.

— Между прочим, я работал с агентами МОССАДа, —невозмутимо сообщил Дронго, — это самые лучшие профессионалы, в том числеи ликвидаторы. Национальная принадлежность даже к такому народу не дает алибиавтоматически.

— Конечно. Я понимаю. Он врач. Все говорят, что оченьхороший врач. Его отец руководил шахматной школой в Баку. Вы знаете, какая унас была шахматная школа? Лучшая в мире. И даже Каспаров некоторое время училсяу Альтмана-старшего. Отец умер три года назад, и мы всем классом были на егопохоронах.

— Остается четвертый. Кажется, Фазиль Магеррамов.

— Да, наш Фазик. Он маленького роста, такой заводной.Он всегда был у нас заводилой, таким мотором, который нас всех объединял. Оченьхороший парень. Всегда всем помогает. Его дом был рядом со школой, и мы столькораз убегали с уроков, чтобы посмотреть у них дома видеомагнитофон. Его отецработал водителем в местном отделении «Совтрансавто» и привез тогдавидеомагнитофон. В начале восьмидесятых это было большой редкостью. У Фазикабыла коллекция кассет. В основном порнуха, но был даже «Крестный отец». Все трисерии. И, конечно, «Омен». Нам так нравился этот фильм.

— Кому именно нравился? — вдруг вмешался вразговор Вейдеманис, сидевший у окна рядом с Дронго. Он внимательно слушалрассказ Аббасова.

— Всем, — чуть смутился Раис, — всемнравился. Мы смотрели до ночи. Пока нас не выгоняли домой. Даже младшая сестраФазика смотрела фильмы вместе с нами.

— Вы говорили о Светлане Кирсановой, — напомнилДронго, — и почти ничего не сказали о других женщинах, которые были с вамиво время этого злосчастного похода в горы.

— Я вам про них рассказывал, — возразил Аббасов.

В этот момент самолет довольно сильно подбросило, после чеголайнер начало сильно трясти. Капитан корабля включил огни, призывавшие пассажировзанять свои места, и извинился за причиненные неудобства.

— Я вам расскажу, — предложил Аббасов, необративший внимание на качку самолета, но Дронго сделал отрицательный жеструкой.

— Не нужно ничего рассказывать, — мрачнопробормотал Дронго, — лучше, если вы немного помолчите. Мне нужноотдохнуть.

Он отодвинул поднос с едой и закрыл глаза. Аббасов тревожновзглянул на Дронго.

— Вам плохо? — участливо спросил он.

— Да, — открыл глаза Дронго, — мне оченьплохо. Если самолет будет трясти еще минут десять, я боюсь, что вместо вашейшколы окажусь в реанимации.

Командир экипажа, словно услышавший недовольство пассажира,резко поднял авиалайнер, стремясь поскорее миновать зону турбулентности.

— Я потому и летаю самолетами «Люфтганзы», —вздохнул Дронго, — что они хотя бы пытаются что-то сделать для пассажиров.

Он снова закрыл глаза. Через несколько минут тряскапрекратилась. Стюардесса убрала подносы с остатками еды. Дронго открыл глаза иобратился к Аббасову.