Книга Покорение Америки - Геннадий Марченко

Через десять минут Лейбовиц вернулся с торжествующей улыбкой на тонких губах.

– Ну что ж, Аарон ждёт нас через час, у него как раз в семь вечера закрывается частная практика. И я заодно с вами прогуляюсь, навещу старого знакомого.

Аарон Мендель практиковал в таком же тихом переулке на Амстердам-авеню, недалеко от Центрального парка. По пути я избавился от браунинга, который до этого покоился в кармане пиджака. Не знаю уж, палёный ствол или нет, но лучше не рисковать, тем более у меня имелось своё оружие, на территории США точно нигде не засветившееся. Так что я при первой же возможности зашвырнул пистолет в озерко на территории Центрального парка, который мы миновали по пути к дантисту.

К нашему приходу очередной представитель древнейшей нации успел спровадить последнего на сегодня клиента и помощницу – она же секретарша – и лично встречал нас на пороге своей маленькой клиники.

С Лейбовицем они обнялись как старые друзья, каковыми, собственно, и являлись, даже чмокнули друг друга в щёки, общаясь, похоже, на иврите или вообще на идише. Мне же Мендель учтиво поклонился, на неплохом русском приглашая пройти внутрь.

– Присаживайтесь, молодой человек, – кивнул он на зубоврачебное кресло.

– Да я…

– Садитесь, я вам говорю. Сначала я должен убедиться, что с вашими зубами всё в порядке, а после этого мы уже поговорим о ваших делах.

Не сказать, чтобы я панически боялся стоматологов, тем более всё лечение зубов в моё время уже проводилось под местным наркозом. Но некий трепет я всё же испытывал. Сейчас же, глядя на разложенные передо мной на столике инструменты и дедушку бормашин будущего, я невольно содрогнулся. Об анестезии в эти годы вряд ли имели представление.

Опустившись в обитое потёртой кожей кресло, я оказался в полулежачем положении. Надо мной вспыхнула яркая лампа, и я невольно зажмурился.

– Ну-с, – по старорежимной привычке произнёс дантист, – открывайте пошире рот… А у вас неплохие зубы! И кто вам ставил пломбы? Из какого они материала?

Не буду же я рассказывать, что три акриловые пломбы мне обошлись в семь тысяч рублей каждая. Поэтому наскоро придумал версию о хорошем одесском стоматологе, лечившем первых лиц города, к которому меня привели по блату и работа которого мне обошлась в общей сложности в десять рублей. А уж что он мне там ставил, никакого понятия на данный счёт не имею.

– И всё же странно, я подобного ещё не встречал, хотя и слежу за всем новым в этой сфере, – продолжал удивляться дантист. – А нижняя семёрочка у вас всё же требует небольшого ремонта. Если сейчас не запломбировать, через пару месяцев начнёт побаливать. Не бойтесь, за одну пломбу я с вас денег не возьму, это вам от меня скромный подарок.

Таким образом, после примерно пятнадцати минут пытки я стал обладателем пломбы из амальгамы. Когда я, насквозь вспотевший, наконец покинул зубоврачебное кресло, мы втроём перешли в кабинет, обставленный вполне прилично, где расселись по удобным креслам. Хозяин тут же разлил по рюмкам сорокаградусный напиток из изюма под названием «пейсаховка», причём в количестве трёх экземпляров.

– И мне можно? – спросил я.

– В качестве антисептика немного можно, – кивнул дантист. – Но всё же пару часов рекомендую не употреблять горячего.

Когда мы вкусили чуть сладковатой водки с карамельным запахом, перешли к делу.

– Итак, Абрам по телефону в общих чертах рассказал мне вашу историю и как вы героически спасли его от грабителей, – без доли иронии произнёс Мендель. – Хотя, Абраша, я тебе уже не раз говорил, что телефонные разговоры могут прослушиваться, а ты все мои советы пропускаешь мимо ушей.

– Да брось, Аарон, кому нужен скромный антиквар? Ты лучше скажи, как нам снабдить молодого человека документами, пусть даже поддельными, но хорошего качества?

– Может, нашему другу попросить политического убежища? После революции в Соединённые Штаты хлынула волна белоэмигрантов, и многие из них стали обладателями так называемых нансеновских паспортов[9]. Правда, пока не все страны их признали, но сути дела это не меняет. Можно попробовать обратиться в пункт приёма иммигрантов на острове Эллис[10]. Это по соседству с островом Либерти, где стоит статуя Свободы. Не исключено, что там смогут решить ваш вопрос.

– Но всё же существует риск, что меня могут отправить обратно в СССР?

– К сожалению, ничего нельзя исключать.

– Вот видите! А тем более если я тут буду жить под своим именем, на меня может начаться охота. Вспомнить хотя бы Троцкого…

– Льва Давидовича?

– Ну да.

– Вы считаете, на него охотятся?

Блин, а он что, ещё живой?[11] Надо было лучше учить историю, хорошо ещё не успел ляпнуть, что Троцкого зарубили ледорубом.

– Хотя мерзавец ещё тот, – неожиданно огорошил меня Мендель. – Ваша революция стала лакмусовой бумажкой, благодаря которой мы поняли, что и среди евреев попадаются поцы… Я бы на вашем месте не переживал. Кто вы такой и кто такой Троцкий! Вы же обычный, хм, скажем так, уголовник, хотя на уголовника, по крайней мере манерой держаться и разговаривать, вы и не очень смахиваете.

– Всё же, мистер Мендель, я не хотел бы рисковать. Если есть возможность заполучить паспорт или водительские права на другое имя, это было бы здорово.

– Ну раз вы настаиваете… Хотя я слышал, что Лаки Лучано вплоть до своей посадки так и не являлся гражданином Соединённых Штатов, что не мешало ему до поры до времени спокойно обстряпывать свои делишки на американской территории. Но если вы, Ефим, настаиваете, я, пожалуй, попробую что-нибудь для вас сделать. За посреднические услуги вы мне ничего не будете должны, а вот уж сколько запросят люди, с которыми я свяжусь, – большой вопрос. Вы вообще какой суммой располагаете?

– Э-э-э…

– На паспорт у него точно не хватит, – вклинился антиквар. – Но если документ будет всё же получен, то я за него заплачу сам. А вскоре нам предстоит дальняя поездка, и потом уже – не обессудьте, мистер Сорокин, – я вычту эту сумму из вашего гонорара.

– Тогда скрепим наш договор ещё одной порцией божественного напитка, – заключил дантист, снова разливая по рюмкам свою пейсаховку. – Опустошив рюмку, он спросил: – Ефим, так вы, значит, сбежали от чекистов, если Абраша меня не обманул. А он не такой человек, чтобы водить за нос своих друзей, одним из которых, надеюсь, я всё же являюсь. Сделайте одолжение, расскажите свою историю, если вас это не затруднит, а заодно поделитесь впечатлениями от жизни в советской России. Так ли всё страшно, как это пишут в эмигрантских газетах? Я на днях читал в «Новом русском слове», что у вас там даже Ежова расстреляли…