Книга Сломленные ангелы - Ричард Морган

Шнайдер облизнул губы и усмехнулся. Неожиданно он снова начал упиваться собой.

– Я не говорил, что мы его откопали, я сказал, мы обнаружили. Ковач, он размером со сраный астероид, и находится на окраине системы Санкции на парковочной орбите. А откопали мы портал, который к нему ведет. Швартовочную систему.

– Портал? – произнося это слово, я почувствовал, как по моей спине поползли еле ощутимые мурашки. – Ты имеешь в виду гиперпространственный передатчик? Ты уверен, что вы правильно разобрали техноглифы?

– Ковач, это портал, – сказал Шнайдер тоном, каким разговаривают с маленькими детьми. – Мы его открыли. И видели, куда он ведет. Похоже на дешевый спецэффект из эксперии. По картине звездного неба понятно, что корабль находится где-то в этой системе. Все, что нам оставалось сделать, – это войти внутрь.

– Внутрь корабля?

Против собственной воли я был заинтригован. В Корпусе чрезвычайных посланников учат лгать: лгать под детектором лжи, лгать в условиях жесточайшего стресса, лгать при любых обстоятельствах – и делать это со стопроцентной искренностью. Посланники умеют лгать лучше кого угодно в Протекторате, в естественном ли состоянии или в аугментированном, и, глядя сейчас на Шнайдера, я видел, что он говорит правду. Что бы там с ним на самом деле ни произошло, он твердо верил своим словам.

– Нет, – покачал головой он. – Не внутрь корабля. Портал ведет в точку, расположенную километрах в двух от корпуса. Ходит по достаточно близкой орбите с периодом четыре с половиной часа. Нужен скафандр.

– Или шаттл, – я кивнул в сторону его татуировки. – У тебя что был за корабль?

Он сморщился:

– Дерьмовый суборбитальный «Мовай». Размером с долбаный дом. В портал он не пролез.

– Что? – у меня неожиданно вырвался смешок, отозвавшийся болью в груди. – Не пролез?

– Смейся-смейся, – угрюмо буркнул Шнайдер. – Если бы не эта небольшая логистическая загвоздка, я бы в этой сучьей войне не завяз. Щеголял бы в сделанной на заказ оболочке в Латимер-сити. Клоны в холодильнике, цифровое хранение, гребаное, блин, бессмертие… Полный набор.

– И что, ни у кого не нашлось скафандра?

– С какой бы стати? – Шнайдер развел руками. – Полет суборбитальный. Никто не собирался выбираться за пределы орбиты. На самом деле никто и не мог выбраться за пределы орбиты, минуя межпланетные порты в Лэндфолле. Все найденное на раскопках должна была освидетельствовать Экспортно-карантинная служба. А эта идея тоже ни у кого восторга не вызвала. Пункт об экспроприации помнишь?

– Угу. Любые находки, которые могут быть расценены как представляющие особенную важность для интересов Протектората. Вариант с «соответствующей компенсацией» тебя не манил? Или ты не считал, что она будет соответствовать?

– Да ну брось ты, Ковач. Какова должна быть компенсация, чтобы соответствовать такой находке?

Я пожал плечами:

– Зависит от множества факторов. В частном секторе в основном от того, к кому надумаешь обратиться. С большой вероятностью можно получить пулю в стек.

Шнайдер натянуто усмехнулся:

– Полагаешь, нам не удалось бы продать его корпорациям?

– Полагаю, сделка вышла бы вам боком. А остались бы вы при этом в живых или нет, зависит от того, с кем иметь дело.

– Ну и к кому бы ты пошел?

Я вытряхнул из пачки новую сигарету, дав вопросу повисеть в воздухе, прежде чем удостоил его ответом:

– Это, Шнайдер, мы с тобой сейчас обсуждать не будем. Мои расценки как консультанта тебе слегка не по карману. А вот как партнер, с другой стороны… – я в свою очередь расщедрился на улыбку. – Я все еще слушаю. Что было дальше?

Горький смех Шнайдера был таким громким, что заставил даже зрителей голопорно в другом конце палаты на секунду оторваться от проектора, где извивались яркие, отполированные спецэффектами человеческие 3D-тела в натуральную величину.

– Дальше? – Шнайдер снова понизил голос и дождался, когда любители плотских наслаждений отвернутся. – Дальше? Да война эта сраная, вот что было дальше.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Где-то плакал ребенок.

Какое-то время я висел на руках, держась за комингс двери, давая экваториальному климату проникнуть на борт. Из госпиталя меня выписали с формулировкой «годен к службе», но состояние моих легких было не так безупречно, как хотелось бы, и во влажном воздухе я начинал задыхаться.

– Жарковато тут.

Шнайдер заглушил двигатель шаттла и навис над моим плечом. Я спрыгнул вниз, освобождая ему проход, и прикрыл глаза от солнца. С высоты лагерь для интернированных выглядел так же невинно, как выглядит большая часть типовых застроек, но вблизи это впечатление аккуратного единообразия таяло под напором реальности. Установленные наспех бабблы потрескивали от жары; в проходах между ними текли ручьи жидких отходов. Слабый ветерок обдавал смрадным запахом горящих полимеров: при посадке шаттл взметнул мусор, распластав его по ограждению, и теперь электричество поджаривало бумагу и пластик, превращая их в труху. За забором, как железные сорняки, на высушенной земле росли автоматические турели. Сонный гул конденсаторов служил неумолкающим фоном к людскому шуму на территории лагеря.

Приплелся небольшой отряд местного ополчения, возглавляемый сержантом, смутно напомнившим мне отца в его лучшие дни. При виде униформы «Клина» отряд застыл на месте. Сержант неохотно отдал честь.

– Лейтенант Такеси Ковач, «Клин Карреры», – коротко бросил я. – Это капрал Шнайдер. Мы здесь для того, чтобы забрать для допроса одну из ваших интернированных, Таню Вардани.

Сержант нахмурился:

– Мне об этом не сообщали.

– Так я вам сейчас и сообщаю, сержант.

В таких ситуациях обычно хватает униформы. На Санкции IV широко известно, что серьезные ребята из «Клина» неофициально представляют интересы Протектората, и обычно получить желаемое не представляло проблемы. Даже другие наемники шли на попятный, когда доходило до стычек из-за порядка реквизиции. Но этому сержанту, похоже, попала под хвост какая-то вожжа. То ли смутная память о святости устава, внушенная на плацу в пору, когда это и в самом деле что-то значило, задолго до войны. То ли, может, просто зрелище соотечественников, страдающих от голода в своих баббл-тентах.

– Мне нужно видеть приказ.

Я щелкнул пальцами, и Шнайдер вложил мне в руку документы. Раздобыть их не составило особенного труда. В военных конфликтах планетарного масштаба вроде нынешнего Каррера предоставлял своим младшим офицерам такую свободу действий, которая и не снилась дивизионным командирам Протектората. Никто даже не спросил, для чего мне понадобилась Вардани. Всем это было безразлично. Пока самым сложным делом оказалось заполучить шаттл; межпланетных кораблей не хватало, они были нужны всем. В итоге мне пришлось вытрясать его под дулом пистолета из полковника регулярной армии, заведовавшего полевым госпиталем к юго-востоку от Сучинды, о котором нам кто-то рассказал. Неприятностей из-за этого в конечном счете не избежать, но, как любил говорить сам Каррера, это же война, а не конкурс зрительских симпатий.