Книга Точка бифуркации - Андрей Величко

– Это сразу покажет евреям, что власть всерьез намерена отойти от политики их угнетения к налаживанию диалога, – заявил он.

– Таки вы в этом уверены? Хорошо, зовите. Надеюсь, его для беседы не придется вытаскивать с каторги или из тюрьмы? Я хоть и самодержец, но все равно злоупотреблять подобным не стоит.

– Нет, он недавно освободился.

В общем, после беседы с этим ленинским протеже численность ЧК увеличилась еще на одно лицо. Кремер оказался умным человеком, да к тому же с инженерным образованием, так что мы быстро нашли общий язык. Правда, поначалу ему слегка мешало лицезрение моей самодержавной морды при мундире средней степени парадности, а мне – то, что визитер выглядел, как помесь Троцкого с обезьяной, но оба, будучи сравнительно культурными людьми, предпочли не обращать внимания на мелкие внешние недостатки собеседника. И, значит, в конце концов Арон Иосифович согласился принять участие в подготовке документов о поэтапной отмене черты оседлости в России. А потом, если я в нем не ошибся, в ЧК появится новый отдел – экономический, и Кремер его возглавит.

Уже через пару месяцев стало ясно, что это довольно перспективный кадр – даже странно, что в прошлой жизни я о нем ничего не читал и не слышал.

Глава 3

После нескольких ненастных дней наконец-то установилась хорошая погода, и почти вся Ярославская летная школа искренне этому радовалась. Почти – это потому, что предстояли экзаменационные полеты, и не все курсанты чувствовали себя полностью готовыми к ним. А тут еще в помощь местным инструкторам прибыли два пилота – аж первого класса – из самой Гатчины! Штабс-капитан и ротмистр. Ясное дело, многие волновались, и курсант Алексей Чеботарев был в их числе.

Школа, хоть и называлась Ярославской, располагалась в восьми километрах восточнее городка Бежецка, а название такое имела, как объяснило начальство, из соображений поддержания секретности. И вот теперь курсанты, прошедшие в ней полуторагодовой курс обучения, должны были продемонстрировать, чему они за это время научились.

Алексей не без оснований в глубине души считал себя невезучим, ибо в силу природной наблюдательности давно заметил, что если с ним может приключиться какая-нибудь неприятность, то она не заставит себя долго ждать. Поэтому он не очень удивился, узнав, что контрольный полет у него будет принимать пилот из Гатчины. «Ну что же, в очередной раз не повезло», – мысленно вздохнул курсант. Говорили, эти приезжие летают как боги, а некоторые шепотом добавляли, что их учил сам император. Но как бы там оно ни было на самом деле, с высоты такого мастерства умения курсантов будут смотреться весьма бледно. Небось завалит, и хорошо, если придется всего лишь проучиться еще полгода дополнительно, но могут ведь и отчислить.

Вообще-то молодой человек был не совсем прав в своем пессимизме. Гатчинские гости приехали за лучшими выпускниками и принимали экзамены у тех, кто, по мнению руководства школы, подавал определенные надежды.

Полет должен был проходить по треугольному маршруту Бежецк – озеро Великое – Кашин – Бежецк. Поначалу все шло штатно, но сразу после поворота над озером впереди, немного правее курса, показался грозовой фронт. И перед Алексеем встала дилемма – прямо отсюда возвращаться на аэродром, сильно сократив маршрут, или все-таки попытаться пройти по краю грозы?

– Принимаю решение продолжать полет по маршруту, – сообщил курсант в переговорную трубу. Проверяющий молчал, и Алексей понял это как одобрение. Инструктор и не должен был вмешиваться без крайней необходимости, причем для получения курсантом отметок «хорошо» или «отлично» требовалось, чтобы такая необходимость в полете не возникала. «Похоже, у меня пока все хорошо», – подумал Алексей, но не успел даже мысленно сплюнуть через левое плечо, как понял, что радоваться рано. Как он вообще ухитрился прозевать второй облачный фронт, на сей раз справа? Наверное, потому, что смотрел в основном на тот, что был слева, а теперь приходилось лететь между двух постепенно смыкающихся облачных стен. И почему молчит проверяющий – неужели он, Алексей, все делает правильно? Наверное, он считает, что человек, претендующий на звание пилота, должен уметь летать в любую погоду. Хорошо, если так, но дальше-то что? Еще минута – и самолет залетит в облака. Правда, насколько курсант успел заметить, впереди они, похоже, снова разойдутся, но километра два точно придется лететь вслепую. Снижаться? Но неизвестно, какова высота нижней кромки облачности, а сейчас хоть есть запас, на альтиметре два километра, а это значит, что реально меньше тысячи восьмисот быть не может никак.

Слепые полеты в программу обучения не входили, но Алексей как-то раз во время обычного учебного полета примерно на минуту закрыл глаза, и ничего особенного не случилось. Вот только курсант не учел, что полет в идеальных условиях, когда самолет летит практически сам, и вплотную к грозовому фронту – это разные вещи.

Как только «У-2» влетел в облака, началась свирепая болтанка, и уже через полминуты Алексей потерял всякое представление о своем положении в пространстве. «Да что же молчит проверяющий, он там помер, что ли? Если так, то тогда и мне недолго осталось», – мрачно подумал курсант и вдруг почувствовал, что он повис на ремнях. Отрицательная перегрузка или уже полет вверх колесами?

Разумеется, таким режимам полета курсантов не учили. Да и вообще мотор в подобном положении работать не мог – карбюратор переставал подавать топливо. Что курсант почти сразу пронаблюдал в натуре: двигатель, чихнув пару раз, заглох. И тут Алексей вспомнил, что им говорил инструктор школы почти перед каждым полетом:

– Ребята, наш «У-2» – совершенно уникальная машина. В какое бы неестественное положение вы его ни загнали, бросьте управление, и он сам выправит траекторию! Даже из штопора выйдет, лишь бы высоты хватило.

«Похоже, я именно в штопор и сорвался», – подумал Алексей и – будь что будет – снял ноги с педалей и бросил ручку. И тут она вдруг – чудо! – сама пошла вперед, педали задвигались, а из переговорной трубы, подобно грому небесному, донесся рев инструктора:

– Не лезь к управлению, дурень, я выведу! И верти ручное магнето, на одном моторном движок не заведется, хоть его и крутит встречным потоком!

Не успев толком удивиться чудесному воскресению проверяющего, Алексей принялся изо всех сил крутить ручку магнето. И вскоре мотор завелся! А потом и самолет более или менее выправился и полетел почти прямо.

Слепой полет продолжался минут десять, а потом в облаках начали появляться просветы, и вскоре Алексей увидел сразу и небо, и землю.

– Курсант, не сидите истуканом, лучше определите, куда мы залетели! Если сможете, конечно, – снова донеслось из переговорной трубы.

Алексей развернул планшет с картой и начал всматриваться вниз. Так, впереди река, а такая широкая тут может быть только одна – Волга. И городок. Калязин? Нет, не похож… тогда какие тут еще есть?

– Впереди Кимры, господин штабс-капитан!

– Молодец. А теперь рассчитайте курс для возвращения на аэродром.