Книга Жемчужина Лабуана - Эмилио Сальгари

Минуту спустя, держась рядом, оба судна уже спускались по реке и скоро вышли в открытое море.

Военный корабль, дымя трубами и направив пушки в сторону берега, медленно баражировал метрах в шестистах от них, перекрывая путь на запад. На его мостике слышался грохот барабана, созывавшего людей на места, и резкие команды офицеров.

Сандокан холодно оглядел эту внушительную громаду с мощной артиллерией и экипажем, в несколько раз превышающим его собственный, и скомандовал:

— Тигрята, на весла!

Пираты бросились к веслам, в то время как артиллеристы принялись наводить пушки и готовить заряды. Но не успели сблизиться и наполовину расстояния с английским кораблем, как яркая вспышка сверкнула на палубе крейсера, и снаряд большого калибра пронесся между мачтами праос.

— Патан! — закричал Сандокан свирепо. — Огонь!

Малаец, один из лучших канониров в пиратском мире, пригнулся и выстрелил из своего орудия. Снаряд, со свистом унесшийся, достиг своей цели. Было видно, как он разбил капитанский мостик, одновременно снеся и флагшток.

Не отвечая, крейсер медленно развернулся другим бортом, выставив жерла полудюжины пушек. Дружный залп обрушился на судно Джиро-Батола.

— Патан! — загремел Тигр Малайзии. — Не промахнись! Снеси мачты этого проклятого утюга, разбей его пушки! Умри, но прежде потопи его!

Но в тот же миг крейсер точно вспыхнул в нескольких местах и окутался целым облаком дыма. Ураган железа обрушился на праос, сметая все на своем пути.

Вопли ярости и боли огласили палубы кораблей, на которых лежало много убитых и раненых. Страшный залп смел почти всех канониров, многие пушки были повреждены.

Сделав это, военный корабль, окутанный облаками черного и белого дыма, развернулся и отошел в открытое море, готовясь с безопасного расстояния расстрелять оба судна пиратов своими дальнобойными пушками.

Сандокан, оставшийся невредимым, но отброшенный взрывной волной к мачте, с трудом поднялся на ноги.

— Негодяй! — загремел он, показывая кулак врагу. — Трус, ты боишься драться лицом к лицу.

Свистком он созвал людей на палубу.

— Быстро! Сделайте заграждение перед пушками — и вперед!

Мгновенно на носу обоих судов были навалены разнообразные ящики, мешки и бочки с кулями, образовав там прочную баррикаду, защищавшую от картечи и пуль.

Человек двадцать самых крепких гребцов снова взялись за весла, в то время как остальные залегли за баррикадой, сжимая в руках карабины, а в зубах кинжалы, блестевшие, как тигриные клыки.

— Вперед! — скомандовал Сандокан.

Крейсер закончил свой маневр и медленно поводил жерлами пушек, выпуская из труб клубы черного дыма.

— Огонь! — приказал Сандокан.

И с обеих сторон снова началась адская канонада, отвечая выстрелом на выстрел, пулей на пулю, залпом картечи на вражескую картечь. Враги, решившие погибнуть, но не отступить, почти не видели друг друга, окутанные клубами пушечного дыма, но пушки их ревели с одинаковой яростью, и выстрелы следовали один за другим.

Крейсер имел преимущество в массе и в артиллерии, но оба праос, которые бесстрашный Тигр повел на абордаж, не собирались перед ним отступать. Уже почти без мачт, оголенные, как понтоны, с бортами, пробитыми во многих местах, с водой, заливавшей их трюмы, они продолжали двигаться вперед, несмотря на бушующий встречный огонь.

Безумие овладело этими людьми, все они жаждали только одного: вскарабкаться на палубу парового чудовища, и если и умереть, то на поле врага.

Патан, верный данному слову, мертвым лежал за своей пушкой, но другой артиллерист занял его место и под пулями снаряд за снарядом посылал в высокий борт крейсера уже почти прямой наводкой. Многие уже пали или были тяжело ранены в бою, но другие отчаянно бились, презирая смерть. На палубах обоих кораблей еще оставались тигры, жаждущие крови, свирепость которых лишь нарастала в схватке.

Пули свистели над этими храбрецами, снаряды взрывались, разрывая людей на куски; огнем были охвачены палубные надстройки, но никто из них и не думал отступать. Чем меньше их оставалось, тем яростнее бился каждый, и, когда порывом ветра относило облака дыма, их черные от копоти и искаженные яростью лица за разбитыми заграждениями, их налившиеся кровью глаза, зубы, сжимавшие лезвия кинжалов, наводили страх на врага.

Ожесточенное сражение продолжалось еще минут двадцать. Расстояние между крейсером и двумя праос Сандокана все время сокращалось. И крейсер дрогнул, отошел, чтобы избежать абордажа.

Но корабли пиратов были в жалком состоянии. Праос Джиро-Батола только чудом держался на воде, и, воспользовавшись тем, что крейсер отошел и на время прекратил огонь, Сандокан принял к себе на борт людей с его судна.

Изрешеченное пушечным огнем судно, точно дожидаясь, когда последний из живых покинет его, тут же погрузилось и исчезло в волнах вместе с пушками, бесполезными уже, и трупами убитых.

Матросы Сандокана взялись за весла и, воспользовавшись бездействием военного корабля, быстро скрылись в устье речушки.

И вовремя! Их собственное судно, в которое со всех сторон проникала вода несмотря на наскоро заделанные пробоины, медленно погружалось в море. Оно почти потеряло управляемость и медленно кренилось на правый борт.

Сандокан встал к рулю и подвел его почти к самому берегу, скрыв за лесистым мыском.

Разгоряченные схваткой пираты тут же заявили, что готовы сесть в шлюпки и хоть сейчас атаковать крейсер с одними лишь карабинами и саблями в руках, но Сандокан решительным жестом остановил их.

— Сейчас шесть, — сказал он, взглянув на часы у пояса. — Часа через два солнце зайдет, и на море опустится тьма. Пусть каждый принимается за работу, чтобы к полуночи праос снова мог выйти в море.

— Так мы атакуем крейсер? — закричали пираты, потрясая оружием.

— Не обещаю, — мрачно проговорил Сандокан. — Но клянусь, очень скоро придет тот день, когда мы отплатим за свое поражение. Наше знамя еще взовьется над фортом Виктория.

— Да здравствует Тигр Малайзии! — завопили пираты.

— Тишина! — приказал Сандокан. — Двое дозорных на берег, чтобы следить за крейсером, и двое в лес, чтобы нас не застигли врасплох. Остальным перевязать раненых — и за работу.

Пока пираты торопливо перевязывали раны, полученные их товарищами, Сандокан вышел к бухте и несколько минут рассматривал крейсер, прячась за деревьями.

«Он знает, где мы, — думал пират. — И ждет, что мы снова выйдем в море, чтобы уничтожить нас. Но если он ждет, что я брошу своих людей на абордаж, он ошибается. Тигр бывает и осторожным».

Он обернулся и кликнул Сабая.

Старый пират, один из самых храбрых в его команде, тут же подошел.

— Патан и Джиро-Батол погибли, — сказал ему Сандокан. — Командование переходит к тебе, и я надеюсь на тебя. Ты не уступишь в отваге им?