Книга Шумер. Вавилон. Ассирия: 5000 лет истории - Валерий Гуляев

Вавилония и Ассирия занимали плодородные земли, находившиеся в стороне от огромного и пустынного Аравийского полуострова. Земли эти простирались на северо-запад от болотистых берегов Персидского залива вдоль рек и горных отрогов Загроса, Тавра и, наконец, Ливанского хребта, за которым открывались пути из Месопотамии к Средиземному морю и далее на юг, к Египту. Евфрат, особенно в нижней трети своего течения, резко отделяет плодородные земли Междуречья от пустыни. Тигр не создавал никакого четкого естественного рубежа на востоке. И это обстоятельство имело, конечно, свои важные политические последствия.

«Границы между Месопотамией и горными районами, расположенными вверх по Тигру на северо-восток и по верховьям Евфрата на севере, – пишет известный востоковед А. Лео Оппенхейм, – никогда не были стабильными. Через них осуществлялись контакты с теми районами, которые обеспечивали более или менее надежную связь с равнинами Внутренней Азии. По тропам с гор доставляли такие важные материалы, как металлы (в особенности олово), драгоценные камни, ароматические вещества, строительный лес. В тот период в связи с ростом основанного на земледелии благосостояния жители равнины стали испытывать потребность в этих материалах. Лишь в редких случаях контакты с жителями гор носили миролюбивый характер. Горцы оказывали постоянное давление на жителей равнин. Последние давали отпор, но степень их сопротивления зависела от политической и экономической обстановки. Горцы проникали на равнины то в качестве работников или наемников, то как завоеватели… Через юго-восточную границу – побережье Персидского залива и прибрежные острова – Месопотамия осуществляла связь с Востоком (Оманом-Маганом или еще более отдаленной Мелуххой-Индией), откуда ввозили некоторые виды растений и животных, а также строительный лес и драгоценные камни. По причинам, не выясненным до сих пор, эта связь была прервана почти на тысячелетие – со времени Хаммурапи и вплоть до падения Ассирии.

Южной и юго-западной границей Месопотамии служил Евфрат с обширными пустынями по западному берегу. На юге (возможно, вдоль побережья) имели место спорадические контакты с местным населением; более регулярные контакты происходили в районе среднего течения Евфрата. Испытанными путями многократно вторгались и непрерывно просачивались даже за Тигр малые и большие племена кочевников, говорившие на семитских языках…

Последняя, западная граница предлагает ряд до сих пор нерешенных вопросов. Каково было ее значение в развитии, а возможно, и происхождении месопотамской цивилизации? Каковы все компоненты совместного влияния Малой Азии, побережья Средиземного моря и даже его островов, которое оказывалось при посредничестве Сирии? Процесс обмена происходил по нескольким проторенным путям, усиливаясь в периоды завоеваний и не прекращаясь даже во время войн и междоусобиц. Пути эти пролегали от излучины Евфрата к городам, расположенным на побережье Средиземного моря».

Таким образом, Нижняя Месопотамия (или Вавилония) – плоская лёссовая равнина, образованная наносами Тигра и Евфрата – обладала неисчерпаемыми земледельческими возможностями благодаря плодородию своих почв. Согласно сообщениям античных авторов (Геродот, Страбон и др.), урожаи пшеницы и ячменя давали здесь сам-двести и сам-триста, что больше, чем урожайность лучших пшеничных полей в современной Канаде. Правда, для практической реализации этого потенциала требовались колоссальные усилия местного населения по строительству каналов, плотин и дамб в целях обуздания строптивого нрава двух главных рек региона. Но когда это произошло, на рубеже IV и III тысячелетий до н. э. именно Нижняя Месопотамия стала колыбелью первой высокой цивилизации нашей планеты – шумерской.

Вместе с тем, месопотамский Юг (в отличие от Севера) был практически лишен почти всех важных для человека природных ресурсов – строительного леса, камня, металлов и т. д. и т. п. Единственным «богатством» региона были глина, тростник и жидкий асфальт (битум). Поэтому южане вынуждены были с давних пор обменивать у своих соседей излишки сельскохозяйственной продукции на нужные материалы, что, естественно, способствовало развитию сначала межплеменного, а потом и межгосударственного обмена.

И все же мне хочется передать читателю представление о месопотамском климате не только из солидных трудов специалистов, но и из первых рук, исходя из своего немалого личного опыта.

«У природы нет плохой погоды…»

В городских условиях человек почти не ощущает погоды – не обращает внимания на ее капризы: дожди, ветры, грозы, снегопады. Погода важнее для сельского жителя – к ней приспособлен весь уклад его жизни.

Но особенно чувствуют погоду люди, вынужденные в силу своей профессии подолгу жить «в чистом поле» (в степи, в тайге, в пустыне, в горах) в палатках и шалашах, в легких избушках и домах-вагончиках: геологи, охотники, геодезисты, топографы, археологи. От тончайших нюансов местной погоды зачатую зависит не только успех всей их работы, но иногда и сама жизнь. Вот почему так пристально всматриваются они по утрам в едва светлеющее на востоке небо, проверяют направление и силу ветра, прикидывают свой путь в расчете на зной, дождь или снегопад.

Не была исключением и наша археологическая экспедиция в Ираке. И когда меня спрашивали в Москве знакомые: «Ну как там у вас в Ираке с погодой?» – я отвечал нарочито сдержанно и кратко: «Нормально». Это была игра, своеобразная защитная реакция человека, испытавшего на себе такие капризы иракской погоды, о которых можно долго рассказывать. Мое субъективное восприятие особенностей иракской погоды можно передать двумя словами – неистовство и непостоянство.

Это хорошо показал в своей краткой, но эмоционально насыщенной характеристике своеобразных природно-климатических условий Ирака немецкий историк Э. Церен. «Когда на севере в горах Армении, – пишет он в «Библейских холмах», – весной начинает таять снег, вода в реках прибывает. Половодье на Тигре начинается обычно в марте, на Евфрате – в апреле.

Илл. 4. Месопотамская равнина близ города Бейджи (Ирак)

В июне-июле вода достигает самого высокого уровня. Тогда-то благодатная влага обильно орошает поля и делает их плодородными. Но иногда реки неожиданно выходили из берегов, вода разрушала дамбы и уничтожала посевы. Тогда приходил голод. Умирали не только животные, но и люди. Голод настигал людей, если большая вода приходила несвоевременно или же ее было недостаточно для орошения полей. Голод настигал их и в том случае, когда вода бушующим потоком мчалась с гор, уничтожая поля, дамбы, посевы. Вода была чем-то священным, о чем надо было постоянно молиться, потому что это была вода и жизни и смерти… Лето в Двуречье длится долго. Оно начинается уже в середине марта и продолжается до конца ноября. Зима фактически длится не более восьми недель. Уже в феврале в оазисах зеленеют луга. Климат здесь более жаркий и сухой, чем в другой части света. Летом жара доходит до 50 градусов, превращая страну в желтый ад: желтый песок покрывает безжизненным слоем холмы и долины. Гигантские песчаные смерчи несутся над высохшими полями, угрожая задушить людей и животных. Дожди выпадают редко. А уж если и пойдет дождь, то это не просто дождь, а сильнейший ливень. Под сверкание ужасных молний превращает он землю в море грязи… Природа демонстрирует здесь, в этой необычной стране двух рек, всю свою мощь. Она выразительно показывает человеку, как он беспомощен. Она в любое время года, как бы играючи, перечеркивает все его планы, делает его послушным и кротким. Но она делает его и терпеливым».