Книга Семь горных воронов - Ванда Алхимова

Ворон легко подхватил ее на руки и понес по коридору. Лорне пришлось осторожно держаться обеими руками за его шею. Осмелев, принцесса стала поглядывать по сторонам. Ехать на высоком Вороне было весело, интересно и удобно. Лорна забыла о слезах и даже о внешности своего спасителя. Теперь девочке хотелось, чтобы ее триумфальное шествие увидело как можно больше народу.

Вскоре Ворон свернул в многолюдные коридоры. Со всех стороны раздались испуганные ахи придворных дам и удивленные вскрики лордов и слуг. Лорна была на седьмом небе от удовольствия. Краем глаза посмотрев на Ворона, она увидела, что альбинос совершенно не обращает внимания на поднявшуюся суету. Он шел ровным шагом, молча, с непроницаемым лицом и бережно держал принцессу у груди. При этом Ворон так торопился, что оказался у женских королевских покоев гораздо быстрее, чем хотелось бы Лорне, которая только начала входить во вкус всеобщего внимания.

Вступив в просторную общую комнату, Белый Ворон поморщился от поднявшейся волны криков, воплей и трескотни нянюшек, воспитательниц и придворных миледи. Быстро усадив Лорну в мягкое кресло, Ворон поклонился ей, бросил несколько фраз причитавшей воспитательнице, а потом моментально исчез за дверью.

— Ой, Небеса и небесные заступники! — кричала воспитательница Нонна. — Миледи Лорна, в каком вы виде? Как это случилось?

— Упала с лестницы, когда спускалась вниз, — с достоинством ответила Лорна, решив не уточнять, насколько быстро и с какой именно лестницы. — Лорд Белый Ворон сказал, что с ногой все в порядке, просто ушиб, так что лекаря не требуется. Но я желаю умыться и переодеться.

— Ой, вот это да! — На принцессу с восторгом смотрела двоюродная сестра, миледи Рози. — И этот альбинос нес тебя на руках? Вот ужас-то! А правда, что у него кожа ледяная, как у лягушки, а руки покрыты чешуей?

— Вовсе нет, — сердито ответила Лорна, которой вдруг захотелось стукнуть свою лучшую подругу. — У него такая же теплая кожа, как у тебя или у меня, только белая. И еще он добрый. И умный.

— Так, хватит болтать! Миледи Лорна — быстро умываться, скоро пора выходить к завтраку, — оборвала их беседу Нонна. — Пойдемте в умывальную.

Тем временем Белый Ворон уже успел забыть об этом инциденте. Он торопился в покои Хранителя Большой Королевской Печати — своего брата Старшего Ворона. В приемной уже сидел сам Хранитель, а также Мудрый Ворон. На стене висело два ростовых портрета: покойного Аодха Ворона и ныне здравствующего короля Эннобара.

Старший Ворон, который сидел за столом в кресле, обитом черным бархатом, был точной копией отца: прямые черные волосы, пронзительно-синие глаза, благородные черты лица и несколько тяжелый подбородок, выдававший основную семейную черту — упрямство. Густые брови хмурились, белые длинные пальцы аккуратной кисти барабанили по столешнице.

— Доброе утро, — буркнул Старший Ворон вошедшему брату. — Садись.

Альбинос опустился в свободное кресло.

— Утра и вам обоим. А где, кстати, наш четвертый родственник? Где Гордый?

— Подозреваю, спит после ночной попойки, — ответил Мудрый Ворон.

Во дворце только дети боялись Белого Ворона. Взрослые понимали, что по-настоящему страшный человек — третий из братьев.

Мудрый Ворон внешне в общих чертах напоминал отца и старшего брата: та же высокая широкоплечая фигура, черные прямые волосы. Но чертами лица Мудрый Ворон удался в мать. От нее же ему достались и глаза: холодные, серые, прозрачные, непроницаемые. Никто никогда не видел, чтобы Мудрый Ворон улыбался или смеялся, равно как никто никогда не видел его в гневе, раздражении или охваченным любым другим сильным чувством.

Мудрый Ворон всегда имел бесстрастное выражение лица. Тонкие губы постоянно хранили вежливую полуулыбку, а взгляд словно прощупывал собеседника насквозь. Мудрый носил титул Хранителя Книг, и в его ведении находились королевские библиотеки во всех четырех главных замках. Про него ходили разные слухи: о его занятиях Черным Искусством, о его жестокости, мстительности и злопамятности, но, поскольку Хранитель Книг не общался ни с кем, кроме своих троих братьев, короля и подчиненных, реальных фактов никто раздобыть не мог, и все ограничивалось слухами и домыслами.

— Подождем его или расскажешь нам, зачем позвал? — спросил альбинос у Старшего.

— Я послал за ним слугу, — ответил Старший. — Надеюсь…

Резко распахнулась дверь, и на пороге возник высокий стройный молодой человек, при одном взгляде на которого сразу становилось ясно, что прозвище свое он получил не зря. Четвертый из братьев Воронов обладал внешностью героя любовных романов: был узок в талии и широк в плечах, имел идеальные пропорции, а прямые черные волосы в живописном беспорядке рассыпались по плечам Гордого Ворона, придавая ему дополнительное очарование, но при этом не умаляя мужественности.

У четвертого брата было открытое лицо с правильными, хотя и несколько резкими чертами и чистой кожей того оттенка, что в народе именуют «кровь с молоком», — это была белизна здоровья и молодости. На щеках пылал румянец. Полные, ровно очерченные губы так и намекали на сладкие поцелуи, веселые синие глаза искрились весельем и вызовом.

Гордый Ворон был младшим из всех братьев, которых вызвал король Эннобар в столицу, а потому быстрее всех привык к новому месту и лучше всего освоился в городе и во дворце. Гордый почти не общался со своими братьями, зато обзавелся уймой друзей, приятелей, поклонников и покровителей.

Его сразу же определили в королевскую гвардию — элитные войска, составлявшие золотой фонд армии, в мирное время несшие стражу во дворце. Гордый Ворон продемонстрировал отчаянную храбрость, недюжинные воинские способности и, главное, отличные лидерские качества. В итоге он занял место сотника, получил несколько наград и знаков отличия, а также содержание, положенное своему званию, что сделало его полностью независимым от денег семьи.

Понимая, что наследства ему не видать, как своих ушей, а уж родового замка — тем более, Гордый брат решил жить так, будто у него есть только дальние родственники, о которых стоит вспоминать раз в год — во время Зимнего Подношения Богам. Кроме того, Гордый Ворон имел совершенно не «вороний» характер: он любил веселье, музыку, пирушки, гулянки, романы с красавицами и драки при любом удобном случае.

Вот и сейчас на скуле его расплывался знатный синяк, а нос украшала ссадина. Веки припухли, выдавая веселую бессонную ночку.

Гордый Ворон ослепительно улыбнулся братьям, завалился в четвертое пустое кресло, закинул ноги на стол и широко зевнул, показав всем белейшие ровные зубы.

— Подобные манеры уместны в казарме, — кисло заметил Старший Ворон.

— Ну, я прямиком оттуда, так что не успел их поменять по дороге, — съязвил Гордый. — Какого черта ты заставил меня подняться в такую рань и притащиться во дворец?

— Военному положены ранние побудки, — хмуро возразил Старший.

— Только не в увольнительную, — томно протянул Гордый. — Хо! Да я смотрю, тут вся стая слетелась. Что за сладкую падаль ты припас нам, братец?