Книга Варвары и Рим. Крушение империи - Джон Багнелл Бьюри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Столкновение римлян и варваров
В предыдущей главе я объяснил общий характер военных реформ Диоклетиана и Константина — их самым важным результатом стало создание мобильной армии. Теперь рассмотрим мощь вооруженных сил империи — и мобильной армии, и стационарных пограничных сил, стоящих вдоль границ и на самых уязвимых и опасных территориях. Ее следует сравнить с силами, которые уже угрожали и в ближайшем будущем готовились стать серьезнейшей угрозой для империи.
Вопросы о численности армии и населения связаны самым непосредственным образом. И сложность в том, что достоверными данными об этом мы не располагаем. Дело в том, что во времена Древней Греции и Рима численность населения сильно преувеличивалась. Впервые этот факт отметил еще в XVIII веке Дэвид Юм, указавший в своем труде на невероятность многих цифр, приведенных древними авторами. Гиббон, полностью согласный с выводами Юма, произвел оценку численности населения Римской империи в I веке н. э. и пришел к выводу, что она составляла около 120 миллионов человек. Сегодня уже никто не думает, что жителей империи было так много. По современным подсчетам, численность населения Римской империи не превышала 54 миллионов человек, то есть была более чем в два раза меньше указанной Гиббоном. Есть основания предполагать, что в период между I веком н. э. и эпохой императора Константина наблюдался рост населения. Рост городов и развитие цивилизации в Галлии, Испании и Дунайских странах, естественно, повлек за собой увеличение числа людей. Я склонен думать, что мы не слишком сильно уклонимся от истины, если скажем, что во времена Константина численность населения составляла около 70 миллионов человек.
Принимая во внимание эту цифру, которая, кстати, представляется мне весьма умеренной, можно ожидать наличия многомиллионной армии. В современном государстве, в котором существует воинский призыв, обычно считается, что в случае необходимости одна десятая часть населения может быть набрана в армию. Так, в последней войне (автор имеет в виду 1-ю мировую войну 1914–1918 гг. — Ред.) Германия с населением более 65 миллионов человек (67,5 млн в 1914 г. — Ред.) смогла выставить 6–7-миллионную армию. (В начале войны Германия мобилизовала 3 млн 822 тыс., к концу войны численность германской армии достигла 7,6 млн. Всего Германия в 1914–1918 гг. мобилизовала в армию 14 млн чел., или 20,7 % населения. — Ред.) Но современная война существенно отличается от военных действий в древности, потому что большое количество мужчин, которые могли бы принимать участие в военных действиях, должны оставаться дома, чтобы производить боеприпасы, технику и т. д. В древности все было не так. Для вспомогательных работ не нужно было много сильных и здоровых мужчин. Поэтому государство с населением, к примеру, миллион человек могло мобилизовать большую часть населения.
На первый взгляд может показаться удивительным то, что численность вооруженных сил Римской империи (с населением 70 миллионов человек — или, если взять минимальную цифру — 55 миллионов человек) никогда не достигала миллиона. Чтобы объяснить это, прежде всего следует вспомнить, что в старых цивилизованных странах вокруг Средиземного моря население стало бесполезным для военной службы. Мужчины там были цивилизованны и развиты духовно, зато слишком слабы физически, чтобы вступать в рукопашную схватку с нецивилизованными варварами[4]. Таким образом, большие территории — причем густонаселенные территории — империи приходится полностью исключать из расчета, поскольку они не вносили практически никакого вклада в усиление военной мощи Рима. Дело дошло до того, что единственными внутренними имперскими провинциями, которые обеспечивали постоянное снабжение рекрутами армии империи, были нагорья Балканского полуострова и горные районы Малой Азии — например, Исаврия. В остальном армия по большей части набиралась из пограничных провинций, где население было с изрядной примесью варваров.
В III веке армия была в значительной степени иллирийской. Диоклетиан и Константин были выходцами с Балканского полуострова — их семьи возвысились благодаря военной службе. В древности иностранцы обычно не служили в армии — туда набирались только римские граждане. Но в конце III века от этой практики отказались. Чужеземцы свободно становились рекрутами; одновременно перестал соблюдаться на практике принцип всеобщей военной обязанности граждан.
Изучая способ набора армий, мы обнаруживаем, что существовало четыре класса рекрутов, иными словами, четыре источника, из которых они набирались.
1. Сыновья солдат: военная служба была наследственной, и сын был обязан идти по стопам отца.
2. Рабы: государство обязывало землевладельцев поставлять определенное количество рекрутов из числа рабов.
3. Поселенцы-варвары: некоторые войска формировались рекрутами из общин чужеземцев-варваров, которые уже обосновались в отдельных провинциях — в первую очередь на востоке Галлии и на севере Италии.
4. Авантюристы: самый главный источник — многочисленные бедные авантюристы, и местные уроженцы, и чужестранцы, добровольно предлагающие свои услуги вербовщикам. Из них самыми полезными и эффективными были варвары. Германцы, которые предлагали свои услуги армии, привлеченные платой или возможностью сделать военную карьеру, постепенно вытеснили жителей Иллирии, став господствующим элементом в вооруженных силах. При римской муштре и строгой дисциплине они быстро становились великолепными солдатами и возвышались до офицерского чина. Очень многие военные, занимавшие высшие посты в армии в конце IV века, происходили из германцев. Это очень важный момент. В IV веке активно шел процесс германизации, представлявший собой огромную опасность для Римской империи. Оглядываясь назад, мы видим, что императоры проводили слишком либеральную политику, позволяя германцам занимать высшие командные посты. Эта либеральность была вызвана желанием привлечь лучших людей на службу в имперской армии. Император Константин всегда отдавал предпочтение германцам, и Юлиан упрекал его за это. В армии стали прививаться германские традиции. В общем, начиная с первой четверти IV века германская звезда начала неуклонно восходить.
Я только что объяснил, почему фактическое население империи практически не имело отношения к силе ее сопротивления и к делу защиты от врагов. Только отдельные части населения вносили более или менее заметный вклад в фактическую обороноспособность государства. Люди, которых можно было собрать на Балканском полуострове, в горных районах Малой Азии, на границах Аравии и Африки и в низинах Батавии (совр. Нидерланды), должны были дополняться рекрутами, которые в изобилии приходили из-за Рейна и Дуная. Теперь мы можем поговорить о цифрах.
Изучение армии после ее радикальной реорганизации Диоклетианом и Константином показало, что ее размеры составляли 600 000–650 000 человек. Сюда входили и соmitatenses, и limitanei, мобильная армия и стационарные силы, стоящие гарнизонами в пограничных и уязвимых провинциях. По нашим оценкам, примерно треть — 200 000 человек — составляла мобильную армию, остальные — гарнизоны. Если принять во внимание протяженность границ, которые следовало защищать, — Рейн и Дунай, северную границу Британии на западе, длинные африканские границы на юге, Евфрат и Сирийскую пустыню на востоке, — численность армии представляется очень маленькой. Помимо протяженности границ, следует принять во внимание, что больше войск требовалось на востоке, где врагом было могущественное и прекрасно организованное государство — Персидская империя Сасанидов. На западных и северных границах империи опасность представляли независимые племена варваров, которые временами действовали совместно, однако им не хватало боевой подготовки и дисциплины римских легионеров. Правда, обычно предполагалось, что более низкое качество войск варваров компенсировалось их количеством. По крайней мере, это относилось к восточным германцам, в армии которых, как считалось, входило много сотен тысяч человек. Эта идея ошибочна по своей сути, что необходимо четко усвоить при изучении вторжения варваров. Цифровые данные о численности германских армий, которые приводят многие хронисты того времени, абсолютно недостоверны: они не только а priori невозможны, но также несовместимы друг с другом и противоречат утверждениям тех, кто это должен знать наверняка. Сравнивая цифры, которые мы имеем все основания считать достоверными, можно прийти к выводу, что общая численность самого многочисленного германского народа составляла 80 000–120 000 человек, а мелких народов — 25 000–50 000. Это с учетом женщин и детей. Из этого числа германцы могли отправить в армию больше людей, чем цивилизованные государства. Призывной возраст тогда был меньше, и служба в армии продолжалась дольше. Германская армия могла включать пятую часть или четверть населения. Получается, что армия одного из крупных восточногерманских народов, таких как вестготы, остготы или вандалы, могла иметь численность 20 000–25 000 человек, максимум 30 000. И в большинстве сражений между имперскими войсками и восточными германцами в IV–VI веках участвовало примерно 20 000 солдат с каждой стороны. Эти факты придают иной характер всей истории германских завоеваний. Они показывают, что проблема обороны вовсе не была ни безнадежной, ни даже сверхсложной. Если бы не прочие сопутствующие факторы, не было бы никаких причин для раздела империи. Численность германцев не делала его неизбежным.
