Книга Хасидские истории. Поздние учителя - Мартин Бубер

Однако его отношение к жизни было в целом радостным. Лишь в радости душа может воистину вознестись к Господу, и «тот, кто хочет служить Богу в сиянии Божественного света, преданно, радостно и охотно, должен иметь душу пылкую, ясную, чистую и тело, полное жизни».

Сын рабби Мордехая, рабби Ноах из Ляховичей (ум. 1834), придерживался в жизни отцовских правил, хотя его взгляды и были более мирскими. Впрочем, и в высказываниях внука рабби Ноаха, рабби Шломо-Хаима из Койданова (ум. 1862) мы все еще находим отголоски страстного учения рабби Шломо из Карлина.

Школа рабби Шломо из Карлина достигла своего расцвета при рабби Моше из Кобрина (ум. 1858), который был учеником сначала рабби Мордехая, а затем рабби Ноаха. Я не колеблясь назову имя этого недостаточно хорошо известного человека в числе тех немногих великих имен, которые дал хасидизм в середине периода своего упадка. Он, возможно, не способствовал обогащению учения хасидизма, но его жизнь и его высказывания, а особенно единство его жизни и его высказываний, придали хасидизму особую жизненность и естественность.

Достаточно привести три высказывания, чтобы составить представление о сущности его философии: «Ты станешь жертвенником пред Господом Богом», «Нет в мире ничего, что не содержало бы заповеди!» и «Как не имеет пределов Бог, точно так же нет пределов и службе Ему».

Его высказывания вкупе с его жизнью, служащей для них и примером, и отражением, порой напоминают первых учителей хасидизма. Все же остальное, что сказано в книге об этом человеке, не нуждается ни в пояснениях, ни в дополнениях.

Рабби Хаим-Меир из Могельницы (ум. 1849), внук Магида из Козниц, принадлежал к числу самых выдающихся учеников этого святого человека и страдальца, который пророчествовал из глубин своего страдания. В числе учителей рабби Хаима-Меира, помимо его деда, были также рабби из Апты и Провидец из Люблина; он был в добрых отношениях с другим учеником Провидца, Йеѓудой из Пшисхи, человеком, имевшим столь много врагов. Рабби Хаим-Меир знал многие учения, но был далек от эклектизма, поскольку, не будучи глубоким и самостоятельным мыслителем, он обладал сильной и независимой душой, благодаря чему мог переплавить все полученные извне знания в своем тигле чувств и опыта.

Вот два высказывания, достаточно хорошо характеризующие его: «Зачем мне ступени духовного развития, если душа не облачена в телесную оболочку» и «Мне нужно только то, что я могу получить своим трудом». Он умел проникать в глубины своей души и любил рассказывать хасидам о своем душевном состоянии. Он вообще любил поговорить на разные темы и всегда охотно вступал в беседу.

Отношения между ним и его хасидами отличались особой близостью; достаточно было одного его жеста, чтобы произвести на хасидов необходимое впечатление, и они повиновались ему с любовью. Наиболее значительным было влияние рабби Хаима-Меира на его ученика рабби Иссахара из Вольбужа (ум. 1876).

Далее в этой книге говорится о школе Люблина и о школах, на которые она оказала воздействие, – в том числе о школах Пшисхи и Коцка. Развитие этих школ проходило под влиянием школы Люблина, и особенно под влиянием исполинской личности Провидца, – но также и в борениях с ними.

В томе «Хасидские истории: первые учителя» идет речь о десяти учениках Магида из Межерича; в этом томе – о девяти учениках Провидца из Люблина (хотя их было, разумеется, значительно больше). Имена этих учеников: рабби Давид бен Шломо из Лелова (ум. 1813), рабби Моше Тейтельбойм из Уйхея (ум. 1841), рабби Иссахар-Бер из Радошиц (ум. 1843), рабби Шломо-Лейб из Лиссы (Лешно) (ум. 1843), рабби Нафтали из Ропшиц (ум. 1827), рабби Шалом из Белз (ум. 1855), рабби Цви-Ѓирш из Жидачева (ум. 1831), рабби Яаков-Ицхак, известный как Йеѓуди (ум. 1813), и рабби Симха-Буним из Пшисхи (ум. 1827). (С учетом соображений внутренней логики я привожу их имена не в хронологическом порядке; кроме того, в списке нет рабби Менахема-Мендла из Коцка, который, хотя и был некоторое время учеником Провидца, при каждом удобном случае подчеркивал, что принадлежит к школе Пшисхи, а не к школе Люблина.)

Давид из Лелова – это одна из самых привлекательных личностей за всю историю хасидизма. Мудрый и в то же время по-детски непосредственный, с открытым сердцем и с тайной в глубине души, чуждый греху, но при этом защищающий грешников от преследований.

Рабби из Лелова – достойный всяческого внимания пример цадика, который никак не мог стать самим собой до тех пор, пока истина хасидизма не освободила его от аскетического мировоззрения. И обязан он своим освобождением рабби Элимелеху.

Следующим его учителем был Провидец из Люблина, верность которому он хранил всю свою жизнь, хотя они расходились – да и не могли не расходиться – по целому ряду основных вопросов; при этом в конфликтах между Люблином и Пшисхой рабби Давид со всей искренностью поддерживал своего друга Йеѓуди.

На протяжении длительного времени рабби Давид отказывался принять статус цадика, несмотря на то что у него было множество ревностных сторонников, которые сравнивали этого скромного человека с царем Давидом – имея на это, возможно, больше оснований, чем в случае с другими цадиками. Немалое время он держал свою маленькую лавочку и при этом нередко отсылал покупателей к другим торговцам, которых он считал беднее себя. Ему нравилось странствовать по окрестностям, встречаться с незнакомыми местечковыми евреями и утешать их сердца братским словом. В маленьких городках он собирал вокруг себя детей, возил их на прогулки, приглашал для них музыкантов. На рынке он мог, подобно рабби из Сасова, задать корм оставленным без присмотра лошадям или напоить их. Он очень любил лошадей и с горячностью объяснял, насколько бессмысленно бить их. И еще он полагал, что недостоин быть цадиком потому, что его преданность своей семье была более сильной, чем преданность всему человечеству.

Он полагал, что его самая важная миссия – поддерживать согласие между людьми, и вот почему – так гласит легенда – ему был ниспослан дар мирить враждующих своими молитвами. Он утверждал, что вернуть человека на истинный путь можно не посредством назиданий и нравоучений, а благодаря дружескому общению и умиротворению смятенных чувств, и тогда любовь приведет его к Богу. Именно таким образом он вернул на путь истинный многие заблудшие души. (Самым известным был случай с видным врачом, д-ром Бернхардом, которого рабби из Лелова привел к Провидцу, и в конечном итоге доктор стал хасидом, достигшим весьма высокой духовной ступени.)

Вся жизнь рабби Давида была убедительной иллюстрацией к его учению. «Все, что он ни делал – ежедневно, ежечасно, – говаривал рабби Ицхак из Ворки, учившийся с ним в течение некоторого времени, – было по Закону и по слову Торы».

Подобно тому, как рабби Элимелех освободил рабби из Лелова от оков аскетического мировоззрения, точно так же ученик рабби Элимелеха, Провидец из Люблина, освободил рабби Моше Тейтельбойма из Уйхея от гнета непомерной учености, которая только изолировала рабби от всего мира. Провидец обнаружил в его душе истинный огонь, которому недоставало лишь подходящего топлива; всякий, в чьей душе горит такой огонь, уже хасид в сердце своем, даже если он и противится хасидскому пути.