Книга Город под кожей - Джофф Николсон

– Она с тобой живет?

– Сейчас – да. Поэтому мне и нельзя нарываться.

– Дети… Это такая ответственность, правда?

– Да уж.

Билли подозревал, что Вроблески мало знал или беспокоился о детях, однако с ответственностью он попал в точку.

– Эй, Лорел, – позвал хозяин дома, моментально забыв про детей, – встань, разденься до пояса.

Девушка выполнила приказание, сбросила плечики платья, и оно опало, повиснув на талии. На мгновение Лорел встретилась глазами с Билли, но тут же отвернулась. Ее поведение могло показаться застенчивым, хотя на самом деле никакого отношения к застенчивости не имело. Девушка повернулась к Билли задом. Вся ее спина была грубо, неумело изрисована пересекающимися линиями красного, черного и синего цвета, какими-то неуклюжими штрихами, квадратами, кругами, символами, стрелками. Безобразный сумбур, нанесенный второпях, кое-как.

– Что это, как ты думаешь? – спросил Вроблески.

– Мне полагается это знать?

– А если бы я сказал, что это – карта?

– Раз так, поверю на слово.

Билли присмотрелся. Если значки действительно представляли собой карту, то она была еще чуднее всех остальных в этом доме.

– Не пойми что, верно?

Билли согласно кивнул.

– Я тоже озадачен, – признался Вроблески. – А мне очень не нравится состояние озадаченности.

Рядом с тахтой в черном эмалированном горшке рос толстый, размером с баскетбольный мяч золотистый ферокактус. Вроблески рассеянно надавил указательным пальцем на одну из загнутых колючек, словно решил сдать кровь на анализ.

– Знание – сила, верно? – спросил он. – На мой взгляд, сила бывает двух типов. Один тип – когда ты способен заставить других делать то, что нужно тебе. Так представляют себе силу большинство обывателей. Есть и другой тип – когда никто не может тебя заставить делать то, что ты не хочешь делать. По мне, такая сила лучше. Но в данный момент у меня нет никакой.

Билли Мура признание застало врасплох. Выходит, Вроблески вовсе не сгусток бесконтрольных побуждений и агрессивных инстинктов, каким его представляют другие? То, что он способен выказывать некоторую слабину, в глазах Билли делало характер знаменитого киллера только крепче, хотя его личное мнение о Вроблески, понятное дело, не стоило и выеденного яйца.

– У меня есть для тебя работа, Билли, – сказал хозяин дома. – Или для такого человека, как ты.

– Что за работа?

Описание рабочих обязанностей началось с глубокого вздоха.

– Похоже, Лорел не единственная женщина, кому сделали подобную татуировку. Я, конечно, знаю, что нынче татуировки заказывает себе каждая шлюха, но не такие.

Билли проглотил вопрос «а какие?». Он не разбирался в отличительных особенностях татуировок. Вместо этого он спросил:

– И много таких женщин?

– Ты задаешь меткие вопросы, Билли. Если бы я знал ответ… На данный момент работа эта не имеет конечного срока. Но если я поручу ее тебе, делать надо вот что. Тебе позвонит мой человек Аким, скажет, что есть татуированная женщина, которую надо привезти сюда. Объяснит, где она находится. Розыски – не твоя забота; Аким – мастер находить всякие вещи. Ты едешь за ней и везешь ее ко мне. Об остальном я позабочусь сам.

– Что-то очень уж просто.

– Так и есть.

– А женщины захотят со мной ехать?

– Необязательно. Видишь? Уже не так просто.

Вроблески опять устремил взгляд за окно оранжереи, на нежное, широкое, гаснущее небо цвета индиго и город под ним, на частично снесенное офисное здание и незаметно растущий рядом, словно складываемый из кубиков конструктора, небоскреб. Билли посмотрел в том же направлении, удерживая себя от поспешных выводов.

– С этими женщинами потом случится что-то нехорошее? – спросил он.

– Что-то нехорошее с ними уже случилось.

Билли терялся в догадках и в то же время понимал, что его хотят заинтриговать.

– Видишь ли, – сказал Вроблески, – если только человек не конченый маньяк, убийство оставляет в душе осадок.

Он говорил неуверенно, словно сам лишь недавно открыл для себя эту истину и не до конца в ней убедился. Вроблески вышел из оранжереи на террасу. Билли последовал его примеру. Ему не хотелось оставаться один на один с Лорел, кактусами и рельефной картой Иводзимы.

– По моим сведениям, ты не законченный маньяк, Билли. Я тоже, что бы обо мне ни говорили. Поверь. Хотя можешь не верить. Разницы все равно никакой.

Вроблески погрузился в молчание.

– Что теперь?

– Езжай домой, – ответил Вроблески. – Если я решу, что ты мне подходишь, тебе позвонят. Захочешь оставить работу за собой, скажешь: «Я готов поработать на мистера Вроблески». Если же решишь отказаться, то скажешь: «Благодарю, но я отклоняю предложение мистера Вроблески». Хотя полагаю, что ты мне не откажешь, Билли. Еще вопросы будут?

– Деньги?

– Деньги не проблема.

– Почему я?

– Может, прикид твой приглянулся, – небрежно бросил Вроблески. – А может, ты напоминаешь мне самого себя. Такую хрень обычно говорят на собеседованиях, не так ли?

– Угу. На собеседовании что угодно можно услышать.

Встреча выдохлась. Вроблески сказал все, что хотел, и отвел Билли Мура во двор, где стоял «Кадиллак» гостя. В отсутствие хозяина автомобилем, очевидно, занимались, он еще влажно блестел, а вокруг стояли лужи воды, и все-таки, когда Билли осмотрел машину, она не показалась ему чище, чем прежде. Грязь только размазали. Зачем? Нарочно, что ли? Зато стоящий рядом внедорожник сиял такой чистотой и чернотой, что, казалось, засасывал в себя свет.

– Неплохая тачка, я знаю, – сказал Вроблески. – У меня много красивых вещей. Когда я обещал как-нибудь показать тебе свою коллекцию карт, я не кривил душой.

– Хорошо, – ответил Билли, маскируя ответом полное отсутствие интереса. Карты? Кому до них какое дело? Он сел в машину, готовясь вернуться в привычный для него мир. Билли знал: Вроблески работу предложит, и он от нее не откажется, потому что нуждается в деньгах. Он также понимал, что, возможно, подписывается на гораздо большее. И что люди, обещавшие не нарываться на неприятности, не должны так себя вести.

5. Зак Уэбстер ставит себя на карту

Часы показывали шесть тридцать длинного, неугомонного летнего вечера – в это время Зак Уэбстер обычно закрывал магазин. Скорее всего, сегодня больше никто не заглянет – посетителей бывало мало даже в лучшие времена. По сути, Зак мог открывать и закрывать магазин, как заблагорассудится. Никто не дышал ему в затылок. Его босс, Рэй Маккинли, владелец этого и многих других заведений, гордился стилем управления а-ля «спустя рукава» и доверял Заку. Точнее, был хорошо осведомлен о патологическом чувстве ответственности своего работника. Если табличка на дверях возвещала, что магазин открыт с десяти до семи, то Зак будет открывать и закрывать его как полагается.