Книга Дерзкий незнакомец - Хелен Диксон

Один за другим по обрамленной тополями короткой аллее к парадному крыльцу Оукбриджа, ярко освещенному от подвала до крыши, медленно съезжались экипажи. Возведенный во времена Тюдоров, особняк из красного камня был очень велик, хотя не мог похвастаться упорядоченной планировкой. Печально, что со вкусом подобранная мебель и изысканные украшения со временем пришли в упадок. Обивка поблекла и обтрепалась, ковры протерлись, со стен исчезли картины, оставив бледные пустые квадраты в тех местах, где висели. Они были проданы несколько месяцев назад, но их отсутствие до сих пор постоянно напоминало Кристине о долге Уильяма перед Марком Баклоу и о том, какую угрозу представляет этот человек.

На сегодняшний увеселительный вечер были приглашены лишь сливки местного светского общества, польщенные оказанной им большой честью. Кристина не сомневалась, что прием будет иметь оглушительный успех. При жизни их деда, превосходившего богатством большинство своих современников, поместье содержалось в безукоризненном состоянии – и земли, и особняк, где проводились пышные балы и прочие торжества, запоминающиеся настолько, что о них говорили и по сей день. Традицию продолжил их отец, поэтому ожидалось, что Уильям, нынешний лорд Эфертон, поступит так же. Традиции нужно соблюдать, но, как ни печально, нынешний вечер придумал и профинансировал вовсе не он, а Баклоу.

Ослепительно прекрасная Кристина приветствовала гостей, стоя рядом с братом на пороге парадной гостиной первого этажа, одна из дверей которой вела в длинную галерею, где планировались танцы. Льдисто-синее платье идеально гармонировало с голубыми глазами, как и обнимающее шейку ожерелье из бриллиантов и сапфиров. Это украшение принадлежало ее матери. Кристина наотрез отказалась отдавать его в уплату долга брата. Драгоценные камни сверкали в ярком свете, вызывая зависть присутствующих женщин и их кавалеров. Правда, последние восхищались не ожерельем, а его владелицей.

Купаясь в волнах обожания, Кристина думала о том, с каким презрением эти люди сморщили бы носы, узнав о ее истинном бедственном положении. На сердце лежал тяжкий камень, и подобные светские приемы она выносила с большим трудом, искренне их ненавидя. Тем не менее ей удавалось держать мысли при себе и учтиво отвечать гостям, очаровательно улыбаясь. Улыбка была подобна солнечным лучам, ослепляла, но не согревала.

Вошел мужчина, высокий и широкоплечий, в каждом его движении сквозила сила, сочетающаяся с грациозностью. Никому из присутствующих он не был знаком. Отделившись от длинной череды гостей, ожидающих очереди засвидетельствовать почтение хозяевам вечера, он холодно, но внимательно осмотрел дам в вечерних туалетах и мужчин в изящных париках и парадных костюмах, танцующих под звуки скрипки. Перевел взгляд на хозяина дома, с пристрастием его рассматривая. Уильям Эфертон был стройным светловолосым мужчиной с открытым мальчишеским лицом. Наведя справки, незнакомец выяснил, что тот не женат, значит, стоящая рядом с ним леди, должно быть, его сестра Кристина. О ее красоте ходило много слухов, но незнакомец не привык верить всему, что говорят. Зато теперь, изучив ее с тщанием энтомолога, исследующего редкое насекомое, был не в силах отвести от нее глаз.

Высокая и гибкая, похожая на греческую статую, Кристина Эфертон безраздельно царила в своем маленьком королевстве. Золотые локоны собраны в высокую замысловатую прическу, несколько прядей свободно струятся по шее. Незнакомец, однако, предпочел бы увидеть ее в том виде, в каком она предстала перед ним накануне – с восхитительно спутанными волосами, в которых играли солнечные лучи, и голыми ногами, погруженными в ручей.

Его особенно влекли ее хрупкость и отрешенность, наивная свежесть в глазах, происходящая от невинности тела. Женщины его окружения давно лишились этого качества. Больше всего Кристина Эфертон, по его мнению, походила на длинную стальную рапиру. Он не мог отвести от нее глаз, любуясь ею, пока она разговаривала с гостями, положив маленькую ручку в перчатке брату на локоть. Потом его внимание привлекли прекрасные, изящно ограненные драгоценные камни, сочетающиеся с глубоким оттенком ее глаз, не озаренных внутренним светом.

Любая женщина надевала бы столь изысканные украшения с гордостью, а Кристина оставалась безразличной, почти меланхоличной. Разговаривая с гостями, она будто не видела и не слышала их. Улыбка, словно застывшая маска, намертво приклеилась к ее лицу. Мужчина не осмелился дать выход истинным чувствам, которые она в нем вызывала. Уж слишком отстраненной и обособленной казалась эта красавица.

Лорд Рокли был заинтригован.

Великолепный вечер шел своим чередом. Почувствовав на себе чей-то взгляд, Кристина слегка повернула голову и увидела мужчину, который не сделал попытки подойти и представиться. Стоял у окна в нескольких ярдах от нее, сцепив руки за спиной и слегка расставив ноги. Казалось, он распространял вокруг себя смертоносную ауру – то же самое ощущаешь, подойдя к клетке с пантерой. Удачное сравнение, он действительно имел некое сходство с этим хищником.

Рокли рассматривал ее с деланым безразличием. Казалось, он попал на праздник случайно. Его кожа была щедро позолочена жарким солнцем экзотических стран, где проходила его служба, он разительно отличался от розовощеких лощеных местных джентри[3].

Густые темно-каштановые волосы он зачесывал назад, был очень высок, строен и гибок, производя впечатление опасной энергичности. Словно дерзкий ястреб среди ручных фазанов, гордый и отстраненный. Даже изящные коричневые руки в обрамлении широких расшитых манжет сюртука походили на когтистые лапы хищной птицы, а серебристо-серые глаза смотрели очень пристально.

Поймав на себе опасливый взгляд прекрасных лучистых глаз Кристины, лорд Рокли кривовато усмехнулся, обнажив белоснежные зубы, даже не потупился.

Кристина вопросительно вздернула бровь, пытаясь припомнить, где могла видеть этого человека раньше. И тут ее осенило. Не далее как вчера они встречались в лесу, и он назвался Саймоном. При воспоминании о поцелуе и довольно интимной беседе она сделалась пунцовой от смущения, а Саймон весело улыбнулся. Сердце Кристины екнуло от радости, голоса гостей на заднем плане слились в неясный гул, не имеющий к ней отношения и никак ее не затрагивающий.

Он гость в Оукбридже и, сколь бы ни был красив, оскорбил ее высокомерным поведением, происходящим от природной властности или высокого военного чина. Его внушительное присутствие совершенно неуместно в ее доме. Она содрогнулась, заметив, что он оставил наблюдательный пункт и зашагал к ней.

Больше всего ей хотелось пуститься наутек, но хорошие манеры и настоятельная потребность еще раз взглянуть ему в глаза приковали к месту. Внезапно ее осенило: ведь это и есть лорд Рокли. Всем своим видом он показывал, что не забыл встречу в лесу. Интересно, что он там делал? Он сказал, что чужой в этих краях и пытается освоиться. Как долго он тут пробыл и что сумел разузнать?

Страх стеснил грудь. О чем именно думал Рокли, глядя на нее? Что в его взгляде так ее напугало? От медленной искренней улыбки она почувствовала себя пристыженной и встревоженной, будто ему удалось проникнуть в ее мысли и выведать скрывающиеся там секреты. Ей определенно не по себе, но стоит ли так переживать. «Для своих врагов он хуже самого дьявола», – вспомнила она слова брата. У нее задрожали коленки, хотя внешне она казалась невозмутимой. Незачем показывать, что с ней происходит. Рокли даже отдаленно не похож на человека, который рисовался в ее воображении. Незваный гость, явившийся в дом в поисках разбойников с большой дороги, оказался моложе, чем она представляла, и очень красивым.