Книга Повседневная логика счастья - Габриеле Зевин

Он мчался по улице Капитана Уиггинса в застиранном клетчатом халате, развевавшемся у него за спиной, похожий на измученного истощенного супергероя. Не сбавляя хода, он свернул на центральную улицу острова Элис и ворвался в помещение полусонного полицейского участка.

— Меня ограбили! — выкрикнул он. Пробежка заняла всего пару минут, но он с трудом переводил дух. — Пожалуйста, кто-нибудь, помогите! — Он изо всех сил старался держаться так, чтобы его не приняли за пожилую даму, у которой украли сумочку.

Ламбиазе отставил чашку кофе и пригласил безутешного посетителя в халате присесть. Он сразу признал в нем владельца книжного магазина и вспомнил, что полтора года назад его молодая жена слетела с трассы в озеро. Ему показалось, что Эй Джей с тех пор заметно постарел, но в этом он не видел ничего удивительного.

— Хорошо, мистер Фикри, — произнес Ламбиазе. — Что же все-таки случилось?

— У меня украли «Тамерлана», — ответил Эй Джей.

— Какого такого Тамерлана?

— «Тамерлан» — это книга. Очень ценная книга.

— То есть кто-то унес из магазина книгу, не расплатившись?

— Нет. Это была моя книга, из моей личной коллекции. Это редчайший сборник стихотворений Эдгара Аллана По.

— Ваша любимая книга? — спросил Ламбиазе.

— Нет. Она мне даже не нравится. Это бредни, юношеские бредни. Это… — У него опять перехватило дыхание. — Черт.

— Успокойтесь, мистер Фикри. Я хочу понять. Вам не нравится эта книга, но она дорога вам как память?

— Нет! К черту память. Книга стоит баснословных денег. «Тамерлан» — это Хонус Вагнер[2] среди редких книг. Понимаете?

— Конечно. Мой старик собирал бейсбольные карточки, — кивнул Ламбиазе. — Неужели книга настолько ценная?

Эй Джей с трудом подбирал слова:

— Это первое, что Эдгар Аллан По написал в своей жизни, в возрасте восемнадцати лет. Настоящий раритет. Тираж составлял всего пятьдесят экземпляров, к тому же сборник вышел анонимно. На обложке вместо «Эдгар Аллан По» значится «Бостонец». За такую книгу можно получить до четырехсот тысяч долларов, в зависимости от ее состояния и конъюнктуры рынка редких изданий. Я собирался выждать пару лет, пока улучшится экономическая ситуация, и выставить «Тамерлана» на аукцион. А потом закрыть магазин и жить на вырученные деньги.

— Позвольте спросить, почему вы хранили такую вещь у себя дома, а не в банковском сейфе?

Эй Джей покачал головой:

— Не знаю. Сглупил. Наверное, мне нравилось держать ее под рукой. Приятно было смотреть на нее и понимать, что я могу в любой момент бросить работу. Я хранил «Тамерлана» в стеклянном шкафу-витрине с кодовым замком. Мне казалось, этого достаточно.

Единственное, что оправдывало беспечность Эй Джея, — то, что квартирные кражи на острове Элис случались нечасто, а если и случались, то преимущественно в летний сезон. На дворе же стоял октябрь.

— Так что же, злоумышленник разбил стекло? Или ему была известна комбинация замка? — спросил Ламбиазе.

— Ни то ни другое. Вчера вечером я позволил себе немного расслабиться. Чертов идиот. Я достал книгу из хранилища, чтобы она была у меня перед глазами. «Тамерлан» оказался плохим собутыльником.

— Мистер Фикри, скажите, а книга была застрахована?

Эй Джей молча обхватил голову руками, что Ламбиазе воспринял как отрицательный ответ.

— Я напал на нее примерно год назад, через пару месяцев после смерти жены. Мне было жалко денег на страховку. И некогда было этим заниматься. В общем, не знаю. Причин миллион, одна глупее другой. Но главная — это то, что я дурак. Вот так-то, офицер Ламбиазе.

Ламбиазе не счел нужным обратить внимание Эй Джея на то, что со времени их последней встречи он из просто офицера стал начальником полиции.

— Сделаем вот что, — сказал он. — Для начала напишем заявление о краже. Скоро подойдет наш детектив — в межсезонье она работает на полставки, — и я направлю ее к вам. Она поищет отпечатки пальцев, другие улики. Может, удастся за что-то зацепиться. Кроме того, надо связаться с известными аукционерами, поговорить со специалистами. Если книга действительно редкая, ее появление на рынке не пройдет незамеченным. Кстати, разве владельцев всех этих дорогущих штук не вносят в определенный список, забыл, как это называется?

— Провенанс, — подсказал Эй Джей.

— Точно! Моя жена когда-то смотрела «Антикварные гастроли»[3]. Не видели эту передачу?

Эй Джей ничего не ответил, и Ламбиазе задал еще один вопрос:

— И последнее. Скажите, кто-нибудь еще знал о вашей книге?

— Весь остров, — фыркнул Эй Джей. — Сестра жены, Исмей, работает учительницей в средней школе. С тех пор как Ник… Одним словом, Исмей волнуется за меня и вечно старается куда-нибудь вытащить — подальше от магазина, подальше от Элиса. Примерно год назад она повезла меня на эту ужасную распродажу в Милтоне. «Тамерлан» лежал в одной коробке с еще полсотней книг, не представлявших ни малейшей ценности. Я заплатил за него пять долларов. Владельцы понятия не имели, с чем расстаются. Говоря откровенно, я чувствовал себя последней сволочью. Впрочем, теперь это не имеет никакого значения. Та же Исмей предложила выставить книгу в магазине: якобы это поднимет продажи, да и вообще станет местным культурным событием. Ну, я так и сделал, поместил ее в специальный бокс, и она все лето простояла у меня на витрине на самом видном месте. Я так понимаю, вы у меня в магазине ни разу не были?

Ламбиазе уставился на носки своих ботинок. Его охватило чувство неловкости, знакомое тысячам выпускников английских школ, так и не освоившим программу по литературе даже в минимальном объеме.

— Я не большой любитель чтения.

— Но детективы-то вы читаете?

— У вас хорошая память, — заметил Ламбиазе.

Это была чистая правда — Эй Джей никогда не забывал читательских предпочтений людей, с которыми его сводила судьба.

— Вам нравится Джеффри Дивер, да? Сейчас как раз появился еще один автор, который…

— Да-да, как-нибудь обязательно к вам загляну. А сейчас, может, позвонить кому-то из ваших близких? Сестру вашей жены зовут Исмей Эванс-Пэриш, кажется, так?

— Исмей на… — Эй Джей замер на полуслове, как будто у него в голове кто-то включил кнопку «Пауза», и он остался сидеть с остекленевшим взглядом и полуоткрытым ртом.

— Мистер Фикри?

Прошло не меньше полминуты, пока Эй Джей не очнулся.