Книга Дарий Великий. Владыка половины Древнего мира - Джекоб Эббот

В связи с этим Крёз посчитал себя вправе указать однажды Камбизу на неуравновешенность его поведения и жестокость. Он сказал царю, что следует сдерживать свои вспышки гнева, что, хотя персидские воины и подданные прошли с ним такой длинный путь, они могут не выдержать его чрезмерных жестокостей и восстать. Таким образом царь может неожиданно лишиться власти, которой пользуется столь невоздержанно и безрассудно. Крёз извинился за совет, заметив, что чувствует себя обязанным предостеречь Камбиза от опасности, повинуясь указаниям отца царя, Кира.

Услышав эти слова, Камбиз рассвирепел. Он накричал на Крёза, заявив, что тот слишком самонадеян, давая ему такие советы. Камбиз с издевкой стал укорять его в собственных несчастьях, потере много лет назад своего царства – Лидии, а потом обвинил Крёза в даче неверных советов Киру, из-за чего на долю отца до конца его жизни выпадали тяжкие испытания. Наконец, распалившись в гневе, Камбиз упрекнул Крёза в том, что тот давно ненавидит его, и сказал, что он уже долго вынашивает намерение наказать бывшего правителя Лидии. «А теперь, – сказал Камбиз, – ты предоставил мне удобный случай для этого». Произнося эти слова, царь схватил свой лук и стал налаживать на его тетиву стрелу. Крёз бежал. Камбиз велел слугам поймать и убить его. Воины понимали, что царь будет сожалеть о своем поспешном, безрассудном приказе, как только утихнет его гнев, поэтому они спрятали Крёза. Через несколько дней, когда тиран начал раскаиваться, а также оплакивать смерть Крёза, ему доложили, что тот жив. Воины сказали, что они осмелились спасти его, потому что хотели удостовериться, действительно ли царь решил предать Крёза смерти. Камбиз был безмерно рад сообщению о том, что Крёз остался жив, однако не простил спасителей бывшего лидийского царя. Персидский монарх велел всех их казнить.

Камбиз предавался с тем большим остервенением своим жестокостям, что верил в определенные чары. В Мидии он советовался с оракулом относительно перспектив своей жизни, и тот предсказал, что царь умрет в Экбатане. Теперь Экбатана стала одной из трех столиц империи наряду с Сузами и Вавилоном. Экбатана располагалась севернее двух других столиц и вдали от опасных регионов. Основные правительственные решения принимались в Вавилоне и Сузах, между тем Экбатана использовалась больше как резиденция царей. Она служила убежищем от опасности, местом уединения монархов в случае болезни и старческой немощи. Словом, Сузы считались центром управления, Вавилон – торговым центром, а Экбатана – домашней резиденцией.

И поскольку оракул в ответ на просьбу Камбиза предсказать обстоятельства его смерти сказал, что царю суждено умереть в Экбатане, это означало, как полагал Камбиз, что его ожидает спокойная смерть в собственной постели в положенный час. Считая, что судьба устранила с его жизненного пути все опасности внезапной или насильственной смерти, он предавался порокам и капризам, помня лишь о сути предсказания, но забыв конкретный смысл слов.

В дальнейшем Камбиз, покорив Египет, повернул со своей армией на север, двигаясь вдоль побережья Средиземного моря, пока не достиг Сирии. Частью Сирии была область Галилея, часто упоминаемая в Библии. Пересекая Галилею во главе передового отряда армии, Камбиз прибыл в небольшой городок и расположился там лагерем. Городок был столь незначительным, что персидский царь даже не знал его названия. Однако привал в этом месте был отмечен весьма памятным событием. Царь встретил здесь глашатая, который, разъезжая по Сирии, говорил, что он послан из Суз объявить народу Сирии, что Смердис, сын Кира, взял в свои руки управление империей и отныне всем ее подданным следует подчиняться повелениям, исходящим только от нового царя!

Камбиз был убежден, что Смердис мертв, ведь Прексасп сказал, что убил младшего брата царя. Теперь он вызвал Прексаспа и спросил, что означает эта новость из Персии. Тот настаивал, что Смердис мертв, он лишил его жизни собственными руками и видел, как его похоронили. «Если мертвые способны встать из могилы, – добавил Прексасп, – тогда Смердис, возможно, поднял против тебя восстание, но ни в каком другом случае».

Прексасп посоветовал царю послать отряд воинов, чтобы схватить глашатая и выяснить на допросе, от имени какого правителя он выступает. Камбиз так и сделал. Глашатая схватили и привели к царю. На вопрос о том, верно ли, что Смердис действительно узурпировал власть и послал его объявить об этом, тот ответил утвердительно. Он сказал, что сам не видел Смердиса, поскольку тот не выходил из своего дворца, но ему сообщил о смене власти один из магов, которых Камбиз оставил управлять империей. Именно этот маг отправил глашатая оповестить о восшествии Смердиса на престол.

Прексасп заявил после этого, что у него нет сомнений в осуществлении заговора с целью захвата власти теми двумя магами, которых Камбиз оставил временно управлять империей. Он напомнил Камбизу, что одного из магов звали Смердис и что, вероятно, этот Смердис и узурпировал власть. Камбиз согласился с ним. Сон, в котором он видел Смердиса с головой, касающейся неба, относился – теперь уже царь не сомневался – к магу Смердису, а не к брату. Камбиз стал горько упрекать себя за то, что добивался смерти невиновного брата, но его раскаяние вскоре сменилось яростью и стремлением отомстить подлинному узурпатору. Он кликнул своего коня и в страшной спешке стал садиться в седло, чтобы немедленно отдать приказания о подготовке похода на Сузы.

Когда он в ярости садился в седло, то случайно или по небрежению из-за спешки упали на землю ножны, обнажив меч, лезвие которого поранило бедро царя. Слуги подхватили Камбиза и отнесли в его шатер. Осмотр раны показал, что она весьма опасна, а состояние сильного возбуждения, раздражение, досада, бессильная ярость, будоражившие разум пациента, не способствовали его выздоровлению. В ужасе перед возможным смертным исходом Камбиз спросил, как называется город, в котором он находится. Ему ответили, что название города Экбатана.

Царь никогда не думал, что могла существовать, помимо роскошной резиденции в Мидии, другая Экбатана, но, узнав название городка, в котором расположилась лагерем его армия, Камбиз понял, что пришел его последний час. Им овладели раскаяние и отчаяние.

Рана тоже доставляла царю невыносимые боль и страдания. Лезвие меча проникло до кости, и поэтому возникло сильное воспаление. Через несколько дней острая боль, которую испытывал царь, утихла, хотя область воспаления от раны разрасталась все больше, а состояние больного становилось безнадежным. Раненый царь лежал на своем ложе бледный, изможденный и жалкий.

На двенадцатый день после ранения Камбиз созвал ведущих царедворцев и военачальников, чтобы сообщить им о своей скорой смерти и о том, что несчастье, выпавшее на долю царя, вынуждает его рассказать в их присутствии то, что он скрыл бы в иных обстоятельствах. Человек, узурпировавший трон под именем Смердиса, сказал царь, не был и не мог быть его братом, сыном Кира. Камбиз рассказал своему окружению, как сон возбудил в нем страх перед возможностью захвата власти младшим братом Смердисом, и потому он приказал убить брата. Он сказал, что власть захватил маг Смердис, которого царь оставил одним из регентов на время египетского похода. Царь призвал своих сподвижников не подчиняться узурпатору, направиться в Мидию, и если они не смогут свергнуть мага при помощи армии, то пусть добиваются этого посредством хитрости, обмана и любых других средств, ведущих к успеху. Камбиз говорил с ненавистью и жаждой мщения, горевшей в его запавших глазах; хотя болезнь, боль и приближение смерти совершенно изменили внешний облик больного, внутри него никаких перемен не произошло.