Книга Раздели мою печаль - Светлана Талан

— У тебя? — упавшим голосом промолвила она. — А я? Как же я?

— Не грусти! Я буду приезжать раз в месяц, и мы сможем видеться!

У Миланы внутри все оборвалось. Руслан начинает самостоятельную жизнь, в которой ей не нашлось места. Если бы он сделал ей предложение, они смогли бы жить вместе и ей не пришлось бы идти на службу.

— Отец настаивает, чтобы я пошла на военную службу — работать в военной части медсестрой, — сказала она, с надеждой посмотрев ему в глаза.

— О-о-о… — протянул он. — Это усложняет дело. Тогда наши встречи будут еще реже. Ты это хотела сказать?

— Я хотела сказать, что не хочу такой работы. Это раз. Второе: я хочу видеть тебя не раз в месяц в лучшем случае, а каждый день, утром и вечером.

Яснее намекнуть она уже не могла. Руслан пригладил рукой волосы, помолчал и сказал:

— Ничего, как-нибудь переживем этот трудный период. Не так ли, моя хорошая?

— Надеюсь, — выдавила из себя девушка.

Милана вернулась домой далеко не в радужном настроении. Чувствовала себя побитой собакой, которая верно служила хозяину, а на старости ее пинком выкинули из дома. Что мешало Руслану сделать ей предложение? Раньше он обещал окончить училище, поступить на заочное обучение, устроиться на работу и тогда, по его словам, «мы сможем быть вместе». Конечно, это не было предложением выйти замуж, но все-таки какой-то намек на совместную жизнь, и Милана жила этим. Теперь он без малейшего сожаления говорит о том, что они будут видеться редко, и с радостью — о своей самостоятельной жизни. Значит, он не любит ее?

«Папа был прав, когда говорил, что с моими внешними данными я никому не нужна, — размышляла Милана, меняя постельное белье. — Когда в моей жизни появился Руслан, высокий, симпатичный, с гладко зачесанными, собранными в узел волосами, добрый, нежный, ласковый, я была уверена, что отец заблуждается. А теперь ясно, что ошибалась я».

Милана загрузила белье в стиральную машинку, механически нажала «пуск» и пошла в кухню. Ей предстояло протереть пыль в шкафчике и приготовить ужин. Непослушными, словно ватными руками она начала доставать тарелки, но не удержала — они выскользнули из рук и ударились о пол.

— Только этого не хватало! — в отчаянии воскликнула Милана, уставившись на осколки дорогого сервиза.

— Ага, нашкодничала! — услышала она за спиной голос Игоря и от неожиданности вздрогнула. — Я все родакам расскажу! Они поставят тебя в угол коленками на пшено.

— Не смешно! — отрезала Милана, подумав, что неприятностей ей не избежать.

— Да ладно, сестра, не дрейфь! Собери все в пакет, я по дороге где-нибудь в мусорный бак выброшу, — сказал Игорь.

— Зачем?

— Ты думаешь, их кто-то пересчитывать будет? — улыбнулся Игорь.

— Иногда мне кажется, что в этом доме настолько все под контролем, что и спички в коробке пронумерованы.

— Никто не заметит! Я вон у папаши потянул немножко денег, «пощипал» маман чуть-чуть — и все нормалек! А ты раскисла из-за каких-то тарелочек!

— Игорь, воровство к добру не приведет, попомнишь мое слово.

— Не накаркай, сестра!

— Я серьезно. Рано или поздно пропажу заметят, и тогда тебе несдобровать, — сказала Милана, собирая осколки посуды.

— Что мне сделают? Выгонят из дома? Ну и пусть!

— Тебе надо учиться.

— Милка, давай без назиданий! — скривил брат недовольную гримасу. — Без тебя тошно. Дай что-нибудь поесть! Можно сладенькое — я такое люблю.

— Мой руки и садись за стол, сладкоежка! — улыбнулась Милана.

— А можно хоть без родаков не мыть руки?

— Как хочешь, — согласилась Милана и добавила: — Не забудь выбросить эти тарелки, иначе мне капец.

У Миланы в этот день все валилось из рук, но к возвращению матери она с горем пополам управилась с домашними делами. Мать зашла в комнату, бросила привычное «Добрый вечер», поставила сумку на тумбочку, повесила связку ключей, сняла босоножки, и Милана подала ей комнатные тапочки.

— Их надо постирать, — заметила женщина.

— Хорошо, мама, я завтра постираю.

Мать подошла к окну, провела пальцем по подоконнику, поднесла его к глазам.

— Я вытирала пыль, — неуверенно пробормотала Милана.

— Лишь бы как? Завтра сделай все как положено. Приедет отец, а у нас тут непорядок.

— Хорошо. Греть ужин?

Милана, не дожидаясь ответа, метнулась в кухню. Скоро придет Игорь, и они будут ужинать. Все как обычно. Даже в отсутствии отца правила, установленные им, никто не нарушал.

За ужином Милана набралась смелости и попросила:

— Мама, поговори, пожалуйста, с папой. Я не хочу работать в части. Я нашла хорошую работу, которая мне по душе.

— Мила, неужели родители желают тебе зла? Если отец что-то делает, то только для твоего же блага, — ответила мать. — Возможно, ты еще молода, чтобы понимать это, но, поверь, пройдет несколько лет, у тебя будут свои дети, и ты, как и мы, будешь о них заботиться. Пожалуй, ты поймешь это позже, а сейчас надо делать так, как советует отец.

Она смотрела на дочь. В глазах — безразличие и грусть. Мила не стала возражать, зная, что продолжать разговор нет смысла. Последняя маленькая надежда растворилась за этим обеденным столом в безразличии присутствующих.

* * *

Пять дней отсутствия отца промелькнули как один час. С его появлением в доме внутреннее напряжение Миланы мгновенно возросло.

— Здравствуй, Милана, — сказал он, переступив порог, и у девушки похолодело внутри.

Отец снова назвал ее Миланой, а не Ланой, а это означало, что серьезный разговор таки состоится. И она не ошиблась. За столом, после ужина, как только глава семейства произнес «Милана», сердце у девушки замерло. В предчувствии чего-то страшного, что должно было на нее обрушиться, Милана затаила дыхание.

— Ты знаешь, дочь, что мы с мамой всегда желали тебе добра, — начал отец. — Согласна?

— Да, да, — испуганно пролепетала она.

— Милана, извини за прямоту, но я должен сказать, а ты со мной согласиться, что у тебя, мягко говоря, невзрачная внешность, — продолжил отец, — которая не привлекает парней, мужчины не останавливают на тебе взгляды. Я прав?

— Да, — кивнула Милана.

— Найти подходящего достойного человека, чтобы он взял тебя в жены, нелегко. Не каждый поведется на твою неказистость, простоту и серость, тем более что ты немного туповата и не смогла получить высшее образование.

Отец вытер салфеткой губы, сделал глоток воды, не спеша поставил стакан на стол. Под Миланой шатался стул, словно она была не в кухне, а на корабле во время шторма. В голове молниеносно, сменяя друг друга, проносились разные догадки.