Книга Битва за Скандию - Джон Фланаган

– Рагнак, я знаю, что ты обер-ярл, – спокойно произнес Эрак, – но Стен является ярлом и обладает соответствующими правами. У него может быть абсолютно уважительная причина для задержки выплаты. Арест его в таких обстоятельствах будет выглядеть совершенно ненужной провокацией.

– А я говорю тебе, что у него не будет того, что ты называешь «уважительной причиной», черт возьми! – Глаза Рагнака сузились, а лицо запылало от гнева.

– Рагнак… – начал Эрак, в последний раз пытаясь урезонить собеседника.

Но в этот момент их перебили, и не кто иной, как Борса.

– Ярл Эрак, вы получили инструкции! Теперь действуйте согласно полученному приказу! – заорал он.

Эрак, повернувшись, злобно посмотрел на него:

– Приказам обер-ярла следую я, хилфманн. Но не вы.

Борса осознал свою ошибку. Он подался назад на шаг или на два, убедившись в том, что величественная груда документов на столе находится между ним и Эраком, и отвел глаза от этого человека, после чего воцарилось неловкое молчание. В конце концов Рагнак, казалось, осознал, что возникла необходимость отступить – хотя бы совсем на немного.

– Послушай, Эрак, – произнес он раздраженным тоном, – просто пойди и получи эти налоги от Стена. А если он нарочно станет удерживать у себя какую-то часть денег, тащи его сюда для суда. Договорились?

– А если у него будет уважительная причина? – настаивал на своем Эрак.

Обер-ярл махнул рукой, уступая в затянувшемся споре.

– Если у него будет уважительная причина, то не трогай его. Такой вариант тебя устраивает?

Эрак с готовностью кивнул:

– Такие условия я принимаю.

Рагнак, который никогда не знал, когда следует прекратить спор, ответил тоном, полным откровенного сарказма:

– О, стало быть, дело решено? Ну что ж, это похвально, ярл Эрак. Ну теперь-то ты отправишься в путь, пока настоящее лето еще не наступило?

Эрак сухо кивнул и повернулся к выходу. У него появилась лазейка, которую он искал. Насколько он знал, Рагнак страдал от нестерпимой боли в ягодицах более, чем от наличия или отсутствия уважительной причины вовремя не платить налоги. К тому же сам он, возможно, сумеет по-другому сформулировать мысли, когда вернется назад, не арестовывая Стена.

Глава 4

Неожиданный толчок разбудил Уилла. Сидя на крайней ступеньке крыльца, под солнцем, он понял, что, должно быть, он неожиданно для себя начал клевать носом. С чувством сожаления он подумал о том, как много времени он проводил во сне в эти дни. Ивэнлин говорила, что именно этого и следовало ожидать, поскольку так к нему возвращались силы. В этом он был с ней согласен.

Кроме того, надо было принять во внимание и тот факт, что домашних дел в хижине, где они проводили время после побега из скандианской крепости, практически не было. Уилл смел крошки со стола и вымыл тарелки, на которых они завтракали, затем убрал постели и расставил по местам убогую мебель в хижине. На все это потребовалось около получаса, поэтому он принялся чистить пони, стоявшего в пристройке за хижиной, и чистил его до тех пор, пока бока лошади не заблестели. Пони с легким удивлением оглядел его, затем себя. В прошлом он и не предполагал, что кто-нибудь когда-нибудь уделит столько времени заботам о его внешнем виде.

После этого Уилл бесцельно бродил вокруг хижины, собирал мелкий мусор, проверял проталины, на которых сырая коричневая трава начинала пробиваться сквозь снежное покрывало. Он лениво обдумывал, не сделать ли еще силков, но в конце концов отбросил эту идею. У них уже больше силков, чем требуется. Чувствуя скуку и собственную бесполезность, Уилл, присев на крыльцо, стал дожидаться возвращения Ивэнлин. В какой-то момент он, согретый теплыми лучами солнца, должно быть, заклевал носом.

Наконец до Уилла дошло, что это солнечное тепло уже давно не согревает его тело. Солнце уже начало скрываться, и теперь сосны отбрасывали свои длинные тени, накрывая ими хижину. Должно быть, время уже перевалило за полдень, предположил он.

Тревожная складка прорезала его лоб. Ивэнлин ушла проверить силки и капканы еще задолго до полудня. Даже с учетом того факта, что они переносили линию установки силков все дальше и дальше от своей хижины, у нее было достаточно времени на то, чтобы дойти до нее, проверить добычу и к этому времени уже вернуться домой. Должно быть, девушка ушла в лес по крайней мере часа три назад, а возможно, и больше.

Если, конечно, она уже не вернулась и, увидев его спящим, решила не будить его. Уилл уже встал на ноги – его еще не обретшие гибкость суставы протестовали против этого – и пошел внутрь хижины. Ничто не указывало на то, что Ивэнлин уже вернулась. Сумки для дичи и ее толстого шерстяного плаща не было на обычных местах. Тревожная морщина на лбу Уилла стала еще глубже, и он начал ходить по полянке вокруг хижины, размышляя о том, что делать. Жаль, что он точно не знает, сколько времени прошло с момента ее ухода; Уилл мысленно бранил себя за то, что заснул. У него заныло под ложечкой, он чувствовал смутное беспокойство, гадая, что могло случиться с девушкой. Он рассматривал все возможные варианты.

Она могла сбиться с пути и блуждать среди часто растущих, покрытых снегом сосен, пытаясь найти обратную дорогу к хижине. Такое возможно, но маловероятно. Он еще раньше отметил тропы, ведущие к линии расстановки их силков скрытыми знаками, и Ивэнлин знала, где она может их отыскать.

Возможно, девушка поранилась. Она могла упасть или вывихнуть лодыжку. Ведь местами тропки были крутыми и труднопроходимыми, и такое было вполне возможно. Возможно, она и сейчас лежит, раненная, в глубоком снегу и не может двигаться, а время уже приближается к ночи.

Третья возможность, предположил Уилл, заключалась в том, что девушка встретила кого-то. И этот кто-то, кого она встретила в горах, похоже, был настроен к ней враждебно. Если так, то она снова оказалась в руках скандианцев. Его пульс бешено забился, как только он стал обдумывать это предположение. Уилл знал, что они не проявляют даже малейшего сочувствия к бежавшим рабам. И хотя Эрак, возможно, и помог им прежде, он вряд ли поможет им снова, даже если ему представится для этого удобный случай.

Обдумывая все эти варианты, Уилл машинально бродил вокруг хижины, собирая свои вещи и готовясь отправиться на поиски Ивэнлин. Он наполнил один из бурдюков из ведра, в котором каждый день приносил из ручья воду, и затолкал в заплечный мешок несколько кусков холодного мяса. Затем зашнуровал свои уличные башмаки на толстой подошве, быстро обмотал ремнями ноги почти до колена и снял с крючка за дверью овчинную телогрейку.

В целом, предполагал Уилл, вторая возможность была наиболее реальной. Очевидно, Ивэнлин поранилась где-то и теперь не в силах идти. Шансы на то, что она могла быть снова схвачена скандианцами, были все-таки весьма нереальными, предполагал Уилл. Было еще рано для того, чтобы люди начали бродить по горам. Единственное, для чего они могли отправиться в горы, – это охота на дичь. К тому же очень редко местные решались на такие рискованные дела, как продираться через огромные сугробы снега, которые блокировали дороги к значительной части горного массива. Нет, если рассуждать здраво, то наиболее вероятно, что Ивэнлин вне опасности, но неспособна к движению.