Книга Легендарные разведчики - Николай Долгополов

За первым отрядом последовал второй — «Победители». Его бойцов сбрасывали в немецкий тыл отдельными группами на парашютах и не всегда удачно. Начало было обескураживающим. Погибли в бою 12 десантников, в том числе любимец Медведева лейтенант госбезопасности Александр Творогов, воевавший с ним в отряде «Митя». Другая группа нашла приют в сторожке лесника, но тот собирался ее выдать. Спасла бойцов бдительность. С предателем поступили по законам военного времени — расстреляли.

Медведев не был мягким, уступчивым человеком. Отрядом «Победители» он командовал железной рукой. Расслабляться, прощать даже мелкие прегрешения было нельзя. Между собой партизаны называли Дмитрия Николаевича железным полковником, его побаивались. Командиры отряда носили и в немецком тылу знаки различия, бойцы — звездочки, как в армии.

Медведев берег людей. Если вступал в бой, то бил наверняка. Эту тактику было трудно объяснить тем, кто присоединился к «Победителям». Не подозревая об истинном назначении отряда, многие из них роптали. И командиру, чутко улавливавшему настроение партизан, приходилось идти на стычки с немцами.

Разведчикам, работавшим в Ровно и в других городах, категорически запрещалось сотрудничать с любыми другими подпольными организациями, которые не были связаны с отрядом. При малейшей опасности в городе разведчики выводились из-под угрозы. Ни одна радиограмма не отправлялась из самого отряда. Радистки уходили от его стоянки на много километров под охраной автоматчиков. Отправлявшиеся в город разведчики оставляли свою одежду, оружие, документы на «маяках» — надежных партизанских точках в нескольких километрах от Ровно.

Отряд «Победители» под командованием Медведева уничтожил более 12 тысяч немецких солдат и офицеров, в том числе 11 генералов.

Последним своим боем Медведев командовал весь израненный, сидя на стуле. По свидетельству других источников — лежа в повозке. Команды передавал через нескольких связных.

Неожиданно Медведева отозвали на Большую землю. Он не мог понять, как там узнали о его болезнях. Через несколько лет Дмитрию Николаевичу призналась его радистка — Лида Шерстнёва. Это она единственный раз нарушила приказ командира, передала в Центр радиограмму о мучивших его ранах.

В Москве Медведева немедленно поместили в госпиталь. Раны подлечили. Но выяснилось, что у него поврежден позвоночник. Это означало, что Медведев, человек солидного веса и роста, не сможет прыгать с парашютом. Но Дмитрий Николаевич прыгал.

Новая его командировка состоялась уже после освобождения нашей страны от немецко-фашистских захватчиков. Медведев уезжал в Литву на несколько недель, а пришлось пробыть там около полугода. Националистическое движение в Прибалтике предполагалось подавить быстро, лихим наскоком. Но Дмитрий Николаевич сразу понял, что здесь это не получится. Пришлось обратиться к опыту борьбы с Бандерой и Мельником. Немало литовцев поддерживали националистов: кто сознательно, кто под страхом смерти. Тех, кто сочувствовал Советам, националисты убивали.

Медведев вступил в борьбу с бандой Мисюнаса по прозвищу Зеленый черт, который считался абсолютно неуловимым. Гестаповец Мисюнас стремился подчинить себе целые районы — отдаленные, лесные. Там без верных людей и проводников отрядам Красной армии делать было нечего.

Дмитрий Медведев вернулся к прежней чекистской практике — стал налаживать отношения с местным населением, внедрять в окружение Мисюнаса своих людей. Постепенно радисты Медведева засекли все передатчики Зеленого черта. Его банды несли потери, и он уходил далеко в леса. И, как в прежние боевые времена, Медведев взял бандитов в кольцо. Ему не было резона вступать в бой в лесной чаще. Он один за другим выманивал отряды бандитов поближе к хуторам и там, окружив их, брал в плен, разоружал. Выяснилась и причина неуловимости Мисюнаса. Гестапо оставило ему деньги, фальшивые документы и оружие. Перед отступлением гитлеровцев Зеленый черт установил связи с националистическим подпольем. В его бандах были и немцы — те, которым не было иной дороги, как на эшафот. Его и изготовил для них Дмитрий Медведев.

В 1946-м ему пришлось уйти из органов. Формально причина все та же: полковник Медведев демобилизован по состоянию здоровья.

Может, и к лучшему? Новый министр НКВД Абакумов принялся сажать и расстреливать тех, кто сидел или был в опале до 1941 года и кого не убили немцы. Переживал Медведев тяжело, однако выдюжил.

Страна зачитывалась его книгами «Это было под Ровно», «Сильные духом». Школьники сбегали с уроков, а студенты с лекций, чтобы послушать медведевские передачи по радио: тогда впервые и прозвучали имена Кузнецова, Приходько, Цессарского.

Медведев написал книгу о винницком подполье «На берегах Южного Буга». И тут началось невероятное. Недобитые бандеровцы подняли грязную волну. Героев Медведева объявили предателями, бандитов же и их прихвостней превозносили. НКВД хранил непонятное молчание. Зато некоторые газеты травлю поддержали.

Четырнадцатого декабря 1954 года в своей московской квартире в Старопименовском переулке Медведев говорил об этом с боевым другом Валентиной Довгер. Валя вышла на кухню сварить кофе. Вернулась — Медведев был мертв. Сердце не выдержало.

Потом улицу, где жил и умер Медведев, назвали его именем. А недавно опять переименовали. Простите, Дмитрий Николаевич…

Думал я, что ничего нового о Медведеве уже не отыщется. Но повезло. Так бывает нечасто. Иногда по прошествии лет находят меня родственники героев моих книг и фильмов. Не скрою, приятно. Значит, читали, приняли и, преодолев понятное стеснение, решили поведать нечто новое о родителях.

Разыскал меня и Медведев-младший. Договорились о встрече, и когда Виктор Дмитриевич появился в моем кабинете, чувство было такое, будто заглянул в гости сам знаменитый разведчик. Сходство — поразительное.

— Об этом говорят многие, — улыбнулся Виктор Дмитриевич. — Похож. Горько, что отец ушел так рано, в 1954-м, было ему всего-то 55 лет, я родился в 1947-м. Был совсем мальчишкой, но детские годы, общение с отцом запомнились. Папа, уже в отставке, работал дома, а я учился в школе, в двух шагах от дома, и много времени мы проводили вместе. И мама моя, от которой у папы секретов не было, часто о нем рассказывала. Не претендую на роль историка или единственного свидетеля. Пришел к вам, чтобы показать вот эти рисунки. Когда моя мама весной 1968-го уже после ухода отца лежала в госпитале КГБ на Пехотной, подошел к ней интеллигентный немолодой человек. Узнал, что она — вдова Героя Советского Союза Дмитрия Медведева. Оказалось, знаменитый нелегал Рудольф Иванович Абель. Подарил маме четыре миниатюры, вот, видите, на одной даже посвящение «Татьяне Ильиничне Медведевой и сыну Виктору от почитателя Вашего отца и мужа. 25.ΙΥ.68. Р. И. Абель». Больше сорока лет прошло, и мамы моей нет, а рисунки храню.

— Вы знаете, они мне знакомы. Вильям Генрихович эти крошечные пейзажи, в основном виды Подмосковья, что недалеко от его дачи, преподносил с дарственными надписями близким. И почти всегда подписывался не Фишером, а Рудольфом Абелем. Судьба его кое в чем схожа с судьбой вашего отца. Два великолепных профессионала были отстранены от работы в органах. И обоих вернули в начале войны. Вашего отца раньше, Абеля — Фишера — чуть позже.