Книга Дверь с той стороны - Владимир Михайлов

– На борту корабля пассажирка падает в объятия отважного капитана – от любви к острым ощущениям и скуки. Но острых ощущений у меня с избытком хватало в лаборатории и госпиталях, – она на миг вновь почувствовала себя прежней, недаром коллеги говорили, что она эмоционально стерильна; много они знали, коллеги!.. Но миг этот был короток, и Зоя, неожиданно для себя, тихо сказала: – Я рада, что началось не так.

– Кончается, не начавшись, – мрачно поправил он.

– Зато теперь я знаю, что это для тебя не прихоть… и для меня тоже.

Такая логика всегда была ему непонятна.

– Почему же ты…

А в самом деле – почему?

– Потому, что в этом возрасте уже поздно действовать методом проб и ошибок – так это называется в кибернетике, кажется?

Он вздохнул, понимая, что упустил что-то: непосредственность, бездумное влечение первого вечера, готовность подчиниться неожиданному…

– Зоя, день еще не кончен…

Она снова безмятежно улыбнулась, успев прийти в себя. Хорошо, ее никто не принуждал, она сама решила и сделает все, как хочет. Никто и никогда не будет решать за нее. Она не уступает; наоборот – выбирает.

– Нет, завтра. На Земле.

Она сказала это с такой определенностью, что он, наконец, поверил и остановился, прижимая к себе ее локоть и глядя на звезды. Рисунок их был необычен, но капитана сейчас не интересовали те, далекие, звезды.

Он обнял ее за плечи и закрыл глаза. И, конечно, сзади кто-то затопал. Луговой. «Собака, – подумал капитан. – Ангел-хранитель!»

– Земля на связи, капитан.

Устюг вгляделся. Штурман был спокоен, как памятник Космонавту, но Устюг достаточно хорошо знал его.

– Ну, и как настроение?

В присутствии пассажира – даже Зои – нельзя было спросить прямо: что стряслось? Штурман все равно не стал бы отвечать.

Луговой понял, что оказался тут не вовремя, хотя и поступил, как положено. Но, может, особой беды и не было в том что они, как оказалось, подошли к Системе не с той стороны, с какой ожидали; в конце концов, при выходе из сопространства неопределенность всегда достаточно высока, и они не превысили допустимой ошибки. Так или иначе Земля на связи, а это – главное.

– Настроение высшего класса, капитан.

– Сейчас буду.

Он взглянул на Зою, извиняясь, и она в знак прощения опустила ресницы. Устюг довел ее до входа в салон, взглянул в глаза и улыбнулся.

– Вот Земля и в виду.

– Да. – Она тоже улыбнулась. – Слово сказано.

– Мы еще встретимся до высадки, – пообещал Устюг. – И ты скажешь, где тебя найти – там, внизу.

– Искать тебе не придется.

Они были на середине салона, когда Карачаров, покосившись на них, пробормотал:

– По-моему, крайне неуместная демонстрация.

Он стоял подле кресла, в котором сидел старик Петров, сидел с таким видом, словно уже давно пустил в кресло корни. Он и в самом деле весь рейс просидел тут – так, во всяком случае, казалось остальным, – он любил слушать, а если находился собеседник, то и поговорить.

– Демонстрация? – переспросил Петров. – Просто такова жизнь.

– Что вы знаете о жизни? – сердито спросил физик. Зоя осталась одна, и он мог бы подойти к ней, но взглянул ей в лицо и понял, что не стоит. – Судя по вашей склонности к прописным истинам, вы – отставной учитель. Что знают о жизни отставные учителя?

Громко ступая, он вышел на прогулочную палубу, прижался лбом к прозрачному борту и с минуту глядел на звезды, не узнавая рисунка созвездий.

Он вернулся в салон в тот самый миг, когда из скрытых в переборках фонаторов раздался голос штурмана:

– Капитан и экипаж благодарят пассажиров за чудесный вечер. Просим в течение следующего часа занять места в коконах, чтобы не задерживать выполнение предпосадочного маневра. Желаем вам приятного финиша!

Вера, хозяйка салона, уже обходила пассажиров, сверкая улыбкой. Петров смотрел на нее, прищурив глаза. Прозвучал первый сигнал, и только теперь пассажиры по-настоящему поняли, что рейс завершается; актриса снова взглянула на Истомина, и ее опять стали одолевать сомнения. На месте выхода на прогулочную палубу возникла матовая стенка. Медленная музыка умолкла, и через секунду зазвучал бодрый марш.

– Одну минуту! – громко сказал Карачаров. – Один миг!

Вера остановилась, глядя на него, и он улыбнулся ей. Карачарову теперь казалось, что он так и провел весь вечер – львом и душой общества; что за беда, если никто этого не заметил? И закончить надо было в том же духе.

– Очаровательная хозяйка, налейте нам по бокалу. Последний тост! – он успокоительно кивнул ей. – Мы сдружились в этом путешествии, и жаль будет, если никогда больше не встретимся. Я предлагаю через год собраться в городе, куда нас доставит завтра катер. За нашу встречу!

Карский прикинул: да, через год он сможет. Он поднял бокал, и остальные подчинились его безмолвному призыву. Нарев скептически усмехался, Петров пробормотал: «Еще не сели», и актриса суеверно постучала по столу.

Глава вторая

Капитан «Кита» Устюг гримасничал, как резиновая кукла на пальцах артиста. Лицо зверски перекашивалось, щеки то втягивались, то оптимистически раздувались. Диспетчер восьмого поста Космофиниша тронул кнопку подстройки, и лицо капитана, чье изображение сидело напротив диспетчера в глубокой выемке триди-экрана, сразу сделалось таким обычным, что стало скучно.

В зале, как всегда, стоял приглушенный гул. На четырнадцати табло роились зеленоватые огоньки – условные изображения кораблей, находившихся в сфере действия дисэлектро – электронного диспетчерского устройства. Диспетчер без труда нашел огонек, означавший «Кита», потом перевел взгляд на капитана.

– «Кит»! – сказал он. – Вызывает восьмой.

Он дождался положенного ответа.

– «Кит», внимание. У вас на борту находится администратор Карский? Финиш-Главный дает вам преимущество. Приготовьтесь сойти с орбиты выжидания. Ждите команды.

Он коснулся переключателя. Устюг исчез, словно его и не было, – теперь перед диспетчером оказался центральный пост «Лебедя» с капитаном за пультом.

– «Лебедь», к вам восьмой. Отключитесь от дисэлектро, слушайте меня. Ваш маневр отменяется. Останьтесь на орбите, будьте готовы пропустить «Кита», он идет с преимуществом. Подтвердите! – он выслушал недовольное ворчание и вновь вернулся к «Киту». – Восьмой – «Киту». Сходите с орбиты через семь – один – пять. В допустимой близости идет «Лебедь», будьте внимательны, он уступает. – Диспетчер снова бросил взгляд на табло. – Алло, дисэлектро показывает препятствие. Что видите по курсу?

Капитан «Кита» хмыкнул.

– Это же «Лебедь»! – сказал он. – Выкинули маячок, чтобы потом точно войти на место. Может, захватить по дороге? Наказать разгильдяев…