Книга Секрет для соловья - Виктория Холт

– Так и следует поступить, – решила тетя Грейс. – Надо отплатить гостеприимством за оказанный тебе прием.

Да, я прекрасно видела, что они очень стараются сделать приятным мое пребывание в приходе. И в целом у меня остались хорошие воспоминания об этом времени. Долгожданная свадьба кузины Эллен требовала массу волнующих приготовлений, а после нее молодые уехали в Сомерсет, где мистер Боннер получил должность. По мере сил я пыталась выполнять некоторые обязанности Эллен в доме, чтобы помочь тете Грейс и как-то выразить благодарность им за все, что они сделали для меня. Мой интерес вызывала и церковь – я с вниманием слушала проповеди дяди Джеймса и смеялась его незамысловатым шуткам.

Время шло.

Незадолго до свадьбы Эллен произошел случай, который до сих пор не изгладился из моей памяти. Я пошла вместе с ней в гости. Помню, стояла ранняя осень, и все собирали фрукты.

Когда мы подошли к ферме Дженнингсов, то заметили группу людей, стоявших под яблоней.

Эллен сказала мне:

– Наверное, какой-то несчастный случай.

Мы поспешили вперед и увидели одного из сыновей Дженнингса, лежавшего на земле без сознания. Миссис Дженнингс была очень взволнована.

– Том упал, мисс Сэндаун, – обратилась она к Эллен. – Уже пошли за доктором, но что-то их долго нет.

– Вы думаете, у него что-нибудь сломано? – спросила Эллен.

– Не знаю. Потому мы и ждем доктора.

Рядом с Томом стоял на корточках какой-то человек и прикреплял его ногу к доске. Повинуясь внезапному импульсу, я опустилась на колени по другую сторону от пострадавшего и стала наблюдать, как ему оказывают первую помощь. Было очевидно, что он испытывает невыносимую боль.

Я вынула носовой платок и вытерла ему лоб. И тут меня опять пронзило то же чувство, что я испытала в Индии, когда мальчика переехала телега.

Том взглянул на меня. Выражение его лица слегка изменилось. Он перестал стонать. Я погладила его лоб.

Эллен с удивлением смотрела на меня. Мне показалось, что она собирается попросить меня встать, но Том не сводил глаз с моего лица, и я продолжала гладить его лоб.

Прошло, должно быть, минут десять, пока пришел доктор. Он похвалил человека, наложившего шину, и сказал, что это самое лучшее, что можно было сделать в данной ситуации. Теперь его нужно очень осторожно отнести домой.

– Если вам понадобится какая-то помощь, миссис Дженнингс… – начала Эллен.

– Благодарю вас, мисс, – прервала ее миссис Дженнингс. – Теперь, когда пришел доктор, все будет в порядке.

Все дорогу назад в приход Эллен была необычно задумчивой.

– Мне показалось, ты его успокоила, – сказала она мне.

– Да. Такое уже однажды случилось.

И я рассказала ей о том мальчике в Индии. Она слушала довольно рассеянно, хотя и благожелательно, и я поняла, что гораздо больше ее занимает вопрос о том, в каком доме ей предстоит жить с мистером Боннером – в то время он как раз его купил.

Но я запомнила случай с Томом Дженнингсом и гадала, чтобы сказала об этом моя айя.

Во время вечерней трапезы разговор о происшедшем возник вновь.

– Он упал с лестницы, – доложила нам тетя Грейс. – Удивляюсь, что подобных случаев относительно мало – эти фермеры так беспечны.

– Сусанна вела себя прекрасно, – сказала Эллен. – Она гладила мальчика по лбу, пока Джордж Гриве оказывал, как мог, первую помощь. Доктор нашел, что он сделал все как нужно, и Гриве был горд собой. Однако должна сказать, что роль Сусанны он тоже отметил.

– Ты наш ангел-хранитель, – с улыбкой сказал дядя Джеймс, обращаясь ко мне.

Позже я опять вспомнила об этом инциденте и внимательно осмотрела свои руки. Когда тебе больно, должно быть, очень приятно, что кто-то гладит тебя по лбу. Любой мог так поступить.

Живя в спокойном прозаическом мире, я поневоле стала думать о своем даре именно так. Моя дорогая айя просто большая выдумщица. Да и немудрено – ведь она иностранка.

И вот, наконец, наступило мое семнадцатилетие, семнадцатый день рождения.

Все устраивалось, как нельзя лучше. Некая миссис Эмери везла в Индию свою дочь Констанс, которая была помолвлена с одним из офицеров. Она с удовольствием возьмет меня с собой. Такой поворот событий снял камень с души моего отца, а также тети Грейс и дяди Джеймса – ведь молодой семнадцатилетней девушке не пристало путешествовать одной.

Долгожданный день наступил. Я попрощалась со всеми и отбыла вместе с семейством Эмери в Тилбери, откуда нам предстояло плыть в Индию.

Путешествие прошло гладко. Эмери оказались приятными спутниками. Констанс была поглощена своей предстоящей свадьбой и не говорила ни о чем, кроме достоинств своего жениха. Погруженная в свои собственные думы, я не очень обращала внимание на ее болтовню.

Бомбейская гавань являла собой величественное зрелище – холмистый остров, по берегам которого росли пальмы, поднимавшиеся ввысь на фоне гор.

Отец встречал меня в порту. Мы обнялись. Он отстранил меня и начал внимательно рассматривать.

– Я бы тебя не узнал.

– Прошло много времени. А вот ты, папа, выглядишь так же.

– Старики не меняются. Меняются только маленькие девочки – они становятся прекрасными леди.

– Ты живешь в том же доме?

– Как ни странно – да. После твоего отъезда у нас тут были некоторые волнения. Мне приходилось на какое-то время уезжать, как ты знаешь. Но вот я и опять здесь, там же, где ты оставила меня.

Я познакомила отца с семейством Эмери. Он поблагодарил всех за заботу обо мне. Жених Констанс встречал их, и после того, как мы пообещали вскоре увидеться, они ушли.

– Ты была счастлива в Хамберстоне? – спросил меня отец.

– О да. Они были очень добры ко мне. Но, все же, это не дом.

Он кивнул.

– А Эмери? С ними тебе тоже было хорошо?

– Очень хорошо.

– Надо будет с ними увидеться. Я должен поблагодарить их как подобает.

– А как поживают здесь мои знакомые? Как айя?

– Она теперь служит у Фрилингов. Там двое детишек, еще малыши. Миссис Фрилинг довольно разбитная молодая женщина. Все находят ее привлекательной.

– Я очень хотела бы увидеться с айей.

– Ты непременно ее увидишь.

– А как кансама?

– Он стал семейным человеком. У него два сына, и он, как всегда, горд собой. Ну а теперь пойдем же, наконец, домой.

Я чувствовала себя так, как будто никуда не уезжала.

Хотя перемены, безусловно, произошли, я уже не была ребенком. У меня появились свои обязанности, и как я поняла уже через несколько дней, довольно обременительные. Я вернулась настоящей английской леди, и предполагалось, что мне надо выполнить то, что от меня ожидали.