Книга Книга чудес света - Марко Поло
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мункэ-хан передал послам ответное письмо французскому королю. Он называл себя в этом письме владыкой мира и требовал от французов присяги на верность, если они хотят жить в мире с ним.
Спутник Рубрука, итальянец (брат Бартоломео), остался при местной христианской церкви.
Летом 1255 г. Рубрук отправился обратно. На этот раз он шел более северным путем, так что Балхаш остался к югу от него, нигде не останавливался и проделал путь от Каракорума до нижней Волги в девять-десять недель. Целый месяц затем бродил он с кочевой ордой, прежде чем получил проводника, и только в середине октября попал в столицу Золотой Орды – Сарай-Бату. Оттуда он двинулся на юг вдоль западного берега Каспийского моря через Дербентские ворота, дошел до низовьев Куры и направился вверх по долине Аракса через Армянское нагорье в Эрзерум. Затем он пересек Малую Азию, вышел к Средиземному морю и после более чем трехлетнего путешествия вернулся в свой монастырь (летом 1256 г.).
Отчет о его путешествии[16] до настоящего времени представляет большой интерес не только для историка, но и для географа.
Рубрук был далеко не первым европейцем и даже не первым западноевропейцем, переходившим через реки внутренних бессточных областей Азии и верховья Иртыша, пересекавшим ее бескрайние степи и пустыни, переваливавшим через горные хребты систем Тянь-Шаня и Алтая. С точки зрения географической науки заслуга его заключается прежде всего в другом, как правильно отметил немецкий историк открытий С. Руге: Рубрук первый указал на одну из основных черт рельефа Центральной Азии – на наличие Центрально-Азиатского нагорья. Он сделал этот вывод из своих наблюдений над направлением течения азиатских рек, встречавшихся ему на пути: Таласа, Чу, Или (и, вероятно, других рек, текущих в озеро Балхаш), Черного Иртыша и Дзабхана.
Рубрук описал также, конечно в самых общих чертах, по расспросным данным, некоторые страны не только Центральной, но и Восточной Азии. Он указал, что «Катай» (Китай) прилегает на востоке к океану. Он первый из европейцев совершенно верно предположил, что «серы» античной географии и «катайцы» – один и тот же народ. Рубрук собрал, правда скудные и неточные, сведения о маньчжурах и корейцах: у него, между прочим, сложилось мнение, будто Маньчжурия и Корея («Каоли») – острова. Он перечисляет также некоторые народности Восточной Сибири: «керкнсов» (енисейские кыргызы, предки современных хакасов) и «оренгаев» (урянхайцев), которые «подвязывают себе под ноги отполированные кости и двигаются на них по замерзшему снегу и по льду с такой быстротой, что ловят птиц и зверей».
«И еще много бедных народов живет в северной стороне, поскольку им это позволяет холод… Предел северного угла неизвестен в силу больших холодов. Ибо там находятся вечные льды и снега».
И Рубрук кончает описание Севера следующей фразой: «Я осведомлялся о чудовищных людях, о которых рассказывали Исидор и Солин. Татары говорили мне, что никогда не видели подобного; потому мы сильно недоумеваем, правда ли это». Трудно было средневековому монаху усомниться в правдивости таких авторитетных писателей-энциклопедистов, как римлянин Гай Юлий Солин (III век н. э.) или епископ Исидор Севильский (VI–VII вв.).
В истории ознакомления Западной Европы с Азией дипломатические миссии XIII в. сыграли все же не очень большую роль, особенно в знакомстве с географией Азии. Дело не в том, что францисканские монахи, возглавлявшие папскую и королевскую миссии, были слабо подготовлены к выполнению географических заданий: и Плано Карпини, и Рубрук были, конечно, образованнее, чем венецианские торговцы Поло. Нельзя отказать послам-францисканцам и в наблюдательности, и в умении отобрать более важные факты и отбросить несущественные детали. Их записи о быте жителей посещенных ими стран, о религии и военной организации монголов и т. д. до сих пор представляют большой интерес и являются важными историческими документами. Но наблюдательность этих дипломатов и шпионов в рясах была профессионально ограничена их схоластическим образованием и их специальными заданиями.
Западноевропейские торговцы, направлявшиеся в Центральную Азию и Китай, несомненно, также получали специальные дипломатические или шпионские задания со стороны своих правительств, например Венецианской Синьории. Они могли получать задания и со стороны князей римской церкви: так, специальные поручения дал старшим Поло тот многоопытный легат (Висконти), который вскоре был избран римским папой и принял имя Григория X[17]. Но у купцов на первом месте стояла купля-продажа: что можно было в посещаемых ими странах с большой для себя выгодой купить или продать. А с этим были связаны вопросы перевозки товаров – наблюдения над путями и средствами сообщения и т. д.
Одним словом, купцов в первую очередь интересовала та группа вопросов, которая с XIV в. называлась «практика торговли» (по-итальянски «Pratica della mercata»). Так действительно и назван был в XIV в. известный итальянский справочник-путеводитель по странам Азии, составленный флорентийцем Франческо Бальдуччи Пеголотти. Характерно, что это же практическое руководство для странствующего торговца носит и иное название: «Книга описания стран». Из таких руководств позднее развилась та отрасль географии, которая в XIX в. в западноевропейских странах получила название коммерческой географии или географии торговли, или экономической географии.
Средневековые арабские (точнее – арабоязычные) писатели начали составлять такие руководства задолго до XIII в. Но в Западной Европе первой книгой такого типа является, по ее основному содержанию, «Книга» Марко Поло, которая в первоначальной ее версии, «родившейся» в генуэзской тюрьме, называлась «Книгой, именуемой “О разнообразии мира”» (см. «Пролог», гл. I. заголовок).
Однако «Книга» Марко Поло резко отличается от позднейших сухих компиляций, подобных «Практике Торговли» Бальдуччи Пеголотти, – не менее резко, чем от предшествующих отчетов францисканских дипломатических миссий. Это различие объясняется прежде всего тем, что «Книга» в большей своей части составлена по личным наблюдениям, в остальном же (за малыми исключениями) – по рассказам встречных людей, а не по литературным материалам. Это различие объясняется также тюремной обстановкой, в которой создана была «Книга» – тем, что она была записана другим узником, пизанцем Рустичано, как цепь живых рассказов, обращенных к непосредственным слушателям. Отсюда и характерный для Марко Поло стиль, и пестрота содержания «Книги».
Описанием путешествия (в прямом смысле этого выражения) является лишь короткий «Пролог» – первые девятнадцать глав «Книги», да немногие из остальных ее глав. В основном «Книга» – все три ее части – заполнена описаниями различных азиатских стран, областей, районов, городов, нравов и быта их жителей, двора великого хана монголов и китайского императора Хубилая. В этот географический (в широком смысле этого слова) материал, представляющий наибольший интерес и для первых слушателей, и для средневековых и современных читателей «Книги», вставлены исторические главы, из которых наименее интересны трафаретные описания битв и две-три новеллы-легенды (например, рассказ «О великом чуде в Багдаде и о горе́», гл. XXVII–XXX).