Книга Студентка с обложки - Робин Хейзелвуд

— Ты вообще откуда?

— Милуоки.

— А, Миннесота! Я так и подумала.

Сейчас меня будут красить. Я приехала сюда в режиме «чисто/чисто», то есть ничего на лице и ничего на волосах. Винсент живенько делает мне хвостик, протирает лицо тоником и увлажняющим кремом. Убедившись, что холст загрунтован, мой художник начинает, как ни странно, с глаз.

— Ага, вот и первый урок! — говорит Винсент, замечая мое удивление. — Глаза перед основой, детка. Через секундочку поймешь, почему.

«Секундочка» превратилась в двадцать минут. Я наблюдаю, сначала зачарованно, потом с нарастающим ужасом, как кисть Винсента снова и снова обмакивается в стальные тени. Вскоре мои веки так потемнели, будто я долго дралась — и меня побили. Винсент усиливает эффект черным мазком по верхним и нижним ресницам и сводит его в стрелку. После этого визажист проводит намоченной в лосьоне ватной палочкой под глазом и демонстрирует мне:

— Смотри!

— Черная, — говорю я.

— Не просто черная! Грязная! Только представь, что она смешается под глазами с консилером! Получатся отвратительные круги! — восклицает Винсент, слегка содрогаясь (предположительно от мысли, что миллионы женщин так и ходят).

Я беру листок бумаги и достаю из рюкзака ручку. Если не запишу, никогда не повторю. «Шаг 1: глаза (20 минут). Сначала в складку века — стальные тени».

Айяна, уже с макияжем, от нечего делать листает какой-то журнал.

— Надо же, ее выбрали на эту кампанию!

— Да ты что, блин! — Тереза тянется за журналом, что неразумно, потому что она как раз достает руки из рукавов жакета. — Уэйн взял ее? Вместо меня?! Ну почему-у-у?!

«Накладывать тупой круглой кисточкой. Тени еще темнее на линию ресниц, более короткой кисточкой».

— Почему он взял Рэйчел? Да она звезда месяца! — Айяна щелкает ногтем по лицу блондинки-амазонки, которая в разных позах украшает мою комнату. — И вообще… — Супермодель кривится. — Говорят, она играет в чужие ворота.

«Покупать кисточки с подставкой в магазине художественных принадлежностей — гораздо дешевле (соболь и т. п., синтетика — ни в коем случае)».

Тереза ахает:

— Да что ты!

— Я тебе говорю! Вместе с одной нашей общей знакомой!

«Черные тени класть у ресниц, но под глазами чуть-чуть, а то глаза на фото будут маленькие».

— С кем?

«И кремовые тени, чтобы высветлить бровную дугу».

— С Клео.

— Клео — лесбиянка?

— Нет! Ее муж тоже был. Карло. Они втроем.

— Ничего себе!

— А потом Карло и Рэйчел спали с третьей, но не с Клео.

— Так вот почему они разводятся!

«Шаг 2: основа. 30–40 мин минимум (Винсент: «Половина всего времени отводится на основу»)».

— Стеф пошла в гору, — бросает Айяна и встает, чтобы надеть свой комплект: короткий кожаный жакет с бахромой и отделкой «под леопарда» и брюки в тон.

«Начать с густого консилера — не слишком светлого! Точками нанести на покраснения и под глаза».

Тереза фыркает:

— Подумаешь! Если спишь с директором агентства, еще не такое бывает.

«Нанести жидкую основу — для фотосъемок хороши «Шу Уемура», «Шисейдо», «Диор». Использовать влажную губку. Хорошенько растереть. Важно: закрепить рассыпчатой пудрой».

— С Касабланкасом[22]? Ты что! Она уже с шестнадцати с ним не спит, а то и больше!

«Последний штрих — промокнуть салфеткой, но не пудрить. Слишком много пудры = лицо шелушится».

— Джон просто свинья! Если бы я у него столько не зарабатывала, клянусь тебе, я бы ушла в знак протеста!

«Шаг 3: губы».

— Айяна! — Морис засовывает голову в гримерку и махает щеткой. — О боже, надевай скорее свои краги! Сейчас ты, и поскорее, потом два двойных, потом… — Он с сомнением смотрит сначала на меня, потом на Винсента. — Потом Эмили будет готова?

— Да, да, конечно!

Едва Морис уходит, Винсент хлопает в ладоши:

— Детка, все! Уроки — после обеда, а сейчас за работу! — И выдергивает из ушей Лауры наушники. — Живо!

Визажист и парикмахер с рвением набрасываются на меня. Я записываю все, что только можно. Лаура спрыскивает мне голову водой и вчесывает немного геля. Подсушив волосы овальной щеткой, она накручивает их на бигуди с липучками и досушивает, надев на меня золотистый колпак, соединенный с соплом фена. Только потом (во время сушки мое лицо нагрелось как чугунная сковорода на плите) мне завивают ресницы (купить щипчики для завивки ресниц), покрывают их двумя слоями густой черной туши («Мэйбелин грейт лэш» дешевая и хорошая) и расчесывают (купить металлическую расческу). После этого мне румянят щеки (на висок и самую выдающуюся часть скулы. Под ней светло-коричневый контур). Лаура снимает бигуди, делает мне легкий начес и укладывает. Морис дает желтоватые чулки («для пастельных тонов самое то»), лифчик с подушечками («я подумал, тебе не помешает») и платье-футляр из бледно-розовой замши с такими же туфлями на каблуках («твой стиль!»). Винсент обводит мне контур губ, смешивает помаду и…

— Стоп, стоп! — Морис расстегивает молнию на платье. — Нам надо… — Открывает ящичек, перебирает целую кучу подушечек для лифчика. — Нам надо… — Сует руку мне в лифчик, кладет туда еще одну подушечку и поправляет грудь. — Нам надо… — Проделывает ту же процедуру с другой грудью. — Увеличить бюст! Вот! — И застегивает молнию. — Ты только посмотри! Супер-секси!

Я не сразу оправилась от ощущения холодной руки у себя в бюстгальтере, так что доходит до меня где-то через минуту. Секси?!

— Я на секунду! — Морис рысцой убегает на съемки другого комплекта.

Секси… сексуальная?

Все куда-то убежали. Я поворачиваюсь к зеркалам и рассматриваю свое отражение. Я часто казалась себе симпатичной, иногда даже красивой, но сексуальной? Никогда! И вообще, разве можно быть сексуальной, если ни разу не занималась сексом? То есть занималась, но всего дважды: один раз — с Кевином, на заднем сиденье его машины, стоявшей (по неясным причинам) у Милуокского зоопарка, второй — совершенно по-другому (не с Кевином, а с Мэттом, не в машине, а на диване). Оба раза не запомнились совершенно, потому что я не кончила, даже толком не возбудилась — а что еще делает секс сексуальным?

И все же… на меня из зеркала смотрит совсем незнакомая девушка. He-Эмили. Я кручусь на месте. Не-Эмили взрослая. Поворот. Не-Эмили симпатичная. Поворот. Не-Эмили… Я взмахиваю волосами. С ними возились полтора часа, а они все равно прямые, только объема и блеска добавилось. Поворот. Я посылаю себе воздушный поцелуй губами цвета ежевики. Поворот. Игриво подмигиваю. Улыбаюсь во весь рот. Поворот. Не-Эмили сексуальная. Это точно!