Книга Дикий пляж - Сухбат Афлатуни

– А вы знаете, сколько проживание обойдется?

– Мы в детстве всей семьей туда ездили, и ничего.

– Так это когда было!.. А наших гостей кормить, одевать на какие деньги, вы об этом подумали? Рано-опе с первого этажа повезло: к ней уже взрослая Рано-опа приехала, она ее сразу в кафе пристроила…

– Что все «деньги, деньги»… Засыпаю: «деньги». Просыпаюсь: «деньги». Давай сами, просто уедем. – Придвигается к Машхуре. – В горы, куда хочешь… Только чтобы без этих, вдвоем.

– Ну что вы делаете… Жарко… И эти сейчас услышат, уже проснулись.

– Нет, спят еще. Всю ночь музыку слушали.

– Ну, не надо. Говорю вам, не спят.

– Все этот проклятый лифт… – Резко садится. – Слышите?

– Ну что?

– Опять зашумел!

– Вам показалось. Его вчера лифтер приходил, отключил…

– Значит снова включили! – Соскакивает, на ходу впрыгивает в одну штанину. – Или сам, собака, заработал! Слышите? Опять к нам!

– Почему вы так думаете? Может, не к нам…

Кадыр выскакивает в коридор.

Из соседней комнаты на него смотрят три Кадыра. Двое, подростки, играют на курпаче в карты. Один сидит на горшке. Маленькая Машхура просыпается и зевает.

Повозившись с замком, Кадыр выбегает в подъезд.

– Кадыр-ака! – слышен из квартиры голос Машхуры.

Звук остановившегося лифта.

Кадыр бросается к дверцам и сжимает их, не давая открыться. Дверцы дергаются. Сжимает сильнее, прижимается лицом к дверцам:

– Всё! Не выйдете!

Из кабинки голоса: «Откройте! Откройте, что за хулиганство!»

– Кадыр! – выбегает в подъезд Машхура, застегивая халат.

«Откройте, здесь люди, здесь дети, вам говорят!» – колотят изнутри.

– Не выйдете… Их нельзя выпускать!..

Машхура, два Кадыра и маленькая Машхура пытаются оттащить его.

Крики.

«Жизнь невозможно повернуть наза-а-ад… И время ни на миг не остано-овишь!»

Вечер. На площадке в пыли играют дети. Со второго этажа поливают из шланга.

«Пусть необъятна ночь, и одинок мой дом…»

Человек в футболке стоит возле подъезда.

Что-то говорит, но его не слышно – с лоджии первого этажа гремит музыка.

«Еще идут старинные часы!»

– Ра-ано! – кричит человек в футболке. – Рано-хон! Музыку тише сделайте!

Выглядывает Рано в питательной маске:

– А, здравствуйте, сосед, как здоровье? Что ваш брат, как у него дела, когда опять скидки делать будет?

– Ну, пока сезонной распродажи нет… Рано-хон, музыку, пожалуйста, тише сделайте. Людям ничего не слышно, что я рассказываю.

– А, хорошо… Не любите музыку, да?

– Люблю, только другую.

– А у меня другая тоже есть. Могу поставить…

– Я вам человеческим языком говорю – я тут рассказываю, а вы со своей музыкой! Не нравится, сама выходите, рассказывайте.

– Э, куда я сейчас выйду? Только маску Мертвого моря на лицо наложила!

Прячется. Музыка становится тише.

– Ладно, быстро расскажу, пока еще где-нибудь не включили. У нас люди не умеют просто тишиной наслаждаться… В общем, в то утро лифт снова заработал, снова гости прибыли, а Кадыржона положили в больницу… Нет, спасибо, ничего серьезного – просто нервы. Снова собрание, участковый пришел, председатель махаллинского комитета речь произнес. Главное – нам наконец поверили. А то сколько писем и заявлений писали – в одних местах их вообще отказывались принимать, в других: «Ждите пятнадцать дней». Да через пятнадцать дней мы вообще в подъезде друг на дружке сидеть будем! А в одном месте прямо в лицо сказали: «Нам, конечно, иногда отдельные ненормальные люди пишут, но чтобы психи коллективное письмо писали, это первый раз». Короче, на том собрании нас наконец услышали, пообещали, что комиссию пришлют. Но комиссия все не приезжала, а гости, наоборот, всё приезжали. Два-три человека в день – как по плану. Дошло до того, что один жилец, не буду называть имени, родного отца на порог не пустил. «Всё, – кричит, – у меня уже четыре родных отца разного возраста в квартире сидят, хватит, комплект!» Соседи ему: ну, возьмите пятого родного отца, у нас тоже дома у каждого по несколько дубликатов, каждое утро в туалет очередь, ничего, терпим…

Из подъезда выходит Шпион Иваныч. Он постарел, стал ходить с палочкой и разговаривать сам с собой.

– Это форменное безобразие. – Останавливается у подъезда. – Каждый день – новые люди. Кто их проверял? Кто просматривал их личные дела? Кругом халатность. Надо было посадить на каждом этаже возле лифта человека. Чтобы проводил собеседование, как положено, с каждым – индивидуально. Досматривал вещи. Спрашивал, имеются ли родственники… в прошлом.

Уходит, разговаривая и постукивая в такт палочкой.

– Так что дальше было, расскажите! Про экскурсию! – выглядывает Рано.

– Вы что, подслушивали, что ли?

– А что еще делать? Музыку не даете слушать…

– Хоп. В общем, чтобы гости поняли наконец, в каком времени они находятся, и не задавали разных вопросов… Короче, решили все-таки устроить для них экскурсию по городу. Центр города посмотрят, увидят, сколько всего нового построено. Что улицы сейчас совсем не такие, и дома другие, и машин сколько. Короче, жарким майским утром…

Площадка перед подъездом. Под орешиной стоит экскурсионный автобус.

Четверо Кадыров по очереди заходят, поднимают младшего. «А мороженое там будет?» – спрашивает уже в салоне маленький Кадыр, пробегая мимо сидений.

Машхура-хон поправляет платье на маленькой Машхуре: «Слушайся Кадыр-ака!» – «Какого из них?» – «Любого… Какой-нибудь из них в будущем женится на тебе». – «Я хочу выйти за прекрасного принца!» – «Я тоже в твоем возрасте хотела. А вышла за Кадыр-ака. Он сказал, что, когда выйдет из больницы, мы все поедем в горы». – «Я хочу сейчас в горы!» – «Сейчас – на экскурсию…»

Шпион Иваныч-1 дает последние инструкции Шпион Иванычу-2: «Бдительность и только бдительность! Автобус не настоящий; водитель, сразу видно, никогда за руль не садился; экскурсовод – переодетая женщина». – «Это я и сам заметил. Но вы еще не обратили внимания, что все, кто садится в автобус, находятся в заговоре!» – «Ты еще будешь меня учить! То, что они все в заговоре, это настолько понятно, что я даже не считаю нужным о таких пустяках говорить!»

Две Бриллиант Садыковны периодически отсылают одного из четырех Олимов домой, чтобы быстро переоделся. Наконец одна Садыковна залезает в автобус; женщины еще долго переговариваются через стекло.

Но вот все гости расселись; Сухроб-ака желает всем интересной экскурсии и вылезает. Автобус отъезжает; сквозь затененные стекла видны экскурсовод с микрофоном, внимательные лица сидящих. «Вы увидите, как изменился наш город в последнее время…» Оставшиеся машут, расходятся. «Хоть полдня от этого алкаша отдохну!» Марлен-ака пытается закурить и роняет сигарету. Автобус выезжает на улицу и исчезает из виду.