Книга Расстояние между нами - Кейси Уэст

– Что-то типа того, – бормочет он.

Генри встает:

– Шотландская кукла моя, так что руки прочь.

Ксандер поднимает руки вверх:

– Не интересует.

У меня такое ощущение, что Ксандер думает, будто Генри говорит вовсе не о кукле в килте. Но если Ксандер не заинтересован, то это не имеет значения.

Генри идет к двери:

– Я исполню эту песню на нашем выступлении в пятницу вечером. Приходи. Мы играем в «Скрим Шаут». В десять.

«Скрим Шаут» – захудалый клуб в пяти кварталах отсюда, в нем местные группы играют за копейки, а то и бесплатно для немногочисленной, изрядно подвыпившей публики. Время от времени я хожу туда со Скай, но, по правде говоря, это место не для меня.

Ксандер смотрит вслед Генри, а затем с важным видом поворачивается ко мне:

– Бабушка попросила забрать заказанную куклу.

– Твоя бабушка? – Я открываю журнал, соображая, не пропустила ли заказ.

– Кэтрин Далтон.

– Миссис Далтон – твоя бабушка?

– Почему тебя это так удивляет?

Я закрываю рот. Потому что миссис Далтон такая милая и земная… Ты же павлин чистой воды: идеальный маникюр, дорогущая одежда (по крайней мере, так я оправдываю его высокомерие).

– Я просто не знала, вот и все.

– Значит, она никогда не рассказывает о своем блестящем внуке?

– Я думала, она пришлет Алекса.

– Я и есть Алекс.

Вот как. Ксандер – это сокращение от Александера.

– Так тебя зовут Алекс или Ксандер?

По его лицу расползается надменная улыбка, будто я искала его в Интернете или просматривала страницы светской хроники в еженедельной газете.

– Твоя кредитка, – говорю я, напоминая ему, что в прошлый раз он ею воспользовался.

– Ах да. Все, кроме бабушки с дедушкой, зовут меня Ксандер. Меня назвали в честь дедушки, так что сама понимаешь, как это бывает.

Даже не представляю.

– Да, конечно.

– Итак, дочь Сьюзен… – Он облокачивается на стойку и, взглянув на маленькое деревянное яблоко, которое нам давным-давно подарил один клиент, начинает крутить его волчком. – Моя кукла пришла?

У меня вырывается смешок.

– Да, пришла. Подожди минутку. – Приношу из подсобки коробку и ставлю ее на стойку. Странно, что мама не открыла ее и не осмотрела куклу. Иногда они приходят треснувшими или сломанными, и за это несет ответственность служба доставки. Беру канцелярский нож из серебристого стаканчика возле кассы и разрезаю упаковочную ленту. – Я только проверю, не ампутировали ли ей во время путешествия конечности.

– Хорошо.

Достаю из коробки упаковку с куклой, уронив при этом несколько пенопластовых шариков, и осторожно открываю ее.

– Мэнди, – читает он ее имя на крышке.

– Мэнди в отличном состоянии. Твоя бабушка будет довольна. Кукла ведь для твоей сестры?

– Нет, для кузины. Скарлетт. Кукла так на нее похожа, что это даже немного пугает.

– Твоя кузина носит кружевные носочки и вязаные платья?

– Нет. Но волосы… и этот хитрый взгляд.

– Значит, у твоей кузины короткие черные волосы и страсть к приключениям?

– Именно так.

Я пододвигаю к нему коробку:

– Передавай бабушке от меня привет.

– А она поймет от кого?

– Все понимают.

– Кажется, все, кроме меня. – Он достает телефон и нажимает на пару кнопок.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

– Передаю бабушке от тебя привет.

Я закатываю глаза:

– Это жульничество!

– Не знал, что мы играем. – Он впервые за разговор улыбается мне, и меня тотчас охватывает радость, что он так редко это делает. Эта улыбка поражает сильнее любого оружия. – Привет, ба. Я забрал куклу… Да, юная леди из магазина помогла мне с ней. Она просила передать тебе привет… Нет, не Сьюзен.

Я громко смеюсь.

– Ее дочь. Темные волосы, зеленые глаза.

Я опускаю взгляд, удивляясь тому, что он знает цвет моих глаз. Вот его глаза карие с золотистыми крапинками. Не подумайте ничего такого, я просто внимательная.

– Шестнадцать?… – Ксандер вопросительно смотрит на меня, я в ответ качаю головой. – Семнадцать?

С половиной.

– Кайман? – Он приподнимает брови, и я вздергиваю плечами. – Так вот, Кайман передает привет… Милая?

Насчет милой не знаю, но она нечто. – Он какое-то время молчит. – Я вежлив. Это ее стоит попросить быть повежливей. Она даже не представилась… Нет, не потому, что я был заносчивым.

Обожаю миссис Далтон.

Записываю в журнал дату и время, когда забрали заказ. Затем, не знаю почему, дописываю после «Алекс» хвостик «андер». Закрываю журнал и убираю его под стойку. Ксандер до сих пор внимательно слушает бабушку. В какой-то момент он встречается со мной взглядом и поднимает палец. Вынимает из кармана кошелек и, даже не глядя, достает из него кредитку.

– Она уже оплачена, – шепчу я.

Он кивает и убирает кошелек назад.

На какие-то слова бабушки он улыбается. Ох уж эта улыбка. И что в ней такого? Может, она такая обворожительная из-за идеально ровных белоснежных зубов? Нет, дело не только в этом. На самом деле она немного кривовата: один уголок рта приподнимается чуть выше другого. И время от времени он покусывает нижнюю губу. Эта улыбка делает его, обычно такого надменного и уверенного в себе, очень ранимым.

– Ладно, ба, мне пора. Кайман, наверное, ждет не дождется, когда я уйду из магазина. Ей ведь надо работать.

Странно слышать, как он произносит мое имя. Так он кажется кем-то большим, чем обычным клиентом. Будто мы давно уже знаем друг друга.

Он убирает телефон в карман:

– Кайман.

– Ксандер.

– Это значит, я победил?

– Не знала, что мы играем.

Он берет куклу и, улыбаясь, не спеша идет к выходу.

– Еще как знала.

Глава пятая

Около года назад мама стала организовывать в подсобке магазина дни рождения для маленьких девочек. Тогда эта идея казалась мне нелепой (да и до сих пор так кажется), но она придумала заказывать незаконченные куклы, а потом приглашать девочек и разрешать им их доделывать: выбирать одежду, цвет волос и глаз. Таким образом домой они забирали кукол, почти что сделанных своими собственными руками. Сначала мама даже разрешала им раскрашивать глаза, но это действо превратилось в «Калейдоскоп ужасов 101». Так что теперь я сижу за стойкой и раскрашиваю глаза, пока мама в подсобке помогает девочкам подобрать одежду и волосы. В хорошие дни в наши карманы набегает около сотни долларов. Но чаще всего нам везет, если мы хотя бы покрываем расходы (мама – простачка, она разрешает девочкам брать более трех положенных по правилам предметов одежды).