Книга История одной девушки - Джейн Бартош

Уже второй раз за день иду по центральной пешеходной улочке. Моросит легкий дождик, платаны стоят, словно в сказочном лесу, растопырив свои ветви в разные стороны. Повсюду клумбы с цветами, ароматы сосисок на гриле и каких-то незнакомых сладостей.

Спустя пару часов шопинга с глобальной покупкой «к вечеру» я заскакиваю в какую-то гламурную кондитерскую. Я вообще не из транжир, и впервые трачу его деньги с таким размахом. Но, черт возьми, какое это приятное занятие! К тому же от него никаких новостей, а уже почти вечер.

Пара чашек капучино, нежнейшие макаруны, штрудель с мороженым – полный релакс. Очень уютное местечко с кирпичными стенами, выкрашенными в белый цвет, высокими барными стульями вдоль окна, чтобы можно было любоваться улицей и прохожими, наслаждаясь ароматом свежемолотого кофе. Многое бы отдала, чтобы жить в доме над такой кофейней!

Представьте себе – вы открываете глаза, еще нежитесь в своей кровати, наблюдая, как сквозь белые шторы проникают солнечные лучи, а свежий летний ветерок влетает в комнату из раскрытого окна, неся с собой тонкий аромат кофе и булочек с корицей. Ммм… Мечта!

Правда, сразу представила и обратную сторону медали – свои толстые бока и второй подбородок, ведь я бы не смогла обходить стороной эту кофейню, да и отказать себе в удовольствии съесть шоколадный круассанчик – это не для меня.

Эсэмэска вернула меня из моих приятных и не очень размышлений. «Крошка, прости. Совсем замучили эти немцы. Буду поздно. Не жди меня. Целую!»

Вот и приехала. Зачем он позвал меня с собой? Чтобы не скучно было лететь в самолете и не ночевать одному? Занять мной свои свободные минутки? Я быстро расплатилась и, предварительно глянув карту в навигаторе, отправилась гулять по городу. Маршрут я себе составила долгий, и пройти пришлось прилично, но меня настолько переполняли эмоции, что я, как скоростная ракета, очень быстро обошла весь центр города и осмотрела основные достопримечательности – старинные здания, соборы, набережную, пешеходную улицу с магазинчиками и торговыми центрами. По пути зашла почти во все магазины. Вообще-то мне конкретно ничего не нужно, но я смотрела и примеряла все подряд, лишь бы убить время.

Не люблю одна бродить по незнакомому городу, а вот по магазинам – самое то, затеряешься среди людей и разглядываешь себе одежду.

Глупая! Почему мне вечно не везет с мужчинами? Я молодая, красивая, успешная! И не против родить детей и сесть с ними дома, занимаясь рисованием и рукоделием. Почему-то возле меня нет очереди из благодарных кавалеров, которые готовы сражаться друг против друга, лишь бы я обратила на них внимание. Только в фильмах все так приторно-красиво и наигранно-сладко.

Если бы сейчас я снималась в кино, то непременно по дороге в гостиницу налетела бы на какого-нибудь безумно красивого и обаятельного иностранца, сбила его с ног и упала ему в руки в завершение – все, на этом happy end обеспечен. А дамочки в кинотеатре вздыхали бы и умилялись: «Боже, как ей повезло!»

Такого не бывает! По крайней мере, со мной. Надо ли говорить, что следующие два дня мы почти не виделись. От него я слышала что-то невнятное про партнеров, которые «пригласили поиграть в гольф, а потом на завод, а потом с кем-то на встречу». Домой прилетела опустошенная и еще более одинокая. Униженная… Точно! Я была унижена, а моя гордость покинула меня, не в силах терпеть таких издевательств.

Я взяла отгул в понедельник, потому что с утра мне так дико захотелось поплакать и пожалеть себя и свою неудавшуюся жизнь, что никакие силы мира не смогли выгнать меня на работу. Пусть другие пашут. Те, у кого все дома. А у меня никого нет. Я одна, как никогда. Ведь даже мой оптимизм меня покинул, ушел вслед за гордостью.

– Мам, привет, – вздохнула я в трубку. – Можно я к тебе приеду? Да, сейчас. Я не на работе. – После тяжелого вздоха я добавила: – Нужен твой совет.

Как хорошо, что у мамы работа разъездного характера, и в двенадцать часов дня ее частенько можно застать дома. Что ни говори, но приехать в гости к маме всегда приятно. Это успокаивает и отрезвляет. Не очень хочу рассказывать о наболевшем, но время пришло. Никто, кроме моей мамы, более трезво не оценит ситуацию. За это я люблю ее и боюсь одновременно. Она всегда действует решительно, дает советы по делу и старается быть объективной.

Я умылась ледяной водой и положила на глаза охлажденную гелевую чудо-маску, чтобы привести распухшее от слез лицо в более-менее приличный вид. Ненавижу плакать. И еще больше ненавижу плакать из-за него. Он этого не заслуживает. Не буду сейчас об этом думать, а то снова разревусь.

Через несколько часов я сидела на маминой кухне, с чашкой чая ройбуш. Когда приезжаю в родительский дом, на меня обрушиваются воспоминания прожитых здесь лет. Что-то трогательное до сих пор витает в воздухе. Это как ощущение из раннего детства, когда в новогоднее утро бежишь под елку и испытываешь неимоверное счастье от полученного подарка. Этот сказочный момент остается с тобой навсегда.

Дома у родителей так много всего пережито – и грустного, и веселого. Здесь всегда комфортно и уютно. Это единственный уголок, приходя в который душой отдыхаешь от тревог и забот, наслаждаешься воспоминаниями. И сердце приятно щемит от всплеска эмоций, которые испытываешь год за годом, приезжая к маме.

Я долго пыталась понять, в чем же секрет такого трепетного отношения к отчему дому, ведь свою квартиру я тоже очень люблю. Но в моем доме не возникает ошеломляющего чувства защищенности и покоя.

Наверное, все дело в мамином внимании. Когда я жила с родителями, они окружали меня своим теплом и заботой, порой даже слишком. В восемнадцать лет, увы и ах, хотелось поскорее убежать в собственный уголок, чтобы построить свое счастье, свою жизнь. И только с годами понимаешь, что нужно было ценить каждый момент, а не торопиться взрослеть и отвоевывать свою самостоятельность. Так странно, первые двадцать – двадцать пять лет мы мечтаем поскорее повзрослеть, а потом хотим хотя бы на мгновение оказаться в детстве, когда о нас заботились, волновались и любили, несмотря ни на что.

Мне было очень грустно, когда я переступила порог маминой квартиры, тем не менее на меня снизошло спокойствие. Всхлипывая, я рассказала маме про свои выходные, про другую женщину, которая меня раздражает. Мама слушала внимательно, кивала и подливала мне чай. То, что нужно.

Повисло молчание. Я закончила изливать свою душу, а мама не торопилась мне отвечать. Напряжение нарастало, я начала чувствовать себя как напроказничавшая школьница. Может, зря рассказала всю правду? Можно было сгладить острые углы моей печальной истории и нарисовать более радужную картину. Кем теперь мама будет меня считать? Почему я все не обдумала заранее?

– Роди от него ребенка!

– …

– Ну что ты так на меня смотришь? Я серьезно. У тебя уже часики тикают, да и ты намучилась достаточно, наигралась в одинокую и независимую. Роди от него!

– Мам, ты в своем уме?

– Ты не поняла! Для себя заведи ребенка. Так можно всю жизнь прождать на задворках, а можно никого не ждать и жить своей жизнью. Будешь растить малыша или малышку, я тебе помогать буду. Справимся. В Москве каждая вторая – мать-одиночка. А у нас, слава богу, и средства есть, и жилье. Пока здоровье позволяет!