Книга Битва за Ориент - Олег Попенков

Павел был крайне удивлён, услышав в толпе кричащих людей иностранную речь. Здесь переговаривались на английском и французском. Но более – на египетском диалекте арабского языка.

Были, правда, и иные наречия. Ему показалось, что люди, вышедшие на площадь, в большинстве своём отнюдь не ливийцы. А тогда кто?

«Что за интернационал? – подумалось Дорошину. – Кто это и что хотят?»

Когда процессия митингующих, будто морская волна, охватила со всех сторон их замерший на месте микробас, послышались довольно яростные удары по его лакированным бокам. Толпа барабанила по стёклам, требуя отставки полковника Каддафи и называя его власть режимом. Вела себя так, как будто бы это решение зависело от сидевших в автобусе людей!

Стёкла, к счастью, уцелели, но оказались оплёванными и измазанными, как и сам автобус, несмываемой краской всех мыслимых и немыслимых цветов. Молодые люди поголовно несли с собой баллончики с краской.

Создалось впечатление, что протестующие изначально направлялись на вернисаж либо «пошалить», разрисовывая какой-нибудь мост или забор в рамках новомодного у всей молодёжи мира, незамысловатого по своей сермяжной сути искусства граффити. Но были развёрнуты чьей-то злой волей и отправлены принудительно на другое «мероприятие».

Вечером по телевизору передали выступление лидера страны Муаммара Каддафи, который пообещал выпустить из тюрем каких-то исламистов и серьёзно поднять зарплату чиновникам. Он также говорил о снижении цен на бензин и раздаче дотационных продуктов среди жителей Бенгази.

Его лицо было сосредоточенным и спокойным. Самообладание полковника восхищало.

Арабские информационные агентства «Аль-Джазира» и «Аль-Арабийя» кричали о якобы имевших место столкновениях в Бенгази между «бастующим народом» и полицией, применившей против безоружных людей слезоточивый газ и резиновые пули, о многочисленных жертвах среди демонстрантов и мирного населения.

Дорошин внимательно просматривал плохого качества видеорепортажи с «места событий» и не узнавал Бенгази, в котором сам находился.

В какой-то момент ему вдруг показалось, что ролики, транслируемые международными СМИ, больше походят на события, имевшие место где-нибудь в Индии или Пакистане. Уж очень похожи были лица протестующих и их одежда на индийцев!

«Какие столкновения с полицией? Когда были применены карательные меры?» – удивлялся Павел. Ничего подобного ни ему, ни его коллегам-специалистам известно не было.

Мужчина вспомнил, как нагло и вызывающе вела себя толпа молодых людей, барабаня по их автобусу, выкрикивая политические лозунги.

«Что-то не помню я там полиции и уж тем более расправы над „безоружным народом“», – думал мужчина, сидя у телевизора в своём номере.

На следующий день, когда русские спецы приехали в учебный центр, им объявили, что занятия временно отменяются.

Павел отправился за объяснениями к начальнику центра майору Ахмеду Ханашу, но того не оказалось на месте.

Безрезультатно прождав его около сорока минут в канцелярии, заваленной почтовой корреспонденцией и документацией, и выпив пару чашечек крепкого кофе под вдвое большее количество выкуренных сигарет, Дорошин решил всё-таки найти хоть кого-то из командования.

Помощник Ханаша, капитан Ибрагим ас-Сувейри, заспанный, с заметно осунувшимся лицом человек, попросил передать хабирам, что прекращение занятий – временная мера, вызванная тем, что в «городе неспокойно». Но это – внутреннее дело Ливии, которое конечно же никоим образом не касается русских!

Он также пообещал Павлу перезвонить ему в гостиницу и сообщить о времени возобновления учебного процесса. Как только, так сразу!

С того момента прошла уже целая неделя, но занятия так и не возобновились. Звонка от Ибрагима Павел также не дождался.

«Букра!»[5] – волшебное выражение арабов, которое не обещает ничего конкретного: может, завтра, а может – никогда!

Потом были ещё демонстрации, более многолюдные и агрессивные со стороны их участников, и реальные столкновения с полицией. А дальше и вообще в небе над городом зависли боевые вертолёты, ушедшие в следующий момент, как по команде, в сторону моря, где находилась местная авиационная база Бенина.

Через некоторое время оттуда донеслись взрывы и пулемётная стрельба. По слухам, «вертушки» бомбили военные склады близ Бенгази, «чтобы они не достались противнику». Поговаривали, будто и сами вертолёты подверглись обстрелу с земли. Были жертвы: убитые и раненые.

Комментируя происходящее, диктор телевидения заявил, что в стране подавлена попытка вооружённого переворота, инициированного боевиками аль-Каиды, при поддержке западных стран. Что в карманах у уничтоженных боевиков, а ими оказалась в основном иностранная молодёжь в возрасте от 18 до 20 лет, были найдены крупные суммы в американской валюте и наркотики.

Слушая новости по телевизору, Павел вспоминал, как их автобус окружила странная, настроенная весьма агрессивно толпа молодых людей, говорившая на разных языках.

«Похоже на правду», – подумалось тогда.

Наконец около девяти часов вечера раздался телефонный звонок из Генконсульства РФ в Ливии. Звонил оперативный дежурный, который без объяснения причин передал указание руководителя российской дипмиссии – паковаться в срочном порядке.

На вопросы Дорошина он отвечать отказался, сославшись на то, что ему самому мало что известно о ситуации и он всего лишь исполнитель.

Одновременно отключился Интернет, и начались перебои с телефонной связью.

* * *

По улице вновь промчалась машина с вооружёнными людьми.

– Ну, блин, пусть мне только скажут, что «очаг мятежа ликвидирован» (заявление по государственному каналу ливийского телевидения) и ничего не происходит! – пробурчал недовольный Дорошин. – Тогда как понимать эти ночные манёвры?

Он отошёл от окна и вновь потянул за тесёмки подъёмника. Жалюзи, соединившись, погрузили гостиничный номер в кромешную тьму.

Немного постояв без движения и попривыкнув к темноте, мужчина осторожно двинулся в обратный путь по направлению к своей кровати. Устраиваясь на просторном, удобном матрасе, он с удовлетворением отметил про себя:

«Вот всё-таки что хорошо у арабов, так это – их „сексодромы!“ В футбол можно играть!»

* * *

– Как ты думаешь, Борисыч, в Ливии назревает народное восстание? – спросил его за завтраком старший группы заводчиков Михаил Куприянович, человек одного возраста с Дорошиным, успевший ранее дважды побывать в Алжире, в командировках, подобных ливийской.

Он считался в своём кругу «бывалым загранработником», засорившим свой лексикон кучей арабских слов и выражений. Даже значение арабского слова «интифада» (народное восстание) было ему известно. Мужчина искренне полагал, что вполне владеет языком местных аборигенов и старался обходиться без услуг переводчика. Довольно часто самонадеятельность Куприяныча приводила к курьёзным случаям, но его это обстоятельство нисколько не смущало.