Книга Феликс Медведев. Козырная судьба легендарного интервьюера, библиофила, игрока - Ирина Вертинская

– Молодой человек, зачем вам портить жизнь? Неужели вы не понимаете, что мое имя под запретом?

– Понимаю… – согласился Феликс. – Но должен же кто-то рассказать правду? Ведь ваша жизнь и судьба принадлежат истории…

– Может быть, – тихо ответил Шульгин. – Только вы рискуете, как мне кажется, больше меня…

Конечно, Шульгин, умудренный горьким опытом человек, был прав со своей стороны. Но и Феликс считал себя правым – если не он, думал юноша, то кто же еще будет искать забытых, неординарных людей, открывать запретное и первым рассказывать обо всем читателю?

Несостоявшееся интервью с Шульгиным нисколько не охладило журналистский пыл молодого романтика. В нем еще сильнее загорелось желание искать, встречаться, открывать. Невзирая ни на какие барьеры.

В гостях у «железной старухи» Мариэтты Шагинян

Несколько молодых мужчин, негромко переговариваясь, склонились над планом местности. Их интересует адрес: «ул. Серафимовича, д.9а». Наконец, следуя по «стрелочкам» с комментариями, они находят нужный дом и упираются в неприветливый забор, на котором не видно ни замка, ни звонка. Улица безлюдна.

– Ну, что, лезем? – шепотом предлагает самый решительный. Замерли, оценивая ситуацию.

– Да вы просто дверь толкните, – вдруг предлагает сзади женский голос.

Оглянувшись, мужчины видят почтальоншу, приветливо помахивающую газетой. – У Мариэтты Сергеевны всегда не заперто.

Толкнули дверь, и она распахнулась. Так Феликс Медведев с двумя друзьями-коллегами – корреспондентом газеты «Правда» Александром Арцыбашевым и курганским журналистом Вячеславом Аванесовым попали в дом знаменитой на всю страну писательницы.

«Железная старуха Мариэтта Шагинян, искусственное ухо рабочих и крестьян», как прозвали ее в литературных кругах, – одна из самых обласканных советской властью писательниц, почти все время проводила в тиши уютно-литературного поселка Переделкино. На окнах ее дома фломастером было выведено: «Посмотри, как прекрасен мир, в котором ты живешь». Она слыла четким, пунктуальным человеком (по характеру и в силу тяжелого недуга – глухоты и восьмидесятипроцентной потери зрения).

При предварительной встрече с журналистом в своей московской квартире в районе метро «Аэропорт» она снабдила его чертежом-инструкцией, до какой железнодорожной станции ехать к ней на электричке, какими улочками идти к ее дому и так далее (кстати, завзятый коллекционер Феликс до сих пор хранит этот раритет).

Тем не менее, гостей хозяйка встретила сурово. Как только Феликс заговорил о предмете своего интереса – Александре Блоке, с которым Шагинян была дружна, она отрезала:

– Я уже все о нем рассказала!

Интервьюер не растерялся и приготовился было задать вопрос, который «зацепил» бы Мариэтту Сергеевну, но вдруг она сама решила использовать журналиста в качестве новостной телепрограммы:

– А правда ли, что Ефремов ставит «Целину»?

Часть трилогии «Целина», выпущенная баснословным пятнадцатимиллионным тиражом, написанная профессиональным журналистом от имени Леонида Ильича Брежнева, среди грамотной публики не раз становилась объектом шуток. Переложение этого сомнительного произведения на язык театра, видимо, остро взволновало Шагинян.

Феликс не упустил шанса.

– А мы прямо сейчас все выясним! – с вежливой готовностью откликается он на заинтересованность Мариэтты Сергеевны. – Я могу позвонить от вас?

Прозрачный намек журналиста писательница поняла правильно и усмирила свой пыл.

– Вы с товарищами? – осмотрела она компаньонов Феликса. – Ну, что же, рассаживайтесь, будем говорить…

А дальше – четыре часа увлекательнейшей беседы с живым рупором социализма…

Мариэтта Сергеевна Шагинян, автор внушительной «Ленинианы», слыла весьма основательным человеком. Каждый день ее жизни был расписан по минутам. Чертеж-инструкция для журналиста, чтобы он не тратил время на поиски ее дачи и пришел ровно «в 4.30 дня», как указано

«Нас было пять, мы были капитаны, водители безумных кораблей…»

Одним из самых громких имен, словно колокол, возвестившим о наступлении перемен при Горбачеве, стало имя Николая Гумилева. Первая за более чем полвека публикация стихов намеренно «забытого» советской властью поэта получила мощный резонанс в обществе.

В 1986 году, уловив легкое колебание свежей струи в застойном воздухе, отдел литературы «Огонька» во главе с Владимиром Енишерловым замыслил экстремальную литературно-политическую акцию: организовать публикацию стихов Николая Гумилева. Незадолго до этого в журнале вышла интереснейшая статья сына опального поэта, знаменитого историка Льва Гумилева, посвященная Куликовской битве. Феликс страстно увлечен прекрасными стихами Гумилева-старшего. В его коллекции первоизданий почетное место занимает редчайшая первая книга стихов Николая Гумилева «Путь конквистадоров». Потрясает и удивительная, яркая и трагически короткая судьба одного из лучших поэтов Серебряного века. Блестящий офицер, награжденный Георгиевским крестом, литературный критик, переводчик Теофиля Готье, Уильяма Шекспира, Роберта Браунинга, исследователь Африки, благодаря которому коллекция петербургской Кунсткамеры пополнилась редкими экспонатами, высокообразованный человек, мечтавший создать «Географию в стихах», супруг Анны Ахматовой и отец ее сына Льва Гумилева, он так много успел и не успел к своим 35 годам, когда его обвинили в некоем контрреволюционном заговоре… Николая Гумилева расстреляли где-то под Петроградом 26 августа 1921 года, в тот кровавый год, когда «страна, что могла быть раем, стала логовищем огня». Всего к расстрелу по этому делу был приговорен 61 человек. Место гибели и захоронения поэта точно не установлено.

Но никогда я не пойму в тоске,Зачем скользит луна средь голубых равнин,Когда из лунных взглядов ни одинМеня заметить бы не мог…И взял меня внезапно Бог!

Так провидчески звучат трагические строки знаменитой поэмы «Пиппа проходит» Роберта Браунинга в переводе Николая Гумилева.

Об официальной политической реабилитации Гумилева пока никто и мечтать не может, это случится только в сентябре 1991 года. Сейчас же, в еще глухом 1986, намерение опубликовать его стихи выглядит как вызов не только когорте «придворных» литераторов, но и всей беспамятной, стерилизованной советской культуре.

Отдел литературы «Огонька», возглавляемый Владимиром Петровичем Енишерловым, решает начать свою «Куликовскую битву», чтобы вернуть читателю имя опального, преданного полному забвению талантливого поэта.

Близится 100-летие со дня рождения Гумилева, времени очень мало, и для того, чтобы добиться поставленной цели, нужно пустить в ход «тяжелую артиллерию». К тому же в этот момент от занимаемой должности освободили бессменного главного редактора Анатолия Софронова. Воцарилось безвластие, и надо было срочно пользоваться моментом!