Книга Резидент галактики - Леонид Моргун

– А можно еще что-нибудь попробовать?

– Конечно, я слежу за вами.

Бабаев поглядел на подоконник и глубоко вздохнул, сосредотачиваясь… Какая-то часть его мозга испускала направленные, должным образом закодированные волны, которые несли в себе колоссальный запас информации. Они воздействовали на атомные составляющие любого избранного предмета – и он «оживал», исполнял любые желания повелевающей им личности. Быть чем-то означало обладание величайшей властью в мире, властью над миром вещей, предметов, а значит, и… людей?

Подоконник был стар и треснут. Сделанный горе-плотником из сырой, подгнивающей сосновой доски, он был перекошен и образовал у стены большую щель, в которую нещадно дуло. Этот подоконник также помнил много интересного. Он помнил себя еще деревом! Еще недавно по нему скакали лесные пташки, почесывал об него свою могучую спину медведь-шатун. Помнил он и то, как рос, как струились живительные соки по его клеткам, как ласково пригревали его солнечные лучи, как впитывал он всеми своими порами весенние ливни.

И вновь он стал оживать, вдыхая водяные пары, восстанавливая в себе силы расти и множиться. Набухнув, он заделал щель в стене, зарастил трещину и почувствовал, что при желании мог бы пустить побег… Но не сейчас…

Сейчас на подоконник опустилась пушинка одуванчика. Она дремала. От роду ей было несколько дней, она совершенно ничего не помнила и не желала думать ни о чем, кроме самой себя. Несмотря на свою крохотность, она была во много раз сложнее любых вычислительных центров. В тесно сжатых хромосомах, в переплетенных спиралях нуклеиновых кислот был закодирован механизм развития целого вида живых существ. Он спал, ожидая лишь благоприятных условий для того, чтобы набухнуть под воздействием влаги и тепла, раскрыться, ощутив сладчайший миг проникновения в почву, пустить корни, устремить навстречу солнцу свои крохотные ростки…

– Хозяин! Выходите немедленно!

– Погоди, погоди… – он медленно приходил в себя.

– Я ведь предупреждал вас о биопотенциале.

– Я понял. Но мне хочется побыть в нем еще немного. Ведь это всего лишь пушинка, я с ней справлюсь.

Пушинка оторвалась от подоконника и полетела по ветру. Она быстро овладела законами аэродинамики и, двигая волосками, как парусом, вылетела в окно, покружилась над улицей и устремилась в открытую форточку напротив…

…и, мягко кружась, опустилась на тонкое шифоновое платье, которое в эту минуту гладила молодая женщина. Горячий утюг ненароком задел пушинку, она моментально обуглилась и сжалась от нестерпимой боли, пронзившей все ее существо.

– Хозяин!..

Платье медленно расправляло складки, млея от прикосновения утюга. Оно пропитывалось теплом, довольством, покоем. Нежные, заботливые пальчики аккуратно проглаживали каждую оборочку, каждый завиток кружев…

– О, хозяин! Вы были на волосок от гибели.

– Я понял.

– У меня от волнения перегрелся бок.

– Скажи мне, Фляр, а ты… живое существо?

– В вашем понимании не больше, чем любая вещь. Но теперь-то вы понимаете природу вещей?

– О, да…

Женщина надела платье и подошла к шифоньеру, разглядывая в зеркало свою ладную, стройную фигуру. Она обработала платье антистатиком, и оно перестало липнуть, зашевелилось, зашуршало, заиграло складками…

Женщина залюбовалась собой…

– Хозяин! Что вы де…

– Т-с-с!

Да, она действительно хороша собой. Ей двадцать шесть лет, а выглядит она на восемнадцать. Она еще долго будет выглядеть так, и долго еще проходящие мимо мужчины будут бросать ей вслед пылкие взгляды, и набиваться в друзья, и приглашать в рестораны… А затем неожиданно и явственно проступят морщинки в уголках рта, и складки на лбу, наглым и озлобленным станет взгляд. Лала-пери, Лала-джан, Лал-Лала… «Яхонтовая»… «Божественная»… Какими только эпитетами не именовали ее многочисленные поклонники. И порой самой себе она казалась прекрасным и возвышенным существом в окружении восторженных почитателей. Невероятные, удивительные сны навещали ее по ночам, десятки тысяч перевоплощений порой испытывала она, когда сознание ее дремало. Но приходило утро, и она глядела на себя в зеркало и видела ту, кем она, в сущности и была – элегантным и дорогостоящим предметом для мимолетных развлечений так называемых сильных мира сего…

В это мгновение Лала вздрогнула и обернулась. Ей вдруг показалось, что за ней кто-то пристально наблюдает, ехидно при этом посмеиваясь. Нет, в комнате никого не было. Золотая клетка, в которую ее поместил последний щедрый хозяин, была надежно изолирована от внешнего мира. В ней было выставлено много добра, записанного на ее имя, а еще больше спрятано в различных тайниках, но все это не принадлежало ей, как, впрочем, и она сама. Но никто посторонний сюда проникнуть не мог. И тем не менее она отчетливо чувствовала на себе взгляд. Но теперь он казалось, исходил откуда-то изнутри, из глубины ее естества. Кто-то чужой поселился в ней и видел ее насквозь, проникал в самую сокровенную глубину ее души…

Лала вцепилась в волосы и застонала, мучимая невыносимой душевной болью. Она видела себя снаружи и изнутри. Сознание ее раздвоилось, два начала вступили в яростную борьбу. Скрестились волны биотоков и повели бой за овладение взбунтовавшимися участками головного мозга.

Женщина корчилась в судорогах, каталась по полу, раздираемая невыносимой, мучительной болью, а Сознание массированной атакой обрушилось на незванного пришельца, загнало его в самый дальний участок мозга и готовилось завершающим ударом окончательно уничтожить его…

– Лалка!.. Милая! Что с тобой? – хозяин, ее здоровенный, тучный хозяин, вбежав в квартиру, глядел на нее с изумлением. – Ну? Что стряслось? С ума сошла?

И все неожиданно быстро окончилось. Некто исчез бесследно, оставив ее наедине с собой и с человеком, чью руку охватывала массивная гипсовая повязка. Низамов долго глядел на нее упорным, выжидающим взглядом. Лала поднялась, тряхнула головой, провела рукой по волосам и усмехнулась.

– Где это тебя угораздило?

– Меня?.. – он взглянул на повязку. – Пустяки. На лестнице вчера оступился. А ты чего орала?

– Сама не знаю… – прошептала она, неожиданно всплакнув. – Будто какой-то страшный сон…

– Опять сон?.. – возмущается он. – Ведь я тебе говорил, что эти дурацкие сны тебя до добра не доведут. Хочешь, свезу тебя к одному профессору?

– Зачем? – устало улыбнулась она. – Мне ничего не надо. Ты со мной. Значит, все хорошо. А сны мои пусть тебя не пугают. Должно же у меня быть хоть что-то мое?..

* * *

– На сегодня хватит, хозяин. Я перегрелся.

– Извини.

– У меня вылетело два блока. Самому их синтезировать не удастся. Придется заказывать новые.

– Мне очень жаль…

– Доставлять их придется на звездолетах. Расход энергии составит восемьсот биллионов эргов. Тебе, конечно, эта цифра ничего не говорит…