Книга Невезучая - Елена Миронова

На весах — два старика: лорд Адриан и Александровна. Но если последнюю я знаю как облупленную, ведь мы работаем с ней уже много лет, то английских лордов никогда не видела вживую. И кто знает, представится ли когда-нибудь подобный случай?

— Даже не знаю, — протянула я, — это так неожиданно…

— Да что ты мямлишь, — разозлилась Клюева, — будто тебе предложение руки и сердца делают! Тебе же все равно нечем заняться, а так хорошим людям поможешь. Будешь знать, что не напрасно воздух коптишь! Вообще-то я так и знала, что с тобой каши не сваришь!

— А если знала, то зачем же приехала?

— Подумала: а вдруг Криворучка изменилась, стала настоящей женщиной, а не серой мышкой! — Марина прищурила глаза.

— А я что, искусственная женщина? — обиделась я.

— Да я не в этом смысле! Просто настоящие женщины живут здесь и сейчас, они ничего не боятся, с удовольствием пробуют что-то новое, живут на всю катушку.

— А я? — Я поджала губы.

— А ты как в школе — тебя словно и нет вовсе! Ты — человек-невидимка.

Мне стало так обидно, что я чуть не расплакалась. Уж очень сложно и тяжело слышать такие слова от девушки, которая когда-то списывала у тебя все подряд. Неужели я и в самом деле такая? А вот и нет!

— Я согласна, — торжественно произнесла я. — Но не более чем на неделю.

— Не волнуйся, лорд Адриан в письме упомянул о том, что приедет всего на несколько дней, так что ты будешь свободна гораздо раньше, чем через неделю, — подмигнула мне Клюева. — Вот и славно. Значит, завтра с утра я за тобой заезжаю. Слушай, а может, ты сама приедешь к нам за город?

В этом вся Клюева. Мало того что я делаю ей большое одолжение, так еще должна и сама выбираться за город!

— Не вопрос, — кивнула я.

А вот в этом вся я. Прекрасно понимаю, когда люди мной пользуются, но отказать им не могу — теряюсь перед наглостью и напором.

Марина нацарапала на салфетке мне их адрес и свой мобильный телефон и отбыла.

Я задумчиво сделала себе бутерброд и с удовольствием пожевала соевую колбасу. К сое меня приучил папа. Он несколько лет назад увлекся здоровым питанием, и нас с мамой подсадил на него. Но, честно говоря, я просто думаю, что ему надоели все эти рестораны, сауны, спиртное и, чтобы не выглядеть дураком перед партнерами, он начал говорить им, что является сторонником здорового образа жизни. И знаете, самое интересное, что многие из его окружения последовали за ним с радостью, словно ждали этого момента. Просто мужчины таковы: им совершенно не хочется выставлять на свет божий свои болячки, которых в пятидесятилетнем возрасте наберется немало! Или просто они устают от привычного образа жизни, но им стыдно в этом признаться. Вот и мой папа — он проделал долгий, но очень успешный путь от простого челнока к владельцу супермаркета и, видимо, устал от всего. Ему надоело каждый день «по работе» прикладываться к виски, хотя он всю жизнь предпочитал простую водку, надоело ходить в модную сауну, хотя он обожает париться в баньке. Надоело есть лобстеры, когда хочется обычных горяченьких пельменей. Но ведь положение обязывает! И мой папа нашел выход! Правда, сам к нему долго привыкал. Он ведь не лицемер, мой отец! Поэтому раз заявил во всеуслышание о здоровом образе жизни, значит, обязан его придерживаться даже в домашних условиях, — ведь он очень дорожит нашим с мамой отношением к нему! Вот папа и стал придерживаться… Мы с мамой все отлично поняли, но и виду не подали!

А выглядело все примерно так: мы с мамой завтракали яичницей с беконом и бутербродами с маслом и сыром или шоколадной пастой, а папа кушал овсяную кашу на воде, запивая ее обезжиренным кефиром. Мы обедали наваристым борщом, на второе потребляя французские сосиски с тушеной капустой, на десерт — шоколадный мусс, а папа давился соевым тушеным мясом и салатом из помидоров и огурцов, заправленных лимонным соком. На ужин мы с мамой довольствовались бутербродами с красной рыбкой или колбасой, а папа, стиснув зубы, пил травяной настой с ложечкой меда и позволял себе пару тостов. На него было жалко смотреть. Папа чуть не плакал от желания слопать горячую булочку с джемом, запить все это жирной простоквашей и закусить куском копченой колбаски, но ему было нельзя! Он сам себе запретил! Мы с мамой тоже мучились, глядя на него, и нам еда стала не в радость.

Поэтому примерно через пару недель мама нашла выход из создавшегося положения. Она перевела и нас на диетическую пищу. Папа был очень доволен, потому что мама умудрялась из разрешенных постных продуктов приготовить нечто очень вкусное. Но я однажды увидела, что мама отступает от нормы и кладет в кашу масло, пока папа не видит. Главное, он думает, что ест здоровую пищу, — таков был девиз мамочки. И я была с ней полностью согласна: ведь если посредством постной пищи мама и папа обрели стройные формы, то мне-то они были ни к чему, я и так уродилась худой. Несмотря на булочки, которые поедала в течение дня, я все равно не толстела ни на килограмм. А мне так хотелось поправиться, иметь хотя бы какие-нибудь формы!

Нет, полным людям живется проще, чем худым, — им хотя бы можно похудеть! А вот худым поправиться просто невозможно — это я уже поняла. Но вот удивление — когда я стала есть эту самую здоровую пищу, я начала поправляться! Представляете — булочки с маслом, жутко калорийные, на меня не действовали, зато начали действовать соевые мясопродукты и овощные замороженные смеси. Дурдом! Если бы мне об этом рассказал кто-то другой, я бы ни за что не поверила, но ведь это была я сама, у которой все не по-человечески! Приходилось признать, что природа и здесь обидела меня, наградив не только некрасивой внешностью и дикой невезучестью, но и неправильным обменом веществ. Так что мама с папой ели здоровую пищу, чтобы быть здоровыми и стройными, а я — чтобы стать хоть немного рельефнее.

Я вытерла крошки со стола, положила продукты обратно в холодильник и легла спать, потому что было уже час ночи.

Утром, вспомнив, что мне надо на работу, чтобы предупредить Александровну о том, что я беру больничный, я поднялась, умылась, стараясь не глядеть в зеркало. А ведь и правда — зачем мне рассматривать себя, если мое отражение меня не радует, и, накинув шубу, вышла из квартиры. Шуба была папиным подарком, поэтому я все-таки носила ее, но только на работу. Но если бы была моя воля, я надела бы что-нибудь менее заметное — пуховик, например, или свое старенькое пальтецо. Потому что роскошное меховое манто привлекало внимание, и я часто ловила на себе завистливые взгляды женщин. Я даже словно читала их мысли: «Ну зачем такой уродине такая шуба? Вот на мне бы она смотрелась…»

Под тяжестью этих взглядов и этих мыслей я съеживалась, сутулилась и стремилась в вагоне метро сесть, чтобы быстро закрыть глаза и не видеть взоров, обращенных на меня и мою шубу. Потому что если стоять, то глаза уже не закроешь, а следовательно, можно будет увидеть все эти переглядывания девушек и откровенные насмешки мужчин. Поэтому я влетела в метро, плюхнулась на единственное свободное место с краю и закрыла глаза, вспоминая вчерашний невероятный случай. Надо же, впервые за много лет я предвкушала предстоящий день, и даже не день, а целую неделю — скорее всего, англичанин приедет именно на такой срок. Уже сегодня я окажусь в обществе красивых людей, которые будут от меня зависеть! Приятно, что я хоть чем-то могу помочь другим! Обычно от меня вообще ничего не требовали с самого детства, потому что с меня попросту было нечего взять.