Книга Босиком - Элин Хильдебранд

— Я буду распаковывать вещи, — сообщила Мелани. На ней все еще была соломенная шляпа. Когда Вики и Бренда заехали за Мелани утром на такси, она была в саду, вырывала сорняки. Когда в Линкольне, штат Иллинойс, Мелани забиралась в такси с засохшими на обуви кусками грязи, она сказала:

— Нужно было оставить Питеру записку, чтобы он поливал цветы. Я знаю, что он забудет или просто не обратит на них внимания.

— Твой муж по-прежнему живет с тобой? — спросила Бренда. — Ты хочешь сказать, что не вышвырнула его на улицу?

Мелани взглянула на Вики.

— Она знает насчет Питера?

В тот момент у Вики было такое чувство, будто ее легкие наполняются болотной водой. Вне всяких сомнений, положение Мелани было делом конфиденциальным, но Бренда была сестрой Вики, и они собирались прожить втроем все лето, поэтому…

— Я рассказала ей, — призналась Вики. — Прости.

— Ничего, — мягко ответила Мелани. — Тогда, думаю, тебе известно и о том, что я беременна?

— Да, — сказала Бренда.

— Прости меня, Мел, — попросила Вики.

— Я — могила, — заверила Бренда. — Правда, могила. Но если тебе интересно мое мнение…

— Нет, Брен, ей неинтересно, — выпалила Вики.

— Не надо затыкать людям рот, — сказала Бренда.

— Хватит, Бренда, — произнесла Вики.

— Только, пожалуйста, никому не говори о том, что я беременна, — попросила Мелани.

— О, я ни слова не скажу, — сказала Бренда. — Обещаю.

Через несколько минут, когда все уже успели поразмыслить о переменах, Мелани начало тошнить. Она объясняла это тем, что ехала в такси на заднем сиденье.

Вики подержала Портера у плеча, он громко отрыгнул, затем чуть-чуть поерзал и отрыгнул немного молока. В крошечной спальне появился резкий запах желудочного сока.

Бренда снова заглянула в спальню.

— Книга в аэропорту, — сообщила она. — Ее нашел какой-то парень. Я сказала ему, что у меня не будет машины до пятницы, и он пообещал завезти книгу по дороге с работы. — Бренда ухмыльнулась. — Вот видишь? Я же говорила тебе, что эта книга приносит удачу.

* * *

Джош Флинн не верил в мистические совпадения, но и равнодушным к знакам судьбы его нельзя было назвать. Он знал, что что-то произойдет, и хотя пока было непонятно почему, но ему предстояло пересечься с тремя женщинами и двумя маленькими детьми, которых он заметил чуть раньше днем. Они забыли в аэропорту очень важную часть багажа, и, поскольку Карло уехал раньше на прием к дантисту, именно Джош ответил на телефонный звонок, и именно он собирался доставить пропажу — чемодан с изящным циферблатом, расположенным рядом с замками. Если бы Джош писал определенного рода роман, в чемодан он «положил» бы бомбу, наркотики или деньги, но другие студенты из литературного кружка Чеса Горды считали триллеры «дилетантскими» и «банальными», а некоторые придиры заметили бы, что чемодан с таким содержимым ни за что не пропустила бы нью-йоркская служба безопасности. Так что же было в чемодане? Эта женщина — по одному только голосу Джош догадался, что это была Нахмуренная, — совершенно не нервничала, разговаривая по телефону. В ее голосе чувствовалась тревога и озабоченность, а затем, когда он сказал, что да, чемоданчик у него, — облегчение. Джош держал чемоданчик в руках. Внутри ничего не шевелилось; создавалось такое впечатление, будто чемоданчик был заполнен стопкой связанных газет.

Была половина пятого. Джош был один в маленьком и грязном офисе аэропорта. В открытую заднюю дверь он видел, как подтягивалась на работу вечерняя смена — другие студенты, прибывшие на остров раньше него. Они махали флуоресцентными жезлами над головой, как в телефильмах, позволяя девятиместным самолетам марки «Сессна» пролетать, и втягивали голову в плечи, чтобы уберечься от пропеллеров, как этому учили на вводных семинарах. Вечерняя смена была самой лучшей — она была короче, чем дневная, и более оживленной. Может быть, в следующем месяце, если Джош хорошо себя проявит, его тоже переведут на вечернюю смену.

Он повертел замки чемоданчика, чтобы увидеть, будет ли какой-то результат. От одного только прикосновения кончиков его пальцев замки открылись с таким шумом, будто раздался выстрел из пистолета. Джош подпрыгнул в кресле. Бр-р-р-р! Он такого не ожидал. Он осмотрелся по сторонам. Вокруг никого не было. Его отец работал наверху в вечернюю смену. Том Флинн всегда приходил домой в восемь и любил садиться ужинать с Джошем около восьми тридцати. Только они вдвоем и что-то простенькое, приготовленное Джошем: бутерброды, куры гриль, неизменный салат «Айсберг» и пиво для отца, — а теперь, когда Джош был уже достаточно взрослым, пиво и для него, но только одна бутылочка. Отец Джоша был человеком привычки. Лет в одиннадцать Джош заметил, что Том стал таким с тех пор, как мать Джоша покончила с собой. Отец был легко предсказуем, и Джош знал, что он даже в офис всегда ходил одной дорогой. Отец был единственным человеком, которого Джош боялся, так что…

Джош открыл портфель. Там, завернутый в целлофановую пузырчатую упаковку, лежал тяжелый пакет, похожий на наполненные свежим тунцом свертки, которые рыбаки обычно опускают на причал. Но только в этом пакете лежала… Джош заглянул внутрь… книга. Книга? Книга в коричневом кожаном переплете с заглавием на титульной странице, выведенным золотыми буквами: «Невинный самозванец. Роман Флеминга Трейнора». После трех лет, проведенных в колледже Мидлбери, Джош знал имена многих выдающихся писателей. Он прочитал Мелвилла, Генри Джеймса, Хоторна, Эмили Дикинсон, Марка Твена, Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, Джека Керуака. Но он никогда не читал и даже не слышал о таком писателе, как Флеминг Трейнор.

Джош уставился на книгу и попытался мысленно сопоставить ее с тревожным голосом Нахмуренной. Нет, ничего не выходило. Но Джошу это нравилось. Он плотно закрыл портфель.

Пока Джош ехал в Сконсет, портфель лежал на пассажирском сиденье его джипа. Джош всю свою жизнь прожил в Нантакете. А поскольку он жил в маленьком сообществе, которое круглый год оставалось неизменным, у каждого здесь был свой имидж, и Джош обладал следующей репутацией: порядочный, толковый, уравновешенный парень. Его мать умерла (она покончила с собой, когда он еще был в начальной школе), но Джош не сорвался и не погубил себя. Он учился достаточно хорошо, чтобы оставаться в списке лучших учеников, получал награды по трем видам спорта, был главным казначеем класса и так хорошо справлялся со своими обязанностями по сбору средств, что насобирал «бюджетный излишек», достаточный для того, чтобы отправить весь выпускной класс, состоявший из сорока двух человек, в Бостон за неделю до выпуска. Все думали, что он станет врачом, или юристом, или банкиром на Уолл-стрит, но Джош хотел заниматься чем-то творческим, чем-то, что будет продолжаться очень долго и иметь смысл. Но никто этого не понимал. Даже лучший друг Джоша Зак Браунинг покачал головой и сказал:

— Заниматься чем-то творческим? Чем, например, дружище? Рисовать чьи-то портреты? Сочинять хреновы симфонии?