Книга Шторм надежды - Морин Чайлд

Карен поднесла бумагу к скудному свету приборной панели и прочитала. Изумившись, перечитала еще раз. Затем, обратив взгляд на Сэма, она сурово спросила:

— Ты зарегистрировал нас как сержанта-стрелка и миссис Паретти?

Хорошо ей выяснять, а ведь это чертовски оскорбительно, подумал Сэм. У него и в мыслях не было регистрировать их как мужа и жену, но, посмотрев в лукавые глаза хозяина, он решился сделать это. Он не хотел позволить такому парню, как Джонни, даже в воображении прикоснуться к Карен. И что ему делать со своим правом быть защитником, если эта женщина испугалась даже того, что ее всего лишь назвали женой?

— Успокойся, Карен, — сказал он уверенно, Это не значит, что ты должна меня любить, уважать и подчиняться мне.

— Я знаю, но…

— Это просто маленькая ложь, понимаешь? Сэм посмотрел на нее. — Для того, чтоб не усложнять ситуацию.

— Кому не усложнять?

— Что произошло с нашим перемирием? спросил он разочарованно.

Прошла долгая минута, прежде чем она кивнула и сказала:

— Хорошо, ты прав. Перемирие. В конце концов, ведь когда-нибудь кончится этот безумный ураган.

Она собирала свои конфеты в сумочку, а он думал о том, что нужно сделать в первую очередь, и о том, что они с Карен, возможно, будут вместе.., наедине.., три следующих дня. И ночи.

О, мужчина. Он почувствовал, что этот ураган превратил для него суровую службу в отпуск на Таити.

Внутри гостиницы было не лучше, чем снаружи. Карен онемела, увидев это «великолепие». Стены, покрашенные в бледно-оранжевый цвет, ржаво-коричневый ковер, подчеркивающий их безобразие. Две лампы, прикрепленные к столикам, стоящим по сторонам двуспальной кровати. Стенной шкаф без дверцы щеголял тремя проволочными плечиками на гнутых перекладинах, ванна издали казалась маленькой и позеленевшей.

Карен плюхнулась на край матраса и услышала хруст покрывала под собой. Где они только берут такие? — удивилась она, уставившись на синтетическое, похожее на стеклянное, покрывало кричащей расцветки.

— Ну, — сказал Сэм, роняя сумки у двери. Сухо.

— По большей части, — сказала она и показала пальцем в дальний угол, где мокрое пятно расползалось по потолку.

Он прищурился на пятно:

— Ну, с этим легко справиться.

Естественно, подумала она. Такова его позиция. Если что-то сломано, Сэм всегда починит, исправит. Так же он пытался исправить, уладить и то, что случилось между ними. Но это было единственным, что оказалось ему не под силу.

— Ладно, — признался он. — Дом не соответствует своему названию, но зато он выстоит в ураган, а это все, о чем мы должны беспокоиться.

Она смотрела на него, на его сильный подбородок и слегка изогнутые губы и чертовски хорошо понимала, что ураган — не единственное, чего ей следует опасаться. Жить в крохотной комнате мотеля, где всего одна кровать, с мужчиной, от одного прикосновения которого у нее все внутри переворачивалось, — это не шутки.

Сэм смотрел на нее сверху, как будто читая ее мысли.

— Это временно, Карен, — сказал он охрипшим от волнения, неузнаваемым голосом. — Несколько дней вместе, и мы вернемся каждый к своей жизни. Будет все так, как ты хотела.

— Несколько дней? — переспросила она. Боже милостивый.

Он принужденно хмыкнул и тряхнул головой:

— Было время, когда несколько дней в моем обществе не заставляли тебя выглядеть так, будто ты приговорена к двадцати годам тюрьмы.

Колкость его слов задела ее, и сердце опять заныло. Она не хотела причинять ему боль. Знал ли он, как больно ей? Мог ли он видеть, как трудно ей было оттолкнуть его, когда все ее существо стремилось к нему? Что она утратила сказку, которую обретала только в его объятиях?

— Сэм, — сказала она, встав с кровати и глядя в его лучистые карие глаза, — это не ты.

Это…

— Угу, я знаю, — прервал он ее и выставил руку, удерживая ее от продолжения. — Это нечто, чего ты не можешь объяснить. Кажется, я помню твои слова и, если ты не возражаешь, не хочу слушать их опять.

Она покраснела, кровь прилила к щекам.

— Ладно. Извини.

Коротко кивнув, он сказал:

— Пойду принесу вещи.

— Тебе помочь?

— Нет, спасибо, — сказал он сухо и пошел к двери. — Я справлюсь. — Взглянув через плечо, он добавил:

— Почему ты не поговоришь со своими родителями до того, как связь прервется?

Береги батарейки.

Он шагнул в ветер и дождь и исчез в темноте. Оставшись одна, Карен прошла к стенному шкафу, сняла куртку и повесила ее на плечики.

Но как только проволочные плечики коснулись деревянной перекладины, та с грохотом обвалилась. Полюбовавшись на примятую перекладиной куртку и со вздохом оставив ее на дне шкафа, Карен подумала, что, если это и был какой-то предупреждающий знак, она все равно не способна его разгадать. Решив, что хуже не будет, она решительно подошла к телефону, подняла трубку и стала набирать номер. Сейчас нужно постараться не дать маме увлечься предположениями о возобновлении отношений между ней и Сэмом.

Марта Бекетт безумно хотела иметь внуков и была не прочь использовать извечное оружие упреков в попытке убедить единственную дочь произвести на свет детишек до того, как бабушка станет слишком старой, чтоб насладиться общением с ними.

Как раз когда мать взяла трубку, Карен, полуобернувшись, заметила, что Сэм возвратился в комнату.

— Алло?

— Привет, мам, — сказала Карен, переведя глаза на что-то менее опасное.

— Дорогая, — пропела мать. — Я так рада, что ты снова позвонила. Удалось спрятаться от шторма, надеюсь? Ты в безопасности?

— Угу, — сказала Карен. По крайней мере в безопасности от урагана.

— Хорошо. А теперь я хочу знать все о тебе и Сэме. Ты не говорила мне, что вы снова вместе!

— Это не так, мама, — сказала Карен, зная, что убеждать ее бесполезно, но по старой школьной привычке делая хотя бы попытку.

— Я же говорила твоему отцу, что вы обязательно будете вместе!

Карен тяжело вздохнула и подняла руку, борясь с нахлынувшим волнением.

— По-моему, надо сделать так, — сказал Сэм, двигаясь по маленькой комнате как тигр в клетке, — чтобы у каждого из нас была своя территория.

— Что?

— У каждого своя территория. — Он усмехнулся, садясь на кровать, где Карен снова устроилась у спинки, скрестив длинные ноги. Даже в слабом свете прикроватных ламп светлые волосы Карен сияли, как на солнце. Ее голубые глаза наблюдали за ним, и уголок рта дернулся в полуулыбке, напомнившей ему другие времена, счастливые времена.

Он вспомнил ленивые воскресные утра в ее постели. Пробуждения в ее объятиях. Мягкую тишину ее дыхания на его груди, лимонный запах ее волос, возбуждающее волшебство ее прикосновения.