Книга Танец с дьяволом - Шеррилин Кеньон

— Добро пожаловать домой! — ядовито проговорил он. Зарек видел: сукин сын наслаждается мыслью, что Оруженосцы Кровавого Обряда скоро доберутся до Охотника и предадут его страшной смерти.

Зарек этого тоже ждал с нетерпением. Но по другой причине.

Майк переминался на снегу, согревая руки дыханием.

— Ну, как, ничего не изменилось, пока тебя не было?

Конечно, нет. Здесь никогда ничего не меняется.

Зарек поморщился — даже в темный предрассветный час ему резала глаза белизна снежной равнины — и, опустив защитные очки, вышел из вертолета. Закинув сумку на плечо, двинулся по хрусткому снегу к отапливаемому гаражу, где неделю назад оставил свой снегоход, сделанный по личному заказу «Ски-Доо Эм-Экс Зет Рев».

Да уж, здесь все как было: убийственный мороз, пронзительный ледяной ветер, от которого мгновенно защипало лицо и руки. Зарек стиснул челюсти: не слишком удобно стучать зубами, когда у тебя острые клыки.

Добро пожаловать домой.

Майк уже зашагал обратно к дверям кабины пилота, когда Зарек повернулся к нему.

— Эй, Майк! — позвал он, и голос его звучно разнесся в ледяном безмолвии.

Майк остановился.

— Румпельштильцхен! — негромко проговорил Зарек — и швырнул под вертолет гранату.

Грязно выругавшись, Майк бросился бежать по сугробам прочь от вертолета, надеясь добраться до какого-нибудь укрытия.

В первый раз за долгое, очень долгое время Зарек усмехнулся, слушая, как хрустит снег под сапогами разъяренного Оруженосца.

Вертолет взорвался в тот миг, когда Зарек добрался до снегохода. Перекинув длинную, обтянутую кожаными брюками ногу через черное седло, он наблюдал, как разлетается на куски «Сикорски» стоимостью в двадцать три миллиона долларов.

Зарек всегда обожал фейерверки. Что за зрелище — не уступает северному сиянию!

Майк сыпал проклятиями и прыгал на месте, словно рассерженный мальчишка, видя, как его летучий корабль, сделанный на заказ в одном экземпляре, гибнет в пламени.

Зарек завел мотор и подъехал к Майку. Впрочем, сначала бросил еще одну гранату — в гараж, чтобы Оруженосец не вздумал укрыться там от холода.

Не выключая мотор, он опустил шарф, защищающий лицо, и крикнул, перекрывая рев снегохода:

— Город в четырех милях отсюда. Вон там! — И указал на юг. Затем бросил Майку тюбик вазелина: — Смажь губы, чтобы не потрескались.

— Зря я тебя не прикончил! — прохрипел Майк.

— Вот именно. — Зарек повернул зажигание и снова закрыл лицо шарфом. — Да, если по дороге встретишь волков, имей в виду, это не катагари на охоте, это самые настоящие волки! Охотятся стаями: слышишь одного — значит, где-то рядом еще десяток. Мой тебе совет: лезь на дерево и жди, когда им надоест тебя караулить. И молись, чтобы не появился медведь и не полез за тобой!

Он развернул машину и помчался на северо-восток, где через триста акров дремучего леса стояла его хижина.

Быть может, ему следовало раскаиваться в том, как он поступил с Майком. Но Зарек не раскаивался. Оруженосец получил хороший урок. В следующий раз, когда Артемида или Дионис сделают ему выгодное предложение, трижды подумает, прежде чем отказаться!

Зарек вывернул запястье, до предела ускоряя снегоход, мчащийся по сугробам. Путь неблизок, а время его на исходе.

Скоро рассвет.

Надо было вместо «Эм-Экса» взять «Мак» — он быстрее. И плевать на то, что «Эм-Экс» ему больше по вкусу!

Зарек устал, замерз и проголодался; а еще, как это ни странно, хотел поскорее вернуться в привычную среду.

Оруженосцы хотят выследить его и казнить? Прекрасно. По крайней мере, он предупрежден.

А кто предупрежден, тот вооружен, — и судьба вертолета наглядно это доказала.

Хотят взять его живым? Что ж, пожелаем им удачи. Она им понадобится, и одной удачей они не обойдутся!

Злорадно предвкушая схватку, он мчался на снегоходе по мерзлой пустыне.

Перед самым рассветом Зарек достиг своей отрезанной от мира хижины. Пока его не было, выпал снег, и дверь в его жилище завалило сугробами. Зарек завел машину в сарай, служивший ему гаражом, укрыл ее брезентом. Хотел включить подогрев для мотора — и вдруг обнаружил, что в розетке, обслуживавшей подогреватели для «Эм-Экс» и «Мака», нет электричества.

Зарек яростно выругался. Вот черт! Мотор «Мака», разумеется, давно замерз — и, если не позаботиться об «Эм-Экс», то же случится и с ним.

Зарек бросился наружу, чтобы, пока над холмами не встало солнце, проверить генераторы. Так и есть — замерзли оба!

Снова выругавшись, он со всех сил саданул по генератору кулаком.

Благ цивилизации ему в ближайшее время не видать. Придется обойтись печуркой и дровами.

— Отлично! — проворчал Зарек. Сегодня ему предстоит спать на холодном полу хижины. Что ж, не в первый раз — и определенно не в последний.

Но сегодня это было особенно тяжко — ведь за неделю он успел привыкнуть к мягкому нью-орлеанскому климату. Там было так тепло, что спал он вообще без подогрева.

Ох, как же его тянет обратно в Нью-Орлеан!

Вспомнив, что до рассвета осталось всего ничего, он поспешил назад к снегоходу и укутал мотор паркой, чтобы как можно дольше не давать ему остыть. Затем взял с сиденья сумку и, достав оттуда инструменты, принялся откапывать дверь.

Наконец он вошел — пригнувшись, ибо потолок в хижине был так низок, что, выпрямляясь во весь рост, Зарек доставал до него макушкой. И еще приходилось следить за тем, чтобы вентилятор под потолком не снес ему голову.

Низкие потолки в аляскинском климате — необходимость. Здесь нет ничего дороже тепла; и безумное расточительство — позволять, чтобы драгоценный теплый воздух поднимался вверх и скапливался где-нибудь под потолком в десять футов высотой!

Не говоря уж о том, что девятьсот лет назад, когда его сюда сослали, у него не было времени возводить себе дворец. Работал он второпях, днем прячась в наскоро вырытой берлоге, а по ночам строя свое убежище.

Дом, гребаный дом…

Зарек бросил сумку возле печи. Захлопнул за собой дверь, нащупал в темноте и задвинул огромный старозаветный деревянный засов — необходимая предосторожность против диких зверей, которым вздумается заглянуть к нему в гости.

Протянув руку к бревенчатой стене, он нащупал на полке фонарь и коробок спичек. Хотя зрение Темного Охотника приспособлено к ночным условиям, в полной темноте даже Зареку приходилось передвигаться ощупью. А в избушке, когда он закрыл дверь, воцарилась непроглядная тьма.

Зарек зажег фонарь и, поежившись от холода, осмотрел свои владения. Все здесь было ему знакомо, как свои пять пальцев. Каждая книжная полка на стенах сколочена его руками, каждая причудливая резная завитушка на полках — вырезана им самим в томительные дни полярного лета.