Книга Антарктида online - Александр Громов

— Антарктида в Тихом океане, — сказал президент и зевнул. — С ума можно сойти. И смотрите, как раз посередине. Как нарочно. Это что же, бывший полюс теперь на экваторе, да?

— Совершенно верно. Континент перенесся без вращения на девяносто градусов широты. То, что было полюсом, теперь находится на экваторе, а Антарктический полуостров направлен в сторону Эквадора и Перу. Вопрос об антарктических островах пока остается открытым, но мы это выясним в ближайшее время.

— А люди? — спросил президент. — У нас же там э… научные станции, верно?

— Пока мы располагаем свежей информацией только со станции Мак-Мёрдо. Пострадавших нет. Можно предположить, что и на других станциях… словом, мы скоро это узнаем. Думаю, все в порядке.

Президент кивнул с видимым облегчением. Улыбнулся. Нет трупов — уже хорошо. Американские трупы — плохие трупы и для президента всегда дурно пахнут.

— Обратно она не перескочит? — проговорил президент. — Я имею в виду на свое прежнее место?

— С чего бы? Впрочем, такая возможность не исключается. Мы следим за ситуацией.

— Полагаю, надо послать разведывательные самолеты? — спросил президент.

— Они уже в воздухе. Кроме того, перепрограммированы два спутника, ведется усиленная радиоразведка, на Оаху готовится к выходу в море гидрографическое судно. Свежая информация поступает непрерывно. Через полчаса-час мы будем иметь достаточно полную и подробную картину, чтобы принимать решения. Пока же предлагаю обсудить создавшееся положение, так сказать, в узком кругу: вы, я, Колин и Кондолиза, она будет здесь через пять минут… как-никак дело касается национальной безопасности. Пожалуй, все.

— Еще пресс-секретарь, — сказал президент. — Мы должны успокоить нацию.

— Разумеется.

Личный секретарь президента, застывший в некотором отдалении, подумал о том, что на этот раз нация, пожалуй, прекрасно обошлась бы и без успокоения. Для большинства американцев атаки террористов и биржевые котировки — вполне достаточная причина, чтобы не обращать серьезного внимания на игривый прыг-скок малообитаемого ничейного материка. Скакнул, никого не угробив, — ну и пусть себе резвится, никому от этого ни горячо, ни холодно.

Составить речь — не труд: мы мирная нация, с оптимизмом смотрящая в завтрашний день (спорный тезис), президент уверен в непоколебимой стойкости своих сограждан (он и в своей-то никогда не был уверен), ситуация временно вышла из-под контроля, однако контроль уже восстановлен (гвоздями, что ли, Антарктиду приколотить, дабы отучить прыгать?), мы готовы отразить угрозу своей безопасности (ага, сбить ракетой «Пэтриот» остров Борнео, если ему вздумается свалиться на Капитолий), тем не менее мы будем молиться Всевышнему (полезное занятие, а еще можно в бубен постучать), уповая на неизменное великодушие Создателя, да свершится Его воля, аминь. Можно еще призвать нацию к сплочению, это никогда не вредно.

Другой президент произнес бы такую речь экспромтом, да много ли в ней толку? Какую речь ни напиши, окружение президента четко разделится на две группы. Одна займется прагматичной геополитикой, другая будет принуждена играть роль буфера между нею и общественным мнением: реагировать на протесты обществ охраны животных, пекущихся о здоровье пингвинов, убеждать сектантов, гиперпатриотов, противников абортов и прочих сумасшедших недоэкстремистов в том, что перемещение тектонических плит не имеет ничего общего с их идиотской деятельностью… Никчемный сизифов труд, утомительный и заведомо безрезультатный.

Ничего этого секретарь, разумеется, не произнес вслух, но на один миг привычное тайное презрение к президенту сменилось в его душе сочувствием.

— Договорились, Дон. Жду вас в Картографическом кабинете… скажем, через четверть часа. Надеюсь, к тому времени появятся новые данные. — Президент зевнул. — Пойду приму приличный вид. Ну и ночка, пропади она совсем…

— По-моему, он так и не поверил до конца, — тихо сказал госсекретарь, когда президент удалился.

— А какая разница, Колин? — возразил министр обороны. — Поверил он или нет, но попотеть ему придется, это как пить дать. Да и нам с тобой тоже.

Он принужденно улыбнулся, прежде чем добавить:

— Если честно, мне самому хочется ущипнуть себя. Надо же — Антарктида…

* * *

Солнце, воздух и… нет, не вода, совсем не вода, а снег. Сверкающий под февральским солнцем снег, укатанная выровненная трасса и горные лыжи. Горные пики. Горный воздух. Стрекочущий в синеве вертолет наблюдения. Немного раздражает, но пусть следит за перевалами, предосторожность не лишняя. Вчера в ста километрах отсюда спецназ запер в ущелье бандформирование человек из восьмидесяти, по нему работают из всех видов. Похоже, на этот раз уделают всех, хотя прорыв, как всегда, не исключен.

Холуи не советовали ехать сюда, мало ли что… Дудки, пусть другие прячутся от террористов по авиабазам. Пренебрег, приехал. Наверняка в «Куклах» по этому поводу изобразят поставленный на горные лыжи переносной сортир для бандитомочения… Ерничают, но уважают. А что, разве лучше быть обвиненным в трусости, чем в безответственности? Ну то-то. У нас — никогда. Предшественнику за бесшабашность прощалось и не такое, люди выли от восторга, когда он полез на танк. Потом, правда, стали подвывать уже не от восторга… Но все равно хохотали до слез и сквозь слезы над глупым ирландским премьером, напрасно прождавшим у трапа самолета. Знай наших!

Президент усмехнулся про себя — так, чтобы на лице ничего не отразилось. Холуи глупы… Тщатся обозначить свое никчемное присутствие, проявить заботу о безопасности президента — можно подумать, им известно о безопасности больше, чем ему самому! На самом деле шанс нарваться на пулю здесь нисколько не выше, чем в любом другом месте. Были бы заинтересованные серьезные силы, а снайпер найдется. Кто из лидеров уцелел, имея таковые силы против себя? Один де Голль, пожалуй. Редкостно везло его охране… ну и ему, понятно, тоже. Рейгана — смех! — пытался завалить недоросль из пукалки двадцать второго калибра…

Президент погасил невидимую усмешку. Мысленно встряхнул головой, отгоняя несвоевременные мысли. Не нужно их сейчас. Солнце, горы, снег. Никого и ничего лишнего. Что может быть лучше? Хотя бы два, нет, даже один день настоящего, полноценного отдыха без бумаг, без людей, без проблем, требующих незамедлительного решения…

Скорее всего так не получится. Почти никогда не получалось. Неотложные проблемы найдут президента в Красной Поляне с той же неизбежностью и почти с той же скоростью, как и в кремлевском кабинете. Махни отдохнуть в Сочи, в любимую Чупу Шуйскую, куда угодно, хоть погрузись в батискафе на дно океанской впадины, хоть уйди в медитацию и в позе лотоса созерцай собственный пуп — все равно достанут и из впадины, и из медитации. До обидного мало инициативных исполнителей, все приходится решать самому. Почему в России всегда так: преданных дураков пруд пруди, а если человек умен, то за ним нужен глаз да глаз? Где командные игроки, не работающие втайне на чужого дядю, не гребущие под себя обеими граблями?