Книга Дорога к любимому - Хелена Фенн

— Спасибо за заботу, но я справляюсь.

— Я просто даю тебе дружеский совет. Знаешь, одна моя знакомая тоже начала собственное дело, но очень быстро выяснилось, что она совсем не умеет правильно распределять свое время.

— Ну и что? — Мейбл почувствовала легкий укол ревности: значит, у Эрнеста есть подруга!

— Так вот я и говорю: она доработалась до нервного срыва, а вдобавок ко всему еще и обанкротилась.

— Спасибо на добром слове! Ты меня славно подбодрил! — попыталась улыбнуться Мейбл. — Однако не думаю, что мимолетный поцелуй дает тебе право вмешиваться в мою жизнь… — И тут, не договорив фразы, она пошатнулась.

— Мейбл, что с тобой? Тебе плохо?

— Нет-нет, со мной все в порядке!

Она скорее умрет, чем признается, что за весь день выпила лишь пару бокалов шампанского и съела крохотный кусочек копченой лососины! Да и про финансовые проблемы распространяться не намерена, а ведь именно они заставляли ее в последнее время работать на износ.

Тем временем они подошли к гостям. И Мейбл помимо воли захлестнул водоворот дел, столь обычных, когда речь идет о свадьбе близкого родственника.

Она проснулась оттого, что рядом с постелью звякнула чашка. Приподняв веки, Мейбл увидела мать. Айрис нежно смотрела на дочь.

— Доброе утро, милая.

— Доброе утро, мамочка. — Приподнявшись, Мейбл потерла глаза и улыбнулась.

Фамильный особняк семейства Браун был весьма просторен и располагался в паре миль от дома их родственников, где вчера проходил прием по случаю бракосочетания Даниэля и Терезы. Мейбл так вымоталась накануне, что Эрнест настоял на том, чтобы проводить ее до дома.

— Который час?

— Боюсь, довольно поздно. Но мне так жаль было тебя будить.

Мейбл резко выпрямилась в постели.

— И все же!

— Половина десятого.

— Но я же завела будильник… Господи, я опоздаю на поезд! — Она попыталась вскочить, но Айрис мягко удержала дочь.

— Дорогая, сознаюсь: рано утром я поднялась к тебе и отключила звонок. Не сердись, просто Эрнест сказал мне, что ты хотела успеть на ранний поезд, но вам с ним по дороге и он может тебя подвезти. Он так добр. Куда удобнее ехать в машине, чем трястись в вагоне, сама ведь понимаешь.

Мейбл надеялась, что ее гримасу можно было принять за благодарственную улыбку. Получается, что вчера вечером она отключилась, едва ее голова коснулась подушки. А Эрнест тем временем обо всем договорился с ее матерью.

— Спасибо за чай, мама.

— На здоровье, милая. — Примостившись на краю кровати, мать ласково провела рукой по взлохмаченным волосам дочери. — Ты не часто бываешь дома. Мне так приятно ухаживать за тобой, когда ты здесь. Но, знаешь, ты очень похудела, девочка. Не слишком ли много работаешь?

— Нет, конечно!

— Но Эрнест утверждает совершенно обратное. Мы с твоим отцом так славно с ним посидели, когда танцы закончились и усталые гости разошлись по комнатам и улеглись спать. Я предложила ему переночевать у нас. Увидишься с ним за завтраком, милая. — Улыбка осветила увядающее, но такое родное лицо матери. — Давай вставай. Полчаса тебе хватит?

— Хватит. Спасибо, мама. — Прикрыв глаза, Мейбл пила чай, думая о том, каким именно способом лучше избавиться от Эрнеста, но в голову ничего путного не приходило.

А полтора часа спустя Мейбл была вынуждена признать, что мама оказалась права: машина куда удобнее поезда. Но все равно, она продолжала сердиться на Эрнеста.

— Тебе удобно? — спросил он.

Сегодня, в светло-серых брюках и пиджаке в мелкую клетку, Эрнест выглядел не менее привлекательно, нежели накануне в вечернем костюме.

— Да, спасибо, — отозвалась Мейбл. А что еще она могла ответить, сидя на мягком сиденье черного «ягуара» последней модели?

Дальше ехали молча. Утро выдалось пасмурное, на западе собирались тяжелые дождевые тучи. Откинув назад волосы, Мейбл положила ногу на ногу. На ней были удобные джинсы, голубая блузка, а синий свитер она накинула на плечи, завязав рукава спереди. Она неотрывно смотрела вперед на проносящиеся мимо однообразные пейзажи.

— Тебя что-то беспокоит? — не выдержал наконец Эрнест. — Ты не произнесла и двух слов.

По его тону Мейбл поняла: он отлично знает, в чем дело.

— А что меня может беспокоить? — сдержанно отозвалась она. — Ты очаровал моих родителей, заставил их предложить тебе переночевать у нас, уговорил маму отключить будильник… Только и всего!

— Понятно, — усмехнулся он. — Я хотел лишь сделать как лучше.

— Значит, я должна еще и поблагодарить тебя?

— Естественно, — рассмеялся Эрнест. — Но, судя по твоему виду, благодарности мне от тебя не дождаться.

Мейбл холодно посмотрела на него.

— Все верно, Эрни, не дождаться. Тебе не кажется, что ты слишком много берешь на себя? Обращаешься со мной как с подростком, что-то решаешь за меня. А ведь мне двадцать три года, у меня собственное дело, и из трех сестер в семье я — старшая!

— Господи, да что такого я сделал? Просто предложил подбросить тебя на машине, а ты…

— Послушай, твоя самоуверенность не знает границ, — перебила его Мейбл. — Неужели тебе ни разу не приходило в голову, что я могу предпочесть одиночество твоему обществу?

— Тебе что, не по себе, когда я рядом?

Мейбл мучительно покраснела.

— Да…

— Я сражен наповал. И что же мне теперь делать?

Она ничего не ответила. Ах, если бы время могло повернуть вспять и она никогда не услышала бы тех оскорбительных слов, которые он успел ей наговорить! Два года минуло, а ей все еще было больно вспоминать, как Эрнест несправедливо судил о ней. Такое не забывается. Ты полностью доверяешь человеку, восхищаешься им, а он вдруг окатывает тебя ледяным презрением! И поведение Эрнеста прошлым вечером лишь убедило Мейбл в том, что его отношение к ней не изменилось. Иначе он не пытался бы приударить за ней, да еще в столь оскорбительной форме!

— И что, у меня нет надежды искупить вину? — промолвил Эрнест не то в шутку не то всерьез.

— Не понимаю, чего ты добиваешься, Эрни, — решительно произнесла Мейбл. — Ты ведь не скрываешь своего мнения обо мне. Только мне на это плевать. Мы с тобой слишком разные люди.

Эрнест хранил молчание так долго, что Мейбл наконец не выдержала и искоса взглянула на него. Казалось, черты его лица окаменели. Складки, идущие от уголков рта, углубились, губы плотно сжались.

Некий бесенок побудил ее вежливо осведомиться:

— Собираешься сердиться на меня всю дорогу?

Он мрачно поглядел на нее, но в глазах его заплясали озорные искорки.