Книга Ангел является дважды - Элизабет Бартон

– Ты у меня дома, в спальне для гостей.

– Ты моя сестра, – неуверенно произнесла Аманда, – но я не могу вспомнить твоего имени. Как тебя зовут?

– Сьюзен. – Женщина мягко улыбнулась. – Это шок. Не беспокойся, скоро все вспомнишь. Я могу тебе помочь. Хочешь?

– Да.

Аманда посмотрела по сторонам. Мебель и обои были ей знакомы. Но первым, что она узнала в этой комнате, был запах духов. «Пятая авеню» – любимый аромат ее сестры. Возможно, по нему она и догадалась, кто пришел ее навестить.

– Сьюзи, случилось что-то плохое? У меня дурное предчувствие…

Сестра поджала тонкие губы и отвела глаза.

– В доме наших родителей был пожар, – сказала она, не глядя на Аманду. – Обрушилась крыша, и тебя зацепило балкой. Из-за ранения головы ты долго была без сознания.

– Я была в гостях у мамы с папой? – спросила Аманда, чувствуя, что сестра что-то недоговаривает. – Их тоже ранило?

– Их вытащили первыми, но…

Аманда вспыхнула от пронзившей ее ужасной мысли и рванулась с кровати. Острая боль сжала голову стальными тисками, она вскрикнула и повалилась обратно на пышную подушку.

– Тебе нельзя волноваться, Мэнди.

– Я не верю… Я не верю, что они погибли… – Сжавшись в комок, она вздрагивала от рыданий, чувствуя, как быстро намокает подушка под ее дрожащей щекой. – Моя мамочка, моя мамочка…

Сьюзен не могла оставить сестру, и поэтому ей оставалось только отойти к окну и переждать, пока Аманда успокоится. Она посмотрела на наручные золотые часики, было без четверти одиннадцать.

– Где же он? – пробормотала Сьюзен, нервно теребя край занавески. – Я же просила вернуться как можно раньше…

С улицы в комнату влетел веселый теплый ветер. Он пах летом, зеленью и немного пылью. Сьюзен не любила лето. Когда сады и парки наводнялись влюбленными парочками, она особенно остро чувствовала свое одиночество.

В память о неудачном замужестве ей остался дом в дорогом районе Нью-Йорка с прислугой и роскошной обстановкой. Но одиночество в этом огромном доме только сильнее уязвляло ее.

– Сколько я была без сознания? – глухо спросила Аманда.

– Двое суток. Ты почти все время бредила, звала какого-то ангела. Но Господь оставил нам тебя.

Аманда слабо улыбнулась. Значит, ангел не приснился ей, значит, он был, только теперь она очень устала, чтобы пытаться вспомнить свой сон.

– Я могу ходить?

– Да. Все кости целы, и ожогов нет, – украдкой поглядывая на часы, сказала Сьюзен. – Сразу после того, как забрала тебя из больницы, я позвонила папиному другу, доктору Грэгу Симпсону. Он сказал, что тебе здорово повезло.

– У меня голова перевязана. – Аманда осторожно ощупала руками голову, но попросить у сестры зеркало не решилась.

– Это еще на пару дней. Пока рана не затянется. Скажи, Мэнди, ты помнишь, как оказалась дома у мамы с папой?

– Нет. Все смешалось. Я помню, как мы с тобой были маленькими и гуляли в парке с мамой.

Сьюзен нахмурилась, и Аманда, уловив ее беспокойство, замолчала.

– Все, как предупреждал доктор, – задумчиво сказала Сьюзен. – Я не хотела тебя волновать раньше времени, диагноз мог не подтвердиться. Ты частично потеряла память, – продолжила она под требовательным взглядом больной. – Это называется амнезия. Грэг сказал, что ты можешь не вспомнить недавние события и людей, с которыми встретилась в последние пять-шесть месяцев.

Аманда с облегчением перевела дух. Не страшно, если она кое-что забыла. Но интуиция настойчиво ей подсказывала, что дело несколько хуже, чем предрекал врач. Ведь она не помнила не только где была и что делала до пожара, но и своего имени. Сестра называла ее Мэнди, очевидно, полное имя – Аманда.

– Как наша фамилия?

– Орбисон. Мы богаты и владеем крупнейшей в Штатах корпорацией по производству игрушек. Мэнди, ты не помнишь?

Аманда пожала плечами. Она не помнила.

– Я в разводе, поэтому моя фамилия Линдсей. Ты не замужем.

– Сколько мне лет?

– Тебе двадцать четыре года.

В комнату вошла высокая упитанная горничная и, увидев, что Аманда сидит в кровати, радостно всплеснула руками.

– Мисс пришла в себя! Слава богу! Хотите горячего бульона?

Сьюзен возмущенно хмыкнула из своего угла, и горничная, заметив ее, тут же потупила взор.

– Простите, миссис Линдсей. Вы позволите принести вашей сестре бульон?

Странные у них взаимоотношения, решила Аманда. Искреннее беспокойство о ее здоровье горничной тронуло больную. В поведении прислуги не было ничего оскорбительного по отношению к хозяйке, но все же женщина испугалась реакции Сьюзен.

– Принесите, – сухо ответила Сьюзен, смерив покрасневшую от неловкости горничную холодным презрительным взглядом.

Горничная выбежала из комнаты, а Сьюзен, вернув лицу обычную приятность черт, ласково обратилась к сестре:

– Сейчас тебе принесут ужин. Отдыхай. Скоро у тебя снова будут гости. Я пойду прилягу.

– Постой, Сьюзи. Можно тебя спросить? Когда ты забирала меня из больницы, там, рядом со мной никого не было?

– Тебя кто-то навещал? – Сьюзен настороженно выгнула брови.

– Точно не знаю. Я постоянно слышала голос. Мужчина говорил со мной. Он обещал, что я поправлюсь. Я не могла улыбаться, но мне было хорошо. Он рассказывал смешные истории. Такой ласковый, тихий голос…

Сьюзен издала смешок. Аманда с самого детства любила выдумывать невероятные истории, но еще никогда ее фантазии не выглядели такими неправдоподобными.

– Ты надо мной смеешься? – обиделась Аманда.

Она всегда так уморительно дулась, что окружающим не оставалось ничего другого, как покатываться от неудержимого хохота.

– И не думала, – ответила Сьюзен, давясь смехом. – Заявляю тебе совершенно ответственно, что не встретила у твоей постели ни ангела, ни сказочника. Из мужчин был только пожилой врач.

– Нет, тот был молодой. Вот бы найти его, – мечтательно промурлыкала Аманда.

В дверях снова появилась горничная, толкая перед собой сервировочный столик. Когда она откинула салфетку, Аманда сглотнула слюну. На миг ей показалось, что она где-то в королевских покоях, и вместо скромного ужина ей подают роскошные яства.

Сьюзен покосилась на тарелки, метнула молнию в горничную и вышла, не сказав ни слова.

6

Аманда положила на стол салфетку, отставила чашку с остатками горячего шоколада и встала. Расписанная цветами посуда досталась Сьюзен от бабушки, происходившей из старинного французского рода. Мари Дюваль щедро дарила картины, антикварные безделушки, мебель и прочее свое имущество внучкам.