Книга Бронзовое облако - Анна Данилова

Германа покоробило это «мой дорогой Герман». Какое дело этому типу, в каких он отношениях со своей женой? Хотя в какой-то мере он был, конечно, прав. Ведь он же не осматривал дом… А вдруг Женька здесь, где-то рядом, лежит – раненая?

– Послушайте, вы, умник, если все обстоит так, как вы говорите, тогда почему же вместо того, чтобы вместе со мной осматривать дом, вы сидите здесь и набиваете себе живот холодцом?

– Хорошо, я заканчиваю, где здесь салфетки? – Он приподнялся, достал рулончик зеленой салфетки, развернул его и тщательно вытер жирные губы. – Так пойдемте же… Хотя постойте. Давайте немного поразмыслим, прежде чем выйдем отсюда и примемся осматривать дом. Мы видим здесь три трупа. Вернее, здесь два трупа, и на лестнице – еще один. Глупо было бы предполагать, что на бал были приглашены всего четверо… Вы, тот парень под столом, вот та девушка в бальном платье и та, что лежит на лестнице… Причем одна пара – это хозяева этой усадьбы, иначе не может быть… Значит ли это, что была приглашена всего лишь одна супружеская пара?

– Что такое вы несете?! – не выдержал Герман. – С чего вы взяли, что пары непременно должны быть супружескими, это во-первых? Во-вторых, не трудно подсчитать, сколько приборов на столе, чтобы понять, сколько людей принимало участие в празднике… Раз, два, три… Восемь приборов.

– Вы пугаете меня, Герман… Если учесть, что усадьба заметена снегом и метель длится уже несколько часов… А еда на столе свежая да и дом не успел остыть… Вы улавливаете мою мысль? Если всего было восемь человек, а вместе с вами на этом этаже – четыре человека, значит, в доме должны быть и остальные четверо… Но я здесь уже минут двадцать и что-то не заметил никакого движения, никаких звуков, кроме этой фортепьянной игры… Вот тоже, кстати: зачем за рояль посадили куклу?

Так, значит, это все-таки кукла, с каким-то отчаянием подумал Герман. Кукла за роялем. Конечно, она не играет…

– Обратите внимание, – проговорил он усталым тоном человека, не желающего из сна возвращаться в реальность, – что она не играет…

– Да как же она может играть, если это кукла? Прекрасно выполненная кукла… Музыка извлекается из ноутбука, разве вы не заметили его под крышкой рояля? Хозяин позаботился о том, чтобы в этой зале была создана иллюзия того, что гости находятся если не в восемнадцатом веке, то, во всяком случае, что они танцуют под живую музыку… По-моему, очень стильно, просто замечательно… Я бы и сам не отказался побывать на таком балу… Зимний лес, снег, старинная усадьба, камин, пышущий жаром, прекрасно сервированный стол… Стоп. А кто накрывал на стол? Где прислуга или приглашенные официанты?

– Слишком много вопросов, – отмахнулся от него Герман. – Вам надо, вы и узнавайте.

– А вам, значит, все равно? Вы проснулись в кресле, как вы сказали, обнаружили себя в незнакомом месте, среди трупов и нисколько не удивились этому? Может, это ваш образ жизни? Ваш, так сказать, стиль? И вам не привыкать просыпаться в компании мертвецов? – теперь уже Дмитрий не мог скрыть своего раздражения. – У вас что, начисто отсутствует инстинкт самосохранения?

– Да сколько можно говорить, – воскликнул в сердцах Герман, – что я был уверен в том, что мне все это снится! Я, помнится, сказал вам это сразу же, как только открыл дверь…

– Так вы пойдете со мной осматривать дом?

– Конечно, пойду, куда я денусь? – Герман встал и потряс головой. – Но хоть убейте меня, никак не могу привыкнуть к мысли, что все, что сейчас со мной происходит, – явь. Такого не может быть…

– Вы сами себя заблокировали, ваш организм сделал все возможное, чтобы спасти вас от стресса, шока, – предположил Дмитрий. – А вот мне трудновато, потому что я точно знаю, что вы мне не снитесь, как не приснилась мне и эта жуткая метель, и этот дом… Значит, вы не знаете, кому он принадлежит? Может, вам, а может, и не вам? Ну что ж, постепенно выясним… Когда я подходил к дому, я видел несколько машин, занесенных снегом… Говорю же, снегопад был колоссальный, а потому, даже если ваши… извините, не ваши гости съехались сюда вечером, то все равно их машины уже успело занести снегом… Скажите, Герман, вам не страшно?

– Вот теперь, когда я начинаю приходить в себя, – страшно… Вы вот все зовете меня осмотреть дом… Может, для начала найдем какое-нибудь оружие, я не знаю… кочергу там или нож… На всякий случай – вдруг убийца где-то здесь, в усадьбе?

– Разумная мысль. Кочерга нам вряд ли пригодится, а вот ножи… Ножей полно на столе, выбирайте… Можно и вилку…

– Издеваетесь?

– Нисколько. Просто жалею, что не прихватил с собой своего пистолета. Но кто бы мог подумать, что он может мне понадобиться в новогоднюю ночь?

Вооружившись ножами, они вышли из залы и, стараясь не смотреть на распростертое на лестнице тело женщины в зеленом платье, спустились вниз. Судя по всему, весь второй этаж занимала бальная зала и холл гигантской лестницы, значит, на первом этаже должно было быть все остальное: еще один холл, спальни, уборные, кухня, кладовая…

– Сначала посмотрим, что справа… – предложил Дмитрий. Здесь, на первом этаже, тишина давила на уши, и только сверху доносилась негромкая, но упрямая фортепьянная игра: на этот раз исполнялся полонез, знаменитый сороковой опус… Торжественный и величественный, он ну никак не вязался с тем, что испытывал Герман, медленно двигаясь вслед за Дмитрием куда-то вправо вдоль узкого темного коридора…

– Я нащупал на стене выключатель… – И сразу же стало как-то спокойнее, слева они увидели дверь. Тихо отворили ее. Нож в руках Германа показался ему бесполезной и смешной игрушкой. Откуда-то сверху посыпался издевательски изящный и еще более неуместный знаменитый шопеновский этюд «Бабочка»…

Они оказались на кухне. Просторное, уютное при свете молочных ламп помещение с большим разделочным столом, темного дерева застекленными шкафами, холодильником и электроплитой. Мощная вытяжка, однако, не смогла избавить кухню от запахов: здесь приятно пахло жареным мясом, чесноком… На столе были разложены продукты, зелень, ножи, доски и посуда – кто-то невидимый готовил здесь салаты…

– Такой хороший дом, такая милая кухня.. Чертовщина какая-то… Может, на этих бедных людей просто напали бандиты? – предположил в отчаянии Дмитрий. – Даже не верится, что там, наверху…

И вдруг он замолчал. Совсем тихо откуда-то с потолка заструилась фантазия-экспромт… Герман хотел еще о чем-то спросить Дмитрия, но вдруг понял, что тот онемел и окаменел не потому, что слушает прекрасную музыку Шопена, – он просто не может пройти дальше, ему что-то мешает… Он даже понял что, вернее, кто… Раз в доме так тихо, значит, те, кто был здесь, не в состоянии издавать звуки: они не могут двигаться, шаркать подошвами по плиткам пола, не могут разговаривать, дышать…

– Герман, здесь женщина… Подойдите…

Герман тихо приблизился к Дмитрию и заглянул ему через плечо. Он увидел лежащую ничком на черно-белых плитках пола женщину в черном платье и белом переднике (сетчатка отразила прекрасно выполненную черно-белую мозаику). Официантка? Кухарка? Да какая разница! Это руками этой женщины была приготовлена еда и накрыт стол. В этом можно было не сомневаться. Теперь же из-под ее головы натекла и успела подернуться пленкой лужа крови… Стреляли в затылок. За что эту женщину постигла такая же участь, что и тех двух девушек наверху? Во всяком случае, она была беднее их, раз взялась стоять у плиты, а не танцевать под музыку Шопена… Хотя какая разница, кто танцевал, а кто готовил еду, – разве в этом дело? Скорее всего, женщин вообще убили как свидетелей, подумалось почему-то Герману.