Книга Самый близкий демон - Анна Данилова

В двери он нашел записку. Красивым женским почерком там было написано: «Марк, зайдите ко мне, даже если будет очень поздно. Рита». Это было настолько неожиданно и приятно, что он на некоторое время даже впал в оцепенение. Стоял на лестнице с запиской в руках и думал, что бы это могло значить. Новые обстоятельства дела об убийстве Ритиного зятя или же… Хотя какое это имело значение сейчас, ночью, когда вместо унылого ужина наедине с телевизором ему предлагают романтическую встречу с самой прекрасной женщиной в мире – соседкой Ритой! Разве эта записка – не намек на свидание? Спать расхотелось, появились совершенно другие желания. Он позвонил в соседнюю дверь и замер, перестал дышать, представляя себе, как по квартире, шурша восхитительной юбкой, в разрезе которой таится голая нога самой соблазнительной из женщин, идет Рита – в руках у нее кисти, лицо сияет, рыжий завиток подрагивает на виске, а на губах – ночная, призывная улыбка…

– Это вы, Марк? – услышал он и счастливо вздохнул.

– Да, это я. Ничего, что так поздно?

– Вы извините, но я не могу вам сейчас открыть… Это просто невозможно. Я предполагала, конечно, что вы можете прийти в десять часов, даже в половине одиннадцатого, но в двенадцать… Я хотела бы открыть, но, поверьте мне, не могу…

– Почему? – вырвалось у него. – Рита! Что-нибудь случилось?

Он не мог видеть свою соседку, все лицо которой покрывала густая апельсиновая маска. Устав ждать Марка, она решилась-таки заняться своим лицом. И теперь стояла перед дверью в халате, с оранжевым лицом и страдала от невозможности увидеться.

– Нет, ровно ничего… Совершенно. Мой зять, к счастью, не воскрес, а потому новых сведений о его убийстве быть не может… Понимаете, я очень хотела вас увидеть, но сейчас уже поздно…

– Вы не одеты? Так оденьтесь! – позволил он себе непростительную бестактность.

– Дело не в этом. Одежда здесь вообще ни при чем. Просто вы – мужчина, вы меня не поймете… Нет, я хотела не так сказать: вам меня не понять. Знаю-знаю, что вы скажете на это: не усложняйте жизнь, Рита, и правильно, между прочим, скажете. Но я привыкла к некоторым вещам, в которых не могу себе отказать…

– Хорошо, – сдержанно проговорил Марк, на которого вновь нахлынула сонливость. Даже есть расхотелось. Он представил себе, как входит в свою квартиру, раздевается и валится на кровать… Главное – снять ботинки… – Извините, что побеспокоил.

Дверь мгновенно распахнулась. В полумраке передней он не увидел никого.

– Входите уже, я постараюсь побыстрее…

Марк вошел и закрыл за собой дверь. На два замка. Словно боялся, что зайдет кто-то третий. Прошел в знакомую уже кухню и отметил, что апельсинов поубавилось. Подумал, что его соседка любит апельсины, значит, надо будет ей как-нибудь их купить. А еще – цветы. Апельсины она съест, а цветы поставит в одну из своих чудесных ваз. Его внимание привлек запах. Блюдо с чем-то вкусным, прикрытое салфеткой, стояло на столе возле плиты. Марк, зная, что его не видят, поднял салфетку и увидел жареные баклажаны. Густо-коричневые, они жирно поблескивали и издавали дивное чесночное благоухание. Чувствуя, что он не может поступить иначе, Марк взял один толстый сочный кружок и отправил в рот. Закрыл глаза от удовольствия… затем последовал второй кружок… Вот ведь жизнь – эта женщина может позволить себе каждый день есть жареные баклажаны, да и вообще готовить себе все, что пожелается, а он, мужчина, который не умеет толком приготовить себе даже яичницу, вынужден питаться какими-то полуфабрикатами, бутербродами… Еще он должен проводить время в моргах, в душных кабинетах, допрашивая преступников, в заплеванных подъездах с трупами, встречаться с родственниками жертв и выступать в роли хладнокровного профессионала, выспрашивающего у них подробности жизни близкого человека, вот как сегодня, к примеру… Убита красивая молодая женщина, убита безжалостно, рядом с коляской с полугодовалой дочкой… Вот бы найти этого изверга и засадить его на полную катушку!..

А здесь его окружал совершенно другой мир – чистый, красивый, пропитанный вкусными запахами и женским неповторимым духом…

Он был прежде женат, но очень скоро разочаровался в жене, не мог не разочароваться, и даже возненавидел ее. Не самое приятное зрелище: ты возвращаешься из командировки и застаешь свою жену в собственной постели с собственным другом… Пошло, пошло, какая мерзость!!!

Когда на блюде осталось всего лишь несколько кусочков баклажанов, на пороге кухни появилась умытая, с блестящей кожей и гладко причесанными мокрыми волосами Рита. На ней был зеленый халатик, под которым угадывалось стройное, с полной грудью тело.

– Знаете, а ведь я специально для вас приготовила эти баклажаны, – улыбнулась Рита и, как показалось Марку, даже обрадовалась тому, что он позволил себе приложиться к ее ужину.

– Можете обзывать меня последними словами, но я был так голоден, а здесь так вкусно пахло… Я чуть с ума не сошел, когда попробовал… Вы простите меня?

– Это вы простите меня, что я заставила вас ждать… – Рита жестом пригласила его сесть. – Знаете, со мной всегда так: хочется сделать что-то хорошее, а получается… Я на самом деле ждала вас, и не как следователя прокуратуры, который ведет дело моей сестры, нет… И не как соседа, холостого мужчину, который кормится замороженными пельменями… Нет, Марк, мне хотелось поужинать с вами именно как с Марком, как с мужчиной, который мне ужасно нравится. Ну вот, я, собственно, все и сказала. Вы еще не знаете меня, а потому мое поведение может вас шокировать, но в какой-то момент своей жизни я вдруг поняла, что мы, люди, слишком уж усложняем свою жизнь, постоянно обманывая друг друга или делая вид, что думаем одно, а поступаем совершенно иначе… Но мое признание не означает, что наши отношения как-то изменятся после этого ужина. Я – эгоистка, честное слово, и, приглашая вас к себе на ужин, я прежде всего думала о себе. Это я себе доставила удовольствие, заманив вас сюда… Вы улыбаетесь? Вы не верите мне и считаете, что я кокетничаю? Ничуть.

Она действительно вела себя естественно, нисколько не переживая о том, какое впечатление произведет на Садовникова, и твердо знала, что после ужина он уйдет домой. Но Марк так не считал. За каждым произнесенным ею словом он, зрелый мужчина, читал совершенно другое: я счастлива, что ты пришел, я тебя ждала и сделаю все возможное, чтобы ты не ушел… И тем не менее он все равно не видел в ней той легкомысленной женщины, образ которой намечался в его сознании и еще не так давно готов был перерасти в пошловатое клише. Даже если бы она прямо сейчас скинула с себя халатик и раскрыла ему объятия, он все равно не увидел бы в этом распущенности, вульгарности. Он вдруг понял, что готов простить этой женщине все.

– Марк, только у меня к вам одна просьба… Не думаю, что вам будет сложно ее выполнить… Пожалуйста, никогда не просите меня написать ваш портрет. Этим вы только все испортите. Договорились?

И не успел он ей ничего ответить, как из духовки было вынуто мясо, а из холодильника – нежно-розовый салат…

– Это разврат… Я не привык к такой еде, я сейчас умру от счастья…