Книга На этот раз – да! - Лесия Корнуолл

Меган опасливо дотронулась рукой до своих волос, поднятых вверх, заколотых, завитых и затянутых так туго, что хотелось плакать. Сорча же, схватившись за косички, с ужасом взирала на прическу сестры.

– И так… так будет всю жизнь? – спросила она. – Но чтобы так причесаться, нужен не один час!

Деворгилла, прищурившись, взглянула на младшую дочь, а Меган всей душой жалела, что выросла из детского возраста. Она мечтательно глядела в окно, на поросшие пурпурным вереском склоны холмов, на голубые небеса, на орла, парящего в вышине. Птица парит так высоко, думала девушка, что, возможно, видит и море, и острова, омываемые теплыми водами… и Ичэнна…

– Маргарет Макнаб, вы слышите меня? – вернул к реальности ее голос матери.

– Разумеется. Мы беседовали о прическах, – пробормотала Меган.

Ей вспомнилась старая сказка, которую рассказал ей как-то шоннекайд Арран Макнаб, – про деву с прекрасными косами, из которых та сперва соорудила силки, в которые поймала возлюбленного, а затем освободила его из плена соперницы…

– Нет, мы уже обсуждаем танцы, – уныло проговорила Алана.

– Вчера прибыл мсье Лавалль, – объявила Деворгилла. – Он будет обучать вас танцам. В обязанности мисс Каррадерз входят также уроки английского – ведь вы должны выражаться безупречно – и хороших манер.

– Уверена, всему этому нас могла обучить и Кэролайн, – возразила Меган.

Деворгилла нахмурилась:

– Однако я предпочту лично следить за вашим образованием. А Кэролайн теперь замужем за вашим братом и у нее масса дел в Гленлорне.

– Она взяла с меня обещание ежедневно посылать ей письма – я должна писать по-английски, а она будет отвечать на гэльском – так мы обе будем учиться, – сказала Сорча, но Деворгилла отмахнулась от младшей дочки.

– А какие еще у нас новые правила, мама? – спросила Алана.

– Мы станем говорить между собой только на английском, – объявила Деворгилла. – И подавать нам будут только английские блюда. Я уже наняла английского повара и дворецкого-англичанина. Ваши будущие английские мужья вправе ожидать, что вы станете достойными хозяйками в их имениях, безупречными во всех отношениях.

…Английский, по-английски… За те два дня, что они пробыли в Дандрамми, Меган успела всей душой возненавидеть все, что связано с Англией.

А разве муж-шотландец не вправе ожидать, что супруга его будет безупречной хозяйкой? Однако Меган благоразумно удержалась от того, чтобы вслух об этом спросить. Она вновь взглянула в окно, на облака, что плыли над горной грядой, пересекая ее и исчезая вдали. Сердце ее навеки здесь, в горах Шотландии, и ни один английский лорд его не завоюет!..

В этом леди Меган Макнаб была совершенно уверена.

Глава четвертая

Кит, вздрогнув, пробудился – как раз в тот момент, когда прямо над его кроватью, этажом выше, на пол грохнулось что-то тяжелое и на голову ему посыпалась штукатурка. Впрочем, спал он не на кровати – устроился на ночлег на дряхлом диване в гостиной Торнтон-Эбби. Прочие комнаты усадьбы были непригодны для житья, находясь в разных стадиях разрушения или, наоборот, перестройки – стены штукатурили, красили, рушили старые и клали из кирпича новые. Из комнаты в комнату нельзя было пройти без того, чтобы не наткнуться на строительные леса или не споткнуться о расставленную как попало мебель, покрытую льняной тканью.

Смахнув с лица штукатурку, Кит взглянул на потолок. Оставалось надеяться, что матушке, брату и сестре вполне удобно в их уютных жилищах. И он поплотнее завернулся в шерстяное одеяло, предусмотрительно прихваченное из повозки накануне ночью.

– С добрым утром, милорд, – поприветствовал его жизнерадостный рабочий, таща мимо дивана какой-то ящик.

Казалось, он ничуть не удивился, увидев на диване в гостиной спящего графа. Работяга не соблаговолил даже постучаться – впрочем, стучаться было не во что: двери были предусмотрительно сняты с петель, дабы не мешать ремонтникам.

– Это что такое? – поинтересовался Кит, кивнув на ношу рабочего.

Тот намеревался поставить ящик на пол, подле прочих предметов меблировки имения, сваленных как попало. Картины были прислонены к стенам, статуи уныло стояли по углам, а многочисленные столы, столики и шкафчики, уставленные книгами, подносами, бочонками и шкатулками, теснились в беспорядке.

Но все прочие шкатулки были богато инкрустированы слоновой костью, серебром и перламутром, а этот простой сундук обит потемневшей от времени кожей и порядком вытерт.

Работяга задумчиво поглядел на сундук:

– Этот-то? Мы нашли его наверху, на чердаке, милорд. Аккурат над той анфиладой, где окна смотрят в сад. Нынче мы разбираем там потолки. Сундучок надо бы прибрать…

Встав с дивана и завернувшись в одеяло, словно в роскошный плащ, Кит подошел к сундуку. Как ни старался он держаться с достоинством, работяга все равно глазел на него, разинув рот. Ну и ладно… Они оба принялись разглядывать старый сундук – склонившись, Кит с трудом прочел надпись, выгравированную на латунной пластинке, привинченной прямо над замком: «Капитан Натаниэль Линвуд, Кобхемский драгунский полк».

– Мой предок… – пробормотал Кит.

Он попытался открыть запор, но тот либо приржавел, либо был заперт.

– Пора бы мне за работу, милорд, – рабочий пригладил чуб и отправился восвояси. Похоже, его ничуть не заинтересовал старинный сундук.

– Мой двоюродный дедушка, – сообщил Кит портрету, висящему над камином, но тотчас вспомнил, что изображенному там человеку об этом прекрасно известно, поскольку это не кто иной, как племянник Натаниэля. Портрет глядел на царящий вокруг бедлам недобрым взглядом.

Кит не мог помнить Натаниэля Линвуда, поскольку тот скончался в тот самый год, когда он появился на свет. По той же причине Кит носил имя покойного в качестве своего второго – как дань памяти почившего родственника. Натаниэль ни разу не был женат, не обзавелся ни наследником, ни состоянием – насколько Киту было известно, он не оставил ровным счетом ничего. Он был просто солдатом, вторым сыном четвертого графа Россингтона. Единственное упоминание о нем – лишь короткая строчка в семейной библии: «солдат, рожден в 1709, опочил в 1785»…

И вот он, сундук Натаниэля – военного образца, обшарпанный, видавший виды… Если бы он мог говорить, то рассказал бы о военных походах, о битвах, о жарких схватках и походах в неведомые земли…

И Кит ощутил зависть. Если бы он не унаследовал титула, то отправился бы на войну… однако судьба распорядилась иначе. А выйдя в отставку, Кит отправился бы в путешествие, пережил бы не одно захватывающее приключение… Он читал обо всем этом: о хождениях по океану к неведомым островам, о путешественниках, пересекавших величайшие пустыни с караванами, груженными шелком, об исследователях, раскапывающих сокровища Древнего Египта. Он провел ладонью по обшарпанной коже. Интересно, какие приключения пережил Натаниэль и что скрывается в сундуке?