Книга Первый день войны - Алексей Евдокимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шмальцшлегер напряг память и затем ответил.
— Разрешение у него заканчивается завтра ровно в полночь.
— Горбенко ни в коем случае не должен вернуться в Россию. — приказал Канарис. — Задержите его завтра на нашей территории. Война начнется двадцать второго июня в три часа тридцать минут. Я думаю, что арестовать его можно будет уже часов в восемь вечера. Всё равно официальные русские власти за оставшееся время ничего не смогут предпринять для его защиты. К тому же он находится на нашей территории с документами не на свое имя, а на имя Анджея Скавронского. То есть с фальшивыми. После ареста, срочно доставьте Горбенко в Берлин. Наши специалисты по допросам заставят его заговорить. Всё подполковник. Жду от вас завтра хороших новостей!
Шмальцшлегер услышал в телефонной трубке короткие частые гудки.
Последний мирный июньский день выдался в Польше на редкость тихим и солнечным. Рано утром, попрощавшись с Зосей Скавронской, Горбенко взял пролетку и на ней поехал обратно на вокзал. По дороге он несколько раз останавливался у хозяйственных и галантерейных магазинов и почти в каждом из них что-нибудь покупал. Наконец, нагруженный свертками и пакетами он добрался до вокзала. Расплатившись с извозчиком Горбенко, попросил его помочь ему отнести покупки в поезд. Тот уже стоял у перрона. Зайдя в вагон, Горбенко столкнулся в узком проходе с одним из кондукторов, обслуживающих вагон. При столкновении из кармана кондуктора случайно выпало несколько старых проездных билетов, один, из которых Горбенко оставил у себя. Горбенко во время этой неожиданной встречи лишился наручных часов, которые оказались в кармане пиджака кондуктора. Недовольно буркнув себе что-то под нос, кондуктор быстро пошел дальше по коридору и исчез за дверью, ведущей в соседний вагон. Эта встреча произошла настолько быстро, что садящиеся в поезд пассажиры не обратили на неё внимание. Когда же Горбенко расположился в купе, то вдруг обнаружил, что извозчик, который вез его на вокзал, забыл отдать ему одну из его покупок, но зато вместо неё Горбенко нашел в своем багаже рекламный буклет какой-то немецкой парфюмерной фирмы. Спрятав его вместе со старым билетом во внутренний карман пиджака, Горбенко с облегчением откинулся на спинку дивана. Встречи с «Жаном» и «Малышом» состоялись, и теперь ему осталось, сойдя с поезда в Липске, выяснить, что происходит на этой железнодорожной станции. Затем через немецкий пограничный пункт он вернется обратно в Гродно. Бросив взгляд в окно Горбенко, вдруг увидел толстого чиновника, с которым он ехал на поезде из Балинки в Сувалки. Рядом с чиновником стояли несколько немецких офицеров в черной эсесовской форме. Вдруг чиновник тоже заметил Горбенко и приветливо помахал ему рукой. Горбенко в ответ вежливо кивнул. Попрощавшись с толстым чиновником, офицеры направились к его вагону. Горбенко почувствовал какую-то смутную, необъяснимую тревогу… Он находился в купе один. Быстро осмотрев его, он вытащил из кармана пиджака брошюру и билет и засунул их в вентиляционное отверстие, находящегося под столиком обогревателя. Едва он успел это сделать, как дверь купе распахнулась, и на его пороге появились офицеры-эсесовцы.
— Вы, господин Анджей Скавронский? — на ломанном польском языке спросил один из них.
Горбенко встал и, изобразив на лице удивление, ответил.
— Да, это я, господа!
— Пройдемте с нами… — смерив его враждебным взглядом, сказал офицер.
— Но я подданный Советского Союза… — с недоумением ответил Горбенко, чувствуя, как его ноги и голова начинают наливаться свинцом. Он вытащил из кармана разрешение, выданное ему на пограничном пункте, и протянул офицеру. Тот даже не взглянул на него.
— Пройдемте с нами! — чуть повысив голос, повторил офицер.
Видя, что Горбенко не двигается с места, офицер взял его за левую руку и надел на её запястье кольцо наручников. Второе кольцо наручников он застегнул на его правой руке.
— Вы не имеете права меня задерживать! — стараясь говорить, как можно громче, сказал Горбенко. — Я советский гражданин! Я требую отпустить меня!
Горбенко грубо вытолкали в коридор, и повели к выходу из вагона. Двери купе стали приоткрываться, и любопытные пассажиры начали выглядывать в коридор. Горбенко продолжал громко возмущаться и уже в дверях вагона заметил лицо кондуктора, с которым случайно столкнулся в коридоре. Тот не отрываясь, смотрел в его сторону.
Бледный испуганный лейтенант в забрызганном пятнами грязи мундире вытянулся перед, сидящим за письменным столом, подполковником Шмальцшлегером. Лицо последнего напоминало готовый вот-вот лопнуть перезрелый помидор. Брызгая слюной, Шмальцшлегер, не сдерживаясь, громко кричал на лейтенанта.
— Как так исчез!.. Да вы хоть понимаете, что говорите!.. Как вы умудрились потерять Горбенко?.. За это вас надо разжаловать и послать рядовым в самый захолустный и спившийся гарнизон!
Лицо лейтенанта стало мраморно белым.
— Извините, г-господин п-подполковник… — дрожащим голосом отвечал он. — Я не понимаю, как это могло произойти! Наружное наблюдение контролировало Горбенко от квартиры Зоси Скавронской до вокзала. Наши люди видели, как он сел в поезд. Затем наблюдение за ним должна была вести другая группа сотрудников. Но когда поезд тронулся, вдруг выяснилось, что в купе Горбенко нет. Допрос проводника позволил установить, что пассажир из этого купе был арестован офицерами в форме СС. Его посадили в машину и куда-то увезли. Куда — неизвестно…
Подполковник Шмальцшлегер, не сдержавшись, громко выругался.
— Чёрт бы вас побрал, лейтенант! Вы не должны были спускать глаз с Горбенко! — продолжал кричать он. — Как могло случиться, что он оказался без наблюдения? Одна группа прекратила за ним наблюдать, а другая еще не начала…
Лейтенант, двигая большим кадыком, судорожно проглотил скопившуюся во рту слюну.
— Извините, господин п-подполковник, — поникшим голосом ответил он. — Вторая группа задержалась в привокзальном буфете. Они завтракали и не успели вовремя сесть в поезд.
— Так вот в чём дело!.. — ещё громче закричал Шмальцшлегер. — Вместо того чтобы нести службу, ваши люди, Бауэр, пьют пиво в кабаках, и ведут себя, словно на курорте. А всего через сутки начнется война с Советами!
Шмальцшлегер бросил на лейтенанта негодующий взгляд.
— Ладно, идите… — приказал он лейтенанту, немного успокоившись. — Но учтите, ещё одна такая ошибка и вы Бауэр отправитесь на будущую войну рядовым.
— Слушаюсь, г-господин п-подполковник! — лейтенант с трудом повернулся на, негнущихся ногах, и вышел из кабинета.
Шмальцшлегер откинулся на спинку кресла и надолго задумался. Затем он снял трубку телефона и, припомнив личный номер адмирала Канариса, набрал его. Прижав трубку к уху, Шмальцшлегер затаил дыхание. На звонок долго не отвечали. Наконец, на том конце провода послышался голос адмирала.
