Книга Кортес. Карибский рейдер - Сергей Лысак

— Может быть прислать Вам врача, сеньор капитан? И людей в помощь? У вас большие потери?

— Благодарю, Вас, сеньор де Кастро, не нужно. Наш врач уже вытащил меня с того света. Обещает вскоре поставить на ноги. Людей в помощь тоже не нужно. Нас осталось тридцать пять человек, а этого вполне достаточно для управления военным транспортом. Хоть некоторые и ранены, но выполняют свои обязанности. Это я расклеился. Кстати, а как там все прошло в Кумане? Капитан Родригес вам все рассказал? И что же он сам не приехал?

— Да, сеньор капитан, Родригес нам рассказал очень много интересного. И если бы многие люди не видели ваш корабль на рейде Куманы, то ему бы никто не поверил. К сожалению, перед самым выходом в море его свалила лихорадка и он остался в Кумане… Прошу простить меня, сеньор капитан, но Вам сейчас наверно не до разговоров. Может, я пойду, а Вам лучше отдохнуть?

— Увы, сеньор де Кастро, и рад бы возразить… Видно, годы берут свое… Передайте мои извинения его превосходительству, что не могу прибыть с визитом.

— Выздоравливайте, сеньор капитан. Я передам Ваши слова. Храни Вас господь!

— Благодарю Вас, сеньор де Кастро… Как только смогу, обязательно встречусь с его превосходительством. А сейчас будьте добры, позовите полковника Карпова. Он ждет за дверью.

Испанец позвал Карпова, который войдя в каюту, снова вытянулся в струнку и доложил о прибытии.

— Вольно, вольно, господин полковник морской пехоты ФСБ. Пусть наш дорогой гость отправляется восвояси. Живым, здоровым и «пустым».

— Может, все же «зарядить» его, Петрович?

— Нет гарантии, что он возле адмирала в нужный момент крутиться будет. Это мальчик на побегушках. Серьезные разговоры при нем вести не будут, а прибор можем потерять.

— Так ведь у нас еще есть!

— А на берегу что, уже оптовую базу по продаже шпионской техники открыли? По другому сделаем. Да не ешь ты меня так верноподанно глазами, в этом тоже мера нужна…

Когда лейтенант де Кастро отбыл на шлюпке обратно, Леонид мгновенно «выздоровел» и вызвал к себе в каюту Карпова и троих «морских дьяволов» — экипаж «Беркута». Когда все были в сборе, пересказал разговор с испанцем и предложил дальнейшие действия перенести на территорию противника.

— В общем так. Информацию о нашем состоянии и численности я ему слил и думаю, что сеньор адмирал не устоит перед искушением. На шести кораблях может быть до полутора тысяч человек, если они взяли десант. Днем они не сунутся, так как видят, что мы сбежим раньше, чем они успеют выбрать якоря и поставить паруса. Но ночью вполне могут попытаться напасть на шлюпках всей толпой и задавить массой.

— Так может, устроим им Синоп, когда полезут? Против наших пушек они ничего сделать не смогут.

— Оставим это на крайний случай. А пока у меня вопрос к вам, ребята, как к «морским дьяволам». Через час с небольшим стемнеет. Можете ли вы при помощи своего водолазного оборудования скрытно подобраться к флагманскому галеону, забраться на корму и установить прослушку на стекло кормовой каюты? Скорее всего, там и будет адмирал со своими приближенными вести военный совет. Я почти на сто процентов уверен, что испанцы замышляют какую-то пакость. Но хотелось бы быть абсолютно уверенным. И если это так, то заложить мины под днища кораблей в районе миделя рядом с килем. Причем заряды не очень большие. Чтобы их не разнесло на куски, а только проделало хорошую дырку. Такую, чтобы они утопли в течение десяти — пятнадцати минут, а мы бы потом там неплохо поживились. Если рванет под килем, тогда им точно будет не до абордажа. И вся эта банда, оказавшись в воде, станет для нас совершенно не опасна. Оружие у них утонет, причем частично вместе с владельцами, и дай бог, чтобы они успели хоть часть шлюпок спустить. А мы, такие хорошие, даже спасем тех, кто доживет до утра. Ночью ничего не поймем, а утром все увидим и спасем. Соберем с трофеев все шлюпки, пересадим в них «пострадавших» и отбуксируем нашими двумя шлюпками к берегу Тринидада. Под охраной пулеметов «Беркута», естественно. Глубины здесь от двенадцати до пятнадцати метров и мачты все равно останутся над водой. Думаю, испанцы сообразят на них забраться, когда корабли утонут. В итоге мы белые и пушистые, а они в полном дерьме. Задумали устроить нам гадость, а господь покарал их за нечестивые замыслы. Кто знает, отчего их корыта утопли? Мы уж точно не причем. Стрелять-то мы не стреляли. Возможно такое? Ведь взрывчатки у нас навалом. Можно те снаряды, что с «Салема» взяли, в качестве мин использовать, если детонатор приделать? К нашим пушкам они все равно не подходят.

— Можно, но в этом нет необходимости. У нас есть специальные заряды, предназначенные для разрушения деревянных корпусов. При планировании экспедиции предусматривалась возможность подъема ценностей с затонувших кораблей, а для этого надо вскрыть корпус, но так, чтобы не повредить содержимое. Вот и разработали специальный тип заряда. Разносит деревянный корпус в труху в радиусе примерно полутора метров. Дальше сила взрыва быстро падает и начинка трюма не пострадает. Проектировали эти заряды именно для аккуратной разделки деревянных корпусов затонувших парусников, но их вполне можно применять и в диверсионных целях. Пробоину в днище галеона площадью в один — полтора квадратных метра я Вам гарантирую. Даже если обшивка у него будет толщиной в метр. А прослушку установим без проблем, как только стемнеет.

— Ясно. Кто еще вам нужен для работы?

— Работать будем со «скифа». Он гораздо меньше «Беркута», его труднее заметить в темноте и есть возможность тихо подойти на веслах. На втором «скифе» и на «Беркуте» все «сухопутные» — Корнет, Тунгус, Чингачгук и Самурай. Они на подстраховке. Но надо бы кому-то еще на «Беркуте» быть, самим катером управлять.

— Я и буду. Все равно, мне там надо быть и слушать, о чем адмирал со товарищи болтают. И сразу же решение о минировании принимать. А здесь и чиф справится. Учите испанский, сеньоры! Не дай бог, со мной что случится.

— Так учим, Леонид Петрович… Трудный язык.

— Ничего, не труднее русского, для кого он иностранный. А турки у нас уже почти поголовно его выучили…

Когда катерники ушли, Карпов удивленно уставился на Леонида.

— Петрович, а что это ты сам в деле участвовать собрался?! Ведь ты у нас голова, должен на мостике находиться и думать! А глотки резать и без тебя есть кому!

— Знаю. Но надо людей обкатывать, Михалыч. Чифу, второму и третьему помощникам надо привыкать к тому, что они на войне. Войне, которая продлится всю их грешную жизнь и будет идти дальше. Она здесь еще лет триста не прекратится, а может и больше. Вот и пусть привыкают командовать кораблями самостоятельно. Скоро у нас целая эскадра появится, и кого командирами кораблей ставить? Испанцев? А вот хрен им! Если только особо проверенных и которым обратного хода нет. До конца я местным сеньорам не доверяю, продадут в любой момент, если это будет им выгодно. Поэтому будем натаскивать своих. А сейчас ситуация, как нельзя лучше. Никакой опасности для «Тезея» нет. «Песец» под бортом нам ни маневрировать, ни стрелять не мешает, и служит своеобразной маскировкой. Эта банда стоит под ветром и за пределами дальности огня своей артиллерии. Быстро сняться с якоря не может, не та техника. Если только якорные канаты не обрубить. Паруса ставить — тоже дело небыстрое, даже если ветер переменится и они окажутся на ветре. В случае чего, мы их расстреляем из четырехдюймовок, как неподвижные мишени на полигоне еще до того, как они сдвинутся с места. Если полезут на абордаж на шлюпках, пушки «бэ-эм-пэшек» разделаются с ними, едва они только отойдут от борта. По одному снаряду на шлюпку, больше не понадобится. Все мое участие в боевых действиях сведется к подаче команды на открытие огня и распределении целей. Но я могу сделать это и находясь на «Беркуте». А вот чиф пусть почувствует ответственность командира военного корабля в бою. Ему «Тезеем» командовать, когда я командующим эскадры стану. «Тезей» мы с собой в море брать не будем, если только в исключительных случаях. Он — наша надежда и опора, двигатель прогресса и «гарант мира и демократии». Нельзя им рисковать. Да и топливо надо сначала научиться получать.