Книга Мы из Бреста. Ликвидация - Вячеслав Сизов

Мой же отряд, состоящий из бойцов «старой гвардии», батальона «истребителей», танкового батальона и артиллерийского дивизиона, группы авиаспециалистов и сводной роты пограничников на автомашинах, бронетранспортерах и трофейных танках, направлялся по автодороге Минск – Гродно. Нам предстояло, громя немецкие комендатуры и полицейские участки, пройти 164 км по территории, занятой противником, и ворваться в Лиду. Основная наша цель – аэродром Лида, находился с юго-восточной стороны, а железнодорожный узел и депо – в западной части городка. Среди «летунов» нашлось несколько человек, ранее там бывавших, они-то и помогли в определении путей подхода к аэродрому и остальным целям.

Глава 4

К своей цели мы двинулись с рассветом, через несколько часов после выхода отряда Сергея. На первом этапе нам требовалось разгромить гарнизоны вспомогательной полиции городов Ракова, Ивенца, Воложина и ближайших деревень к трассе Минск – Гродно. Для выполнения этой миссии, после захвата Ракова, отряд пришлось разделить на две части: одна во главе со мной шла на Воложин, вторая – на Ивенец. У второго отряда была еще одна задача. После совместного с партизанами разгрома полицаев в Ивенце они должны были оставить там сильную группу бойцов в качестве гарнизона города и для организации мобилизации местного населения, прикрытия наших действий со стороны Столбцов и Дзержинска.

Обойти Воложин по дороге на Лиду никак нельзя. Поэтому и пришлось озаботиться разгромом его гарнизона. Он состоял примерно из 300 польско-белорусских полицаев во главе с группой немецких офицеров, немецкой комендатуры и отделения гестапо. В свете минских событий немецким командованием гарнизон Воложина был усилен пехотной ротой и группой полицаев из гарнизона с. Вишнево. У них на вооружении было стрелковое оружие, трофейные ДП и «Максимы», несколько противотанковых орудий. Сказать, что город не готовился к обороне, сложно. Противником в каменных домах были подготовлены ДОТы, часть улиц была перекрыта колючей проволокой и снежными валами с подготовленными огневыми точками. Немцы выставили усиленные пулеметными расчетами полицейские посты во главе с немецкими солдатами на въездах в город, у гетто, казарм и комендатуры. У казарм под охраной часовых располагались автомобильные и орудийные парки, конюшни. Но сильный мороз сыграл с противником злую шутку – загнал его солдат в теплые помещения, так как даже в светлое время суток желающих мерзнуть на улице было мало.

В город мы вошли со стороны Молодечно по трассе Минск – Вильно. Снять закутанные в сторожевые тулупы посты на въезде в город, у баррикады на улице Пушкина и у мостов через реку Воложинку не составило труда. Дальнейшее было делом техники и опыта моих парней. Врагу противостоять танкам, крупнокалиберным пулеметам и хорошо подготовленной штурмовой пехоте было нелегко. Тем не менее он пытался это сделать, особенно когда понял, что ничего, кроме смерти, ему не предложат. Тяжелый бой завязался за комендатуру, отделение гестапо и казарму, где оборону держали немцы. Мои бойцы накачку получили заранее, еще в Минске посетив еврейское гетто и лагеря для военнопленных, так что особенно не церемонились. Через несколько часов все закончилось и над зданием, где размещалась комендатура, взвился красный флаг. Из еврейского гетто было освобождено около 3500 жителей города и близлежащих сел. Больше 200 человек из них попросилось в мой отряд. Я был этому только рад. Из них была сформирована гарнизонная рота во главе с одним из моих раненых сержантов.

Пришлось выделять силы и для удара по Вишнево. Оставлять сильный гарнизон противника у себя в тылу ой как не хотелось, а делить отряд еще на несколько частей – тем более. Тем не менее вынужден был это сделать. Особо напрягаться не пришлось. На свою беду, немцы, получив сигнал о нападении на Воложин, выдвинулись сюда на помощь. В районе Севятевичи их автоколонна попалась «на зубок» моим танкистам и мотострелкам. Итог был очевидным…

Дальнейшее продвижение по Налибокской пуще нам обеспечивали партизаны. Лиду взяли утром следующего дня. Не помешали нам это сделать ни передовой заслон из 100 полицаев и 30 немецких жандармов, выставленных на трассе в районе деревни Филоновцы, ни сеть ДЗОТов и ДОТов, развернутых на подступах и внутри города, ни большой гарнизон, ни восемь зенитных батарей в самом городе и еще три в деревнях поблизости, ни почти сотня боевых самолетов, стоявших на аэродроме, ни члены их экипажей, ни подразделения охраны и обслуживания аэродрома. Проблема немцев была в том, что они строили оборону города в первую очередь против партизан и не допускали появления рядом с ними крупных регулярных войск противника. Именно поэтому на постах вокруг города стояли лишь полицаи, а часть оборонительных сооружений вообще не была занята гарнизоном.

Мы действовали по той же схеме, что и в июльском рейде. Впереди широким фронтом шла разведка, искавшая и решавшая вопросы с полицаями и немецкими представителями оккупационных властей. Следом шел усиленный танковой ротой авангард, при необходимости усиливающий разведку, ну а потом всей толпой остальные. Замыкал колонну арьергард, собиравший отставшие и требовавшие ремонта машины. По ходу дела к нам присоединилось несколько партизанских отрядов и диверсионных групп НКВД. Немецкая авиация нас не трогала. Да и не видели мы ее, видно, всех «ночников» к Барановичам и Минску отправили.

Удар по городу наносился в стиле кавалерийского наскока. Стремительно, с ходу. На нашей стороне были внезапность, быстрота и слаженность действий, подготовка немцев к встрече Нового года, как-никак было 30 декабря 1941 года на дворе. За час до общей атаки егеря и снайпера бесшумно зачистили охрану аэродрома и блокировали казармы гарнизона Южного городка. Танковая рота в сопровождении мотопехоты, вырезав посты, ворвалась в город с юга и заняла железнодорожный вокзал и железнодорожный узел. А потом артиллерия, расположившаяся на господствовавшей высотке на подступах к Лиде, по заявке командиров штурмовых групп накрыла расположение врага. Активно действовали и приданные штурмовым группам танкисты, штурмовые орудия, самоходные минометы и расчеты крупнокалиберных пулеметов, установленных на бронемашины. Не скажу, что город нам дался легко, скорее наоборот. Мы потеряли больше 300 человек убитыми и ранеными, в основном из последнего пополнения. Для нас это было много, даже очень. Немцы и их приспешники дрались ожесточенно, но не зря говорят, что сила солому ломит. В обед бой в городе затих. Нам достался город, его склады, железнодорожные составы и куча немецких пленных, в том числе и целый госпиталь.

Самому мне поучаствовать в схватке не дали. Мои «ангелы-хранители» с сержантскими треугольниками в пограничных петлицах, со строгими лицами стерегущие мою «бесценную тушу», не дали мне лично поучаствовать в «веселье». Так и пришлось смотреть в бинокль на все со стороны, расположившись на высотке, откуда хорошо просматривались окрестности города, в том числе и аэродром. Хорошо хоть радиосвязь с подразделениями действовала почти безупречно.

Не скажу, что местное польское и белорусское население нас встречало радушно. Пока продвигался по городу, то и дело ловил неприязненные взгляды местных. Оно и понятно – Западная Белоруссия. Интересно, польские войска они встречали бы так же? У них вообще-то тут вся местная власть при немцах была из представителей польской нации, а по лесам в округе действовали отряды и группы «аковцев».