Книга Клиника любви - Мария Воронова

Став заведующим кафедрой, профессор Криворучко честно попытался разобраться в этом бумажном море. Но быстро уловил закономерность: чем больше он пишет, тем больше с него требуют. Деятельность его стала напоминать борьбу Геракла с Лернейской гидрой — стоило отрубить одну голову, как тут же отрастало пять новых. А его сотрудникам после тяжелых многочасовых операций теперь приходилось не только заполнять пачки историй болезни, но и бесконечно складывать никому не нужные цифры.

Кончилось тем, что Криворучко перестал писать ненужные бумаги сам и отказался требовать их со своих сотрудников. А когда звонили из деканата и просили представить очередной, выполненный строго по форме отчет, он спрашивал: «Я вам что, мальчик?»

Вот и сейчас он сказал:

— Да что я им, мальчик, в конце-то концов?!

— Нет, — успокоил его Миллер, — не мальчик. Поэтому и драть вас будут как девочку. И нас тоже.

— Да бросьте вы! — Саня увлеченно делала себе еще один бутерброд с творожной массой. — Ну как они могут реально нас наказать? Премий лишат? Но у нас нет никаких премий. Выговор объявят? Да хоть десять, кого это волнует! А увольнять специалистов мирового класса из-за паршивых бумажек — это уж, извините, такой идиотизм! Все нормально будет. Проверяющие увидят, что отсутствие бумажек никак не сказалось на нашей работе, и поймут, что бумажки не нужны.

— Размечталась, — буркнул Криворучко. — Ты хоть знаешь, кто в этой комиссии?

— Да кто бы ни был, — легкомысленно произнес Миллер, осушив чашку чаю одним глотком. — Я вообще считаю, что единственная комиссия, которая имеет право к нам прийти, — это комиссия Красного Креста. Выяснить, как это мы еще с такими зарплатами ноги не протянули. Я со всеми надбавками — за степень, за категорию — получаю примерно семь тысяч в месяц. А молодые врачи не больше четырех с половиной. И нас еще будут проверять, отрабатываем ли мы эти гигантские деньги?

Криворучко продолжал пыхтеть. Конечно, никто его не уволит, но скандал может выйти знатный.

— Не мучайтесь, Валериан Павлович, — сказала Тамара Семеновна. — Я стол накрою, в кабинете у вас все приберу. Мы с Александрой Анатольевной так их накормим и напоим, что на бумаги они даже не посмотрят.

— Если бы я не знал, кто нас проверяет, то даже не дернулся бы. В этой комиссии одни бабы! — взвыл Криворучко и оглядел собеседников, наслаждаясь произведенным эффектом. — Конечно, с мужиками мы бы разобрались, — продолжил он после театральной паузы. — Вооружились бы бутылками с горючей смесью и отбили атаку в лучшем виде. А с тетками что делать?! — И профессор позволил себе лирическое отступление насчет того, что бы он хотел сделать с личным составом комиссии.

— Ну, может, это и ничего, — пробормотала Саня. — Может, именно этого им как раз и не хватает… Придется вам, Дмитрий Дмитриевич, поработать ради коллектива.

— Да, дорогой, на тебя одна надежда. Я-то не боец уже, — засмеялся Криворучко.

— Дмитрий Дмитриевич закроет амбразуру своим упругим телом! — Саня тоже засмеялась.

Внезапно Миллер резко поднялся, расплескав чай.

— Как вы можете говорить такие пошлости, — отчеканил он, — вы, женщина! Вот уж не ожидал!

После чего он развернулся и вышел, сильно хлопнув дверью.

Оставшиеся переглянулись.

— Совсем с глузду съехал, фашист проклятый, — резюмировала Тамара Семеновна, закуривая папиросу. — Что ему такое сказали?

— Не мог же он воспринять это всерьез! — Саня пожала плечами.

— Бедный парень, — сокрушенно покачал головой Валериан Павлович, — он придает плотской любви слишком большое значение.

Глава 3

Наташа ехала на фотосессию в превосходном настроении. Хозяйка ее модельного агентства торжественно клялась, что за рекламу этих ноутбуков заплатят «реальные бабки», работать предстояло со Стасиком, опытным и добродушным фотографом, чего еще желать? Кроме того, съемка была назначена на два часа, поэтому Наташа, отправив Петьку в школу, снова легла в постель и отлично выспалась.

Сейчас она так нравилась себе самой, что все время поглядывала в зеркало заднего вида. Ей нужно было повернуть направо, поэтому она не стала обгонять плетущегося перед ней ученика. Сбросив скорость, Наташа поползла за ним в крайнем правом ряду, чувствуя себя при этом старым псом, греющимся на солнышке и наблюдающим за возней щенков.

Внезапно в салоне сильно запахло горелой пластмассой.

Сначала она попыталась убедить себя в том, что запах проникает с улицы, но он все усиливался. «Вот взорвусь сейчас к такой-то матери», — подумала не сведущая в технике Наташа, пытаясь вспомнить, где у нее огнетушитель.

По-хорошему нужно было остановиться, но вдруг удастся дотянуть до ближайшего сервиса?..

Увы, через несколько метров педаль сцепления как будто прилипла к полу, а на все попытки тронуться с места машина отвечала сердитым ревом. Наташе сразу гневно засигналили, и она включила аварийку. Машина выбрала не самое удачное место, чтобы сломаться: за три метра до перекрестка, на оживленной улице, где и без аварий вечно возникают пробки. Наташа даже передернула плечами, представив себе, что говорят в ее адрес проезжающие мимо водители. На всякий случай она открыла капот, вышла из джипа и с видом знатока уставилась на мотор. Хитроумное переплетение железок и резиновых шлангов ни о чем ей не говорило, но фотомодель надеялась, что кто-нибудь из проезжающих мужчин остановится и предложит свою помощь.

«Козлы безрогие», — злобно подумала она, пропрыгав вокруг раскрытого капота четверть часа с нулевым результатом.

Как назло, именно в тот день сильно похолодало, и Наташа быстро замерзла. «Обалдеть, как обворожительно я буду смотреться на фото! С синим носом и перекошенной рожей. Наверное, сегодня мне лучше посвятить себя рекламе «Льдинки». Нет, ну какие гады! Пусть я не нравлюсь им как женщина, ни одному из них, но можно помочь хотя бы ради того, чтобы освободить дорогу! Как жаль, что я в крайнем правом! Нужно было дотянуть до перекрестка и полностью перекрыть движение, тогда бы им ничего не оставалось, кроме как дотащить меня до автосервиса».

Очень хотелось залезть в салон и включить мотор, чтобы хоть немного погреться, но Наташа не знала, в чем неисправность, и боялась, что машина загорится.

Она достала мобильник, торопясь отзвониться, пока замерзшие руки не утратили способность нажимать на кнопки. Первым был звонок Стасику. Бесконфликтный фотограф сообщил, что он с тяжелого бодуна и это даже хорошо, если она не может сейчас до него доехать. «Часиков на двенадцать ночи забьемся?» — предложил он. Наташа знала, что Митя будет злиться, но согласилась. Работу нельзя было упускать, ведь неизвестно, во что обойдется ремонт машины.

Потом она позвонила в службу спасения на дорогах. Выслушав ее, любезная девушка сказала, что вызывать механика смысла нет, вряд ли такую поломку удастся ликвидировать на месте, и предложила услуги эвакуатора. Услышав расценки, Наташа почувствовала, что согревается, а когда девушка добавила, что помощь придет не раньше чем через час, фотомодель прямо-таки раскалилась.