Книга Ромео - Элиз Тайтл

— В субботу. — Сара прикинула, что попробует уговорить своего приятеля Берни составить ей компанию. Он сможет хотя бы морально поддержать ее. Она вздохнула. — Ну, все? Ты счастлива?

— Счастлива? Нет, Сара. Как я могу быть счастлива, если мой отец, некогда один из самых выдающихся в мире психоаналитиков, представляет меня пятилетней девочкой, усаживает к себе на колени и пытается убаюкать колыбельной песенкой?

Сара поморщилась. Но, когда она заговорила, тон ее был холодным и бесстрастным.

— У старика болезнь Альцгеймера. Не ты ли постоянно твердишь мне о том, что нужно считаться с реальностью? Эту же идею проповедовал и отец. Сейчас-то ему уже все равно.

— Неужели у тебя не осталось никаких чувств к нему? Господи, Сара, ты ведь уже не ребенок. Почему ты все время пытаешься уколоть меня за то, что я была отцовской любимицей…

Сара отшвырнула с тумбочки книгу, чтобы посмотреть на часы.

— Уже без трех семь, Мел. Не заставляй своего пациента ждать. Или у вас там идет сеанс телепатии?

— Я позвоню тебе завтра. — В голосе Мелани было больше смирения, нежели возмущения. — После того как съезжу к отцу. Я смогу уделить тебе минутку, не больше, в два у меня встреча с Фельдманом.

— Не забудь передать ему горячий привет, — сухо сказала Сара.

— Кому — отцу или Фельдману?

— Сама догадайся, сестричка. Ты же у нас психолог.

— Рассказывай, что ты видишь.

Сара надела очки и подошла к мольберту. В крохотной студии под крышей жилого дома в СоМа, злачном квартале в юго-восточной части города, густо пахло красками и скипидаром, к которым примешивался аромат жареного бекона, приготовленного Гектором Санчесом на завтрак.

— Ну? — нетерпеливо спросил художник, не дождавшись реакции Сары.

Она прокашлялась. Картина Гектора вызывала в ней противоречивые чувства и все-таки завораживала.

— У меня возникают ассоциации со штормовым морем. Та же мощь. Стихия. Ярость. Но в то же время она вызывает трепет. В общем, сильно написано.

— Можно ли ее сравнить… — Голос его дрогнул. Он уронил голову, словно ему было слишком тяжело удерживать ее на своей шее. — Ну, ты знаешь, — пробормотал он.

Сара повернулась к своему клиенту. Гектор Санчес совсем не походил на художника. Когда, пару месяцев тому назад, он впервые переступил порог ее кабинета в Департаменте реабилитации инвалидов, она приняла его за работягу. Докера, если точнее. На вид ему было около тридцати, широк в плечах, мускулист, с прыщавым лицом, короткими черными волосами, смуглый, крупноголовый.

— Ты бы мне поверил, если бы я сказала, что она лучше? — Сара имела в виду предыдущие работы Гектора, написанные до инцидента, произошедшего не так давно, когда он, в порыве ярости, злости и отчаяния, кинулся на картины с кухонным ножом в руке.

— Не делай из меня дурака.

Сара пожала плечами.

— Ты понял, что я имела в виду? Зачем же тогда спрашивал?

Санчес сорвал с лица темные очки и со злостью отшвырнул их в дальний угол комнаты.

— Все это чушь. Даже не знаю, как это я поддался на твои уговоры. Авантюра какая-то. И ты называешь это реабилитацией? Да нужно быть полной идиоткой, чтобы всерьез заниматься таким бредовым проектом. И я-то выставил себя посмешищем.

Позвякивая браслетами, Сара решительно направилась к Гектору, который взгромоздился на высокий деревянный стул, засунув руки в карманы своих запачканных краской джинсов. Она внимательно вгляделась в его лицо, не смущаясь от вида незрячих глаз, которые обычно прятались за темными стеклами очков, сморщенных век, из-под которых выглядывали темные ресницы. Она с грустью подумала о том, что до злополучной аварии на мотоцикле у него, вероятно, были глаза искусителя.

— Ты вовсе не посмешище, Гектор. Ты — художник.

— Я слеп как крот.

— Ты слепой художник. И то, что ты не видишь глазами, ты видишь душой. Это выплескивается из тебя на полотна, принимая зримые очертания — пусть мрачные, зловещие, но, нравится тебе это или нет, на самом деле получается чертовски здорово.

Резко очерченный рот Гектора Санчеса скривился в усмешке.

— Ругаете меня? Это не слишком профессиональный подход, мисс Розен.

Сара схватила его за плечи.

— Знаешь, приятель, давай прервем нашу дискуссию. Мне еще нужно заскочить к двум другим клиентам, а в офисе меня ждет груда бумаг.

— Черт побери, у тебя жизнь тоже не сахар, Сара. Мне кажется, тебе пора всерьез подумать о собственной реабилитации. — Он протянул к ней руку, пальцы его сомкнулись на ее предплечье. — Как насчет того, чтобы перекусить где-нибудь в городе сегодня вечером?

— Ты знаешь правила, Гектор. Я не имею права ходить на свидания к своим клиентам.

— Правила, правила… Тебе же надо питаться. Ты тощая до безобразия. Рука у тебя — прямо цыплячья лапка.

— Я прожорлива, как свинья. Просто все быстро сгорает, вот в чем дело, — сказала она, как бы оправдываясь.

Он уставился на нее своими невидящими глазами.

— Расскажи мне, что я вижу, Сара.

Она слегка опешила.

— Что?

— Ну, ты поняла. Опиши себя, как только что описывала картину.

— Ты хочешь, чтобы я нарисовала свой портрет?

— Да, — ухмыльнулся он. — Начни сверху.

— Да брось ты, Гектор. У меня нет времени. — Она высвободила руку.

— Я расскажу тебе о своих наблюдениях, сделанных на ощупь в те редкие мгновения, когда мне удавалось дотронуться до тебя, — сказал он с плотоядной усмешкой, — а ты восполняй пробелы. Ну, например, я знаю, что у тебя очень короткие и жесткие, как у дикобраза, волосы, — наверное, ты подстрижена «ежиком». И одеваешься как цыганка. Длинные, из тонкой ткани, юбки, большие, мягкие, бесформенные кофты сверху, сандалии на ногах.

— Откуда ты узнал про сандалии?

— Они шлепают, когда ты идешь. Так на чем я остановился? Ах, да. Еще ты навешиваешь на себя тонны украшений, как на рождественскую елку. Вся в золоте…

— В серебре, — перебила она его. — Я не поклонница золота.

— Да, скорее всего, в серебре. И еще на тебе много бус. Крупные серьги, ожерелья, браслеты. Я назвал тебя тощей, но, бьюсь об заклад, под бесформенными свитерами ты прячешь весьма соблазнительные формы.

Сара беспокойно задвигалась.

— Какого черта, Гектор? Ты что, хочешь знать размер моего лифчика? — раздраженно выпалила она.

— Тридцать два Б?

— Ты уверен в том, что слепой?

— Я думаю, ты и впрямь секс-бомба, только тщательно скрываешь это.

У нее вырвался ироничный смешок.