Книга РННА. Враг в советской форме - Дмитрий Жуков

Помимо этого, в мобилизацию русских изгнанников включился целый ряд эмигрантских политических организаций, о чем речь пойдет несколько ниже.

В общей сложности за весь период Второй мировой войны через эмигрантские воинские формирования в составе германской армии прошли, по разным оценкам, от 12 до 20 тыс. человек[37]. При этом стоит оговориться, что с июня 1942 г. отправка офицеров-эмигрантов на Восток, за исключением сотрудников абвера и СД, на несколько месяцев практически прекратилась. В директиве ОКВ № 46 от 18 августа 1942 г. («Руководящие указания по усилению борьбы с бандитизмом на Востоке») запрещалось участие эмигрантов в формированиях из местного населения[38]. К концу лета большинство эмигрантов были отозваны с Восточного фронта. Некоторые из них, правда, позднее вновь вернулись на оккупированные территории СССР, о чем мы расскажем ниже на примере ряда офицеров РННА.

В любом случае можно вполне согласиться с мнением историка С. Чуева, который отмечает: «Все измышления и указания гитлеровского руководства о недопущении эмигрантов к борьбе на Восточном фронте попросту игнорировались инстанциями на местах. Армейские структуры, органы абвера и СД активно использовали белоэмигрантов в своих целях»[39].

В числе этих эмигрантов были и те, которые в начале 1942 г. составили командное звено Русской национальной народной армии…

Германская разведка и советские военнопленные

В ходе войны в немецкий плен попало приблизительно 5,7 миллиона военнослужащих Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА)[40].

Известное число рядовых красноармейцев, командиров и даже политработников РККА, руководствуясь различными причинами, сдались в плен добровольно. При этом некоторые из них выразили желание воевать против сталинского режима на стороне вермахта. Хотя первоначальные установки германского военно-политического руководства не предполагали сколь-нибудь активного привлечения советских военнопленных к боевым действиям, командиры и командующие на местах охотно использовали возможность использования добровольцев из числа пленных. Большинство их в первый период войны служили на вспомогательных должностях (шоферов, конюхов, разнорабочих, подносчиков боеприпасов и проч.), получив наименование «хиви» (от нем. Hilfswillige — добровольные помощники). Вооруженные коллаборационисты, число которых со временем становилось все больше, попадали в категорию Freiwillige (добровольцы).

Бывший начальник отдела «Иностранные армии Востока» (в 1942–1945 гг.) Рейнхард Гелен в своих мемуарах свидетельствует: «Наши войска, руководствуясь естественным чувством самосохранения, стали на фронте самостоятельно принимать необходимые меры — без разрешения высокого командования. Поскольку восстановление людских потерь все больше запаздывало, а для освоения огромных пространств России требовалось все больше солдат, в немецкие подразделения для выполнения вспомогательных функций стали привлекаться добровольцы — русские, украинцы и представители других российских народов. Точное число волонтеров установить невозможно, так как командиры подразделений во многих случаях не сообщали об этом вышестоящим начальникам. Летом 1942 г. таких добровольцев было от 700 тысяч до 1 миллиона. Некоторые из них участвовали в боях в составе немецких подразделений против Красной армии»[41].

Начальник отдела ОКХ «Иностранные армии Востока» (с 1942 г.) Р. Гелен

Основным резервом пополнения немецких войск коллаборационистами из указанной категории служили лагеря военнопленных. Именно из бывших советских пленных было сформировано большинство русских частей и подразделений на стороне Рейха (не исключение и предмет нашего исследования — Русская национальная народная армия). По оценкам немецкого историка Кристиана Штрайта, около 1 миллиона пленных были выпущены из лагерей «главным образом, в обмен на согласие служить в вермахте в качестве „желающих помочь“ (Hilfswillige)»[42]. Исследователи И. Дугас и Ф. Черон делают важное уточнение: «Хиви набирались… из пленных и перебежчиков… При наборе в хиви принцип добровольности часто нарушался. В немецких дивизионных документах встречается выражение „zu Hilfswilligen ernannten“ — назначены добровольными помощниками. Кроме пленных, среди хиви был какой-то процент гражданских лиц с оккупированной территории»[43].

Следует заметить, что лагеря военнопленных находились в ведении вермахта вплоть до осени 1944 г., когда они были переданы под юрисдикцию СС. Незадолго до начала Второй мировой войны был создан отдел по делам военнопленных (Abteilung Kriegsgefangenenwesen), который подчинялся Общему управлению главного штаба вермахта при ОКВ (Allgemeine Wehrmachtsamt), во главе с генерал-лейтенантом Германом Рейнеке[44]. Отделу принадлежали лагеря на территории Германии и Генерал-губернаторства. Лагеря для военнопленных в прифронтовой полосе и оперативных зонах находились в ведении Верховного командования сухопутных войск (Oberkommando der Heeres, ОКХ). Существовало несколько типов лагерей: дулаги (Durchgangslager) — пересыльные лагеря; шталаги (Stammannschaftslager) — стационарные лагеря для рядового и сержантского состава; офлаги (Offizierlager) — офицерские лагеря; штрафлаги (Strafgefangenlager) — штрафные лагеря; хайлаги (Heimkehrerlager) — лагеря для больных[45].