Книга Колокола тревог - Анатолий Терещенко

Молодого оперативника поразило внутреннее убранство старого корпуса. Оно практически не изменилось со времен переезда сюда Чрезвычайной комиссии. Живо представлялись времена Дзержинского, работавшего сначала в другом здании, потом Ягоды, Ежова, Берии и руководителя легендарного СМЕРШа Абакумова, жизнь которого закончилась так же бесславно, как и трех предыдущих.

Бросились в глаза интерьерные фрагменты кабинетов с квадратными «хрюкающими» электрическими часами, висевшими высоко, почти под потолками наверное с тридцатых — сороковых годов. Вот это было качество!

В некоторых начальственных кабинетах виднелись остатки старого декора: заштукатуренные мраморные камины, остатки потолочной лепнины и задекорированные ореховым шпоном панели. Это все следы прежней дореволюционной роскоши акционерного общества. Тяжелые двери с бронзовыми ручками и выцветшие дубовые панели красовались в кабинетах оперативного состава и руководителей среднего звена. Кругом стены были окрашены тусклой, салатово-зеленого цвета, масляной краской.

Гулкие, замкнутые кольцами коридоры, с начищенными мастикой паркетными полами и хрупкие, в трещинах, линолеумные дорожки. В полдень эти коридоры оживали. Многие изголодавшиеся сотрудники и секретари устремлялись к лифтам, чтобы спуститься вниз, в столовые.

Подобные дорожки автор встретит много лет спустя в здании Управления КГБ СССР по городу Ленинграду и Ленинградской области. Так называемый «Большой дом» был построен почти за год, в 1931–1932 годы. До сих пор хорошо спланированное и продуманное здание стоит, как твердыня. Значит, умели быстро и прочно строить «поколение победителей!» Даже тогда, когда в войну рвались бомбы на улице или внутри ансамбля, взрывная волна проходила сквозняком в широкие окна, и стены не разрушались!

Но вернемся к Лубянке. Обеденный перерыв. Столовая.

Медленно продвигается очередь. Терпеливо, с подносами в одной руке и набором «инструментов» в другой, течет человеческий ручеек к раздаче. Тихо скользят по нержавейке трубок козырька коричневые пластмассовые подносы. Неспешно заканчивается трапеза за шестиместными столами с пластиковым покрытием. В Центре не принято спешить при обеде. Разговор идет на отвлеченные темы, у каждого свой служебный секрет вызревает молча. Говорят о детях, охоте, рыбалке, поделках, просмотренных кинофильмах, театральных постановках…

Более степенно проходил обед у начальников отделов и их заместителей. У них отдельная столовая со скатертями на столах и бойко снующими меж ними официантками.

Руководители управлений, заблаговременно созвонившись, ходили в свою столовую стайками. И вот уже вызывающими молчаливое почтение публики, украшенные лампасами и золотыми погонами, они точно по расписанию проплывали по коридорам в отведенные только им кормовые закутки.

А где-то на четвертом этаже Лубянки председатель КГБ и его замы келейно собирались за одним большим столом в харчевне самого высокого ранга. Это незначительный фон, но без него не было бы и основной работы. Человек должен питаться. Такой режим пополнения калориями был и в других ведомствах. Комитетчики не отличались в этом святом деле какими-то особенностями. Правда, в ЦК КПСС было все по-другому: вкуснее, богаче и дешевле.

Через полтора года автор получил трехкомнатную квартиру.

Не одинаково складывались творческие судьбы оперативников. Одни уходили в отставку, не оставив за спиной ощутимых достижений на ниве обеспечения госбезопасности. Другие, были более удачливы: их дела могли бы лечь, а некоторые и легли, в основу сюжетов многих детективных историй и сценариев фильмов. Третьи написали книги об интересной работе своих коллег на ниве контршпионажа. По-человечески грустно было прощаться с фронтовиками — нашими скромными гуру. Они были такими незащищенными как мы сегодня, в самом расцвете дряхлости, когда перестаешь завидовать и начинаешь сожалеть.

* * *

Почти двадцать лет!

Пробежали-пролетели годы на одном из самых ответственных участков оперативной деятельности. Автор не жалел, что попал в Москву. Он гордился генштабовскими объектами и людьми, окружавшими его, как армейскими контрразведчиками, так и военными разведчиками. Это была настоящая элита, а вот то, что приходилось выкуривать из нор «кротов», пробравшихся в ГРУ — это уже специфика оперативников на объектах обслуживания.

Именно здесь, в окружении ветеранов, ковался коллектив шахтеров 2-го отделения 1 — го отдела 3-го Главного управления КГБ СССР — военных контрразведчиков, обслуживавших подразделения военной разведки — своеобразного фильтра от проникновения всякого мусора в систему военной разведки из завербованных агентов. Автор являлся последним руководителем этого легендарного подразделения шпионоловов. Потом в конце правлений Горбачева и начала Ельцина началась ломка всех структурных звеньев военной контрразведки.

Военная разведка — это старшая сестра военной контрразведки, так как родилась 5 ноября, а особые отделы -19 декабря 1918 года. ГРУ — это гордость Генштаба, его глаза и уши!

Военные контрразведчики защищали военную разведку от проникновения вражеской агентуры, хорошо помня известное требование: армия слепа без разведки, а без контрразведки — беззащитна. А еще они считали, что если разведка — Бог любой войны, то контрразведка — Ангел Хранитель.

Разгар «холодной войны» давал о себе знать частыми вербовочными подходами к военным разведчикам, находившихся в длительных зарубежных командировках. Нельзя было допустить, чтобы разведки ЦРУ и стран НАТО имели свои «глаза и уши» в центральном аппарате ГРУ и других управлений Генштаба ВС СССР. На это нацеливало оперативников начальство военной контрразведки. В таком подходе были заинтересованы министры обороны страны и руководители Генштаба Вооруженных Сил СССР.

Начальник ГРУ генерал армии Петр Иванович Ивашутин, хорошо знавший контрразведывательную деятельность, отвоевавший в войну в качестве руководителя управлений ВКР СМЕРШ НКО СССР на ряде фронтов, тоже понимал тяжесть работы оперативников из военной контрразведки.

Он знал, что личный состав, обслуживавший подразделения военной разведки, достаточно опытен, чтобы как можно плотнее и надежнее перекрыть вероятные каналы проникновения вражеской агентуры.

Генерал оказывал всяческую помощь оперативникам в проведении тех или иных чекистских мероприятий, не боясь испачкать честь своего мундира. Главная опасность разведывательного коллектива — это пробравшиеся в его ряды «кроты» или «оборотни», как кому хочется называть вражье племя. Вычислять и выкуривать предателей из здорового тела ГРУ доводилось офицерам военной контрразведки.

Проникнутые профессиональной ответственностью за порученное дело, они являлись не квасными патриотами, а настоящими радетелями за безопасность Отчизны. Они молча делали свою тонкую работу. Оперативники Второго отделения отметились конкретными результатами в работе. За неполные десять лет, периода 70–80 годов, армейским чекистам только в ГРУ удалось обезвредить немало вражеской агентуры: бывших служащих Нилова и Чернова; офицеров: майора Филатова, старшего лейтенанта Иванова; полковников Васильева и Баранова; агентурную семейную пару подполковника Сметанина и его супругу; и, наконец, была вытащена почти двадцатипятилетняя «заноза», глубоко сидевшая в теле ГРУ, предателя со стажем генерал-майора Полякова.