Книга Ком. В глубину - Роман Злотников

Долго подглядывать за столь банальным процессом у Андрея интереса не было, да и мочевой пузырь ощутимо давил, так что спустя пару мгновений он тихо развернулся и двинулся в сторону лестницы. Ближайший свободный туалет был на другом этаже.

Когда Андрей вернулся, Танька уже восседала на месте — сидела за столом с выражением кошки, только что слупившей целую миску сметаны, а вот Пашки не было. Зато на его месте сидел Федюня, местный электрик, обладавший просто феноменальным чутьем на выпивку. Где бы ни намечалась пьянка, и какая бы компания там ни собиралась — можно было не сомневаться, рано или поздно там появится и Федюня. Вот и сейчас, Андрей сам лично видел, как Федюня после окончания рабочего дня уходил домой. Однако прошел час — и на тебе, Федюня тут как тут. Впрочем, электрик был типом незлобивым и не буйным, а за всякую халтурку, которая время от времени появлялась у любого арендатора, брал вполне по-божески, поэтому против его присутствия за столом у Андрея никаких принципиальных возражений не было. Тем более, что и проставлялся не он, а Степа. К тому же, как выяснилось, от присутствия Федюни для Андрея нарисовалась еще и непосредственная выгода, поскольку Степа именно ему сейчас втирал про «жигурдей» и «настоящих мужиков», на какое-то время отстав от Андрея. Так что у него появилась возможность слегка подзаправиться. Жрать после рабочего дня хотелось не по-детски, да и шанс сэкономить также упускать из виду не следовало. Хоть и небольшая экономия получалась — на полпакета с пельменями, но и то неплохо. Жизнь в Москве на съемной квартире — штука дорогая, и упускать возможность сэкономить рубль-другой не стоило. Ну а там, курочка по зернышку… Поэтому Андрей молча сел на свое место и, ухватив кусок булки, бросил на него колбасу, сыр и кружок помидора, после чего подхватил вилкой солидный комок корейской капустки и отправил его в рот, заев получившимся многоэтажным бутером. Девица-готица, судя по всему, успевшая за время его отсутствия слегка насытиться и уже не метавшая все в рот со скоростью швейной машинки, окинула его уважительным взглядом, похоже, признавая «поедальцем» равным себе.

— Студентка? — лениво поинтересовался Андрей, управляясь с капустой и бутербродом и запивая все это соком «Добрый».

— Ага, — кивнула та и, улыбнувшись, пояснила: — только в пятницу к Степану Александровичу продавщицей устроилась. Он с младшей сестрой моей мамы в школе учился, так что, когда я начала работу искать, тетя Катя ему и позвонила.

Хм, вот и объяснилось ее присутствие на сегодняшнем сабантуе. А Андрей-то голову ломал… Степа-то ко всяким там эмо, готам, панкам и иным молодежным субкультурам относился строго отрицательно.

— Дурь это все, Андрюха, — заявлял он, широко рубя воздух ладонью, — дурь и обязьянничанье. Они всем лапшу на уши вешают, мол, то, что они так рядятся, «подчеркивает их индивидуальность». А нет там ничего, что надо подчеркивать. Наоборот — сплошная униформа. Ну, как в армии. Так одет — свой, так — враг, а вот так — союзник. Вот и у них точно так же. И в голове такое же однообразие. С этими заговоришь — в голове сплошная манга, с другими — только о смерти подвывать способны, причем сами ни хрена в этом не разбираясь, перепевая чужие слова. Настоящие оловянные солдатики, блин! Ничего ни в голове, ни за душой нет — вот и пытаются к чему-то вычурному прислониться, чтоб совсем уж полной серостью себя не ощущать. Нет, чтобы своим развитием заняться…

В принципе, в словах Степы были свои резоны, но весь его пафос обесценивало то, что он сам тоже не являлся образцом развития. Впрочем, где таких найти-то? Сам Андрей, что ли, в чем-то образец? Ой, да не смешите меня! Нет, где-то к десятому-одиннадцатому классу все мы приходим в некое особое состояние, когда кажется, что жизнь принадлежит нам и что все мечты — просто будущая реальность. Причем очень скорая — лет пять-семь, не более… Так что самым сложным является выбор, что раньше взять — или подержанную «бэху», как у Арсена с соседнего подъезда, или яхту, не хуже, чем у Абрамовича. А потом, понемногу, иллюзии всемогущества начинают развеиваться. И, как однажды сформулировал Степа, «в шестнадцать ты примеряешься к яхте Абрамовича, а в тридцать пять отчаянно интригуешь, пытаясь занять место старшего менеджера по продажам в салоне пластиковых окон». С этого уровня Андрей вроде как уже вырвался, но не так уж далеко. Да и не факт, что навсегда. Вон в две тысячи девятом бизнес едва не схлопнулся. Чудом год пережил. Реально на пустых макаронах сидел. И никто не может гарантировать, что ничто подобное в ближайшем будущем не повторится, а то и чего похуже. Наоборот, все вокруг, от приятелей-арендаторов, до маститых экономистов в «зомбоящике», в один голос твердят, что вот-вот и начнется куда большая жопа.

А впрочем, может, на самом деле то ощущение всемогущества в шестнадцать вовсе не иллюзия, а правда, только… потенциальная, что ли? Ну, есть же в медицине понятие «бриллиантовых минут», «золотого часа» и «серебряных суток». Может, и здесь так же?.. Есть у каждого человека в жизни такие вот «бриллиантовые года», которые и определяют — как он будет жить. Сумел из этих лет выжать максимум (нет, не только учебу, да и не столько, есть же множество компетенций, которые очень нужны человеку любой профессии, если он хочет занять в ней достойное положение — язык, приемы и навыки установления контактов и завязывания связей, аналитические способности и т. п.) — пожалуйста, примеряйся к яхте Абрамовича или, например, к космическому кораблю на Марс либо адронному коллайдеру — потому как этой жизни ничего не останется, кроме как предоставить это все в твое полное распоряжение. Растратил их на гульбища, ночные клубы или регулярный тяжелый «квас» с дружками в общаге — интригуй за должность «старшего менеджера по продажам в салоне пластиковых окон» и ностальгируй в соцсетях насчет того, как «зажигал» во время веселой студенческой жизни. И завистливо ругай тех из своих однокашников, которые «стали сволочами», «прошли по головам» и «превратились в уродов». Впрочем, вполне возможно среди тех, кому ты будешь завидовать, таких будет действительно достаточно много, но вся беда в том, что в твоем собственном неуспехе не виноват ни один. Ты сам все это сделал со своей жизнью…

От этих мыслей захотелось выпить, что Андрей тут же и проделал. Но едва он поставил на стол опустевший пластиковый стаканчик и потянулся за закусью, как почувствовал странный озноб. А потом началось… Сначала стало как-то неуютно, нет, не холодно, а именно неуютно, и почти сразу по спине побежали мурашки, потом его бросило в жар, затем внезапно взбунтовался желудок, попытавшийся исторгнуть из себя все, что он весь вечер туда активно запихивал. Андрей зажал рот обеими руками, кляня свой организм за столь дикие выверты, для которых вроде бы не было никаких оснований, но тут же выяснилось, что не только он испытывает проблемы со здоровьем. Сидевшая слева девица-готица внезапно вскочила на ноги, дернулась и бурным фонтаном вывалила содержимое своего желудка прямо на стол. И почти сразу же ее примеру последовал Федюня, успевший, правда, отвернуться от стола и направивший свой «фонтан» на ближайшую витрину с радиоаппаратурой. Причем — с тыла. Так что четыре автомобильных радиостанции, зарядная станция и штук шесть переносных «Кенвудов» оказались основательно заблеванны.