Книга Великое зло - М. Дж. Роуз

Уже у самой земли Малахай успел подхватить ее под руку и поддержать.

– Как ты? – спросил он с той озабоченностью, которую ей часто доводилось слышать прошедшим летом.

– Отлично. Спасибо.

– Осторожней. Земля здесь неровная, нога может провалиться, а под листвою не разглядеть.

Жас кивнула. Меньше всего она сейчас думала про неровную почву под ногами. Мох, гниющие листья, сырая земля издавали резкий терпкий запах, и этот запах пьянил ее. Ароматы кружили голову и мутили рассудок. Казалось, она ощущает бег времени. Вращение Земли, цветение и увядание растений, смену сезонов. Живое рождалось и умирало, становясь пищей следующим поколениям.

Запах возрождения? Или смерти?

Они подошли к огромным валунам, сложенным в двойной круг. Ей доводилось видеть древние каменные календари и в Европе, и в Новой Англии. Сейчас сомнений почти не возникло. Понятно, почему Малахай упомянул ее увлечение кельтами.

Он провел ее вокруг этих величественных развалин, Жас внимательно рассматривала их.

– Когда это было сооружено? Ты ведь наверняка знаешь, – спросила девушка.

– Предварительная датировка – две тысячи лет до нашей эры.

– Немыслимо. – Жас испытывала возбуждение и азарт.

Она приблизилась к мегалиту с полуденной стороны, не заходя внутрь круга, и углубилась в изучение. Через несколько минут ей удалось рассмотреть обе стороны и исцарапанную поверхность камня.

– Смотри, выжжены какие-то знаки! Похоже, здесь проводили ритуалы.

– Я тоже так думаю, – ответил Малахай. – Но проверить это мы не можем.

– Ты прав. Как и расшифровать резьбу… Мы знаем о прошлом так мало!

Она положила руку на иссеченный непогодой камень, пытаясь представить, что – или кто – когда-то лежало на его гладкой поверхности.

– Мы знали бы гораздо больше, если б не боялись заниматься исследованиями за рамками того, что называется традиционной наукой, – фыркнул Малахай.

Его слова задели ее, но Жас промолчала. Самюэльс был одним из ведущих в мире специалистов по реинкарнации. Последние два месяца прошли в спорах: Жас отказывалась признавать факт перерождения. Да, летом в Париже у нее было несколько необъяснимых видений. Или все-таки галлюцинаций? Почему нужно считать, что она вспомнила фрагменты своих прежних жизней? Да, приступы возникали всякий раз как реакция на запах – как будто запахи переключали что-то в ее разуме. Но ведь ничего сверхъестественного в этом не было! Существует множество природных галлюциногенов, которые срабатывают именно так, если их вдохнуть или принять внутрь. Шаманы, монахи, мистики, суфии издавна используют их, чтобы войти в медитативное состояние и вызвать видения.

Малахай был уверен, что дикие скачки ее сознания – это память о прежних рождениях, но Жас не торопилась разделить эту его точку зрения. В конце концов она потребовала, чтобы наставник дал ей время и не докучал: она хотела самостоятельно во всем разобраться. Он с неохотой согласился. Хотя по-прежнему позволял себе подобные колкости.

– Как ты думаешь, кто соорудил это? Американские аборигены? – вернулась Жас к интересующей ее теме.

– Ну, мы находили наконечники стрел, глиняные черепки – это действительно образцы палеоиндейской культуры. Но мы полагаем, что были еще другие. Раньше.

– Кельты?! Ты вправду так думаешь?

– Пойдем. Я покажу тебе кое-что еще.

Каменный круг сам по себе стоил того, чтобы бить ноги.

– Еще? На самом деле? Это изумительно, Малахай! А что еще?

– Много всякого. Это место – прямо-таки шкатулка с сюрпризом: на двухстах сорока пяти акрах мы обнаружили по крайней мере пять мест, где есть настолько же древние развалины.

– Как давно эти земли принадлежат твоей семье?

– Группа философов-трансценденталистов, обнаружившая это место, верила в священную природу этих мест. Но из всех них только у моего предка Тревора Телмеджа были средства, чтобы выкупить землю. Он приобрел ее в конце девятнадцатого века и намеревался обустроить здесь прибежище. В библиотеке есть даже планы постройки.

– А потом?

– Его застрелили.

– Ужасно.

– Преступника так и не нашли. Я подозреваю братоубийство. Дэвенпорт Телмедж быстренько женился на вдове погибшего брата, переехал в его фамильное гнездо, усыновил детей и взял на себя управление всем семейным достоянием. Младшим братьям оставалось только кусать локти.

В тоне Малахая проскальзывали странные нотки. Он рассказывал о Дэвенпорте, пожалуй, даже с сочувствием: необычно по отношению к тому, кто, возможно, убил брата.

Лес начал редеть. Пробираясь сквозь траву и кустарник, они подошли к земляной насыпи; ступени вели наверх, к маленькой каменной лачуге. Она почти полностью ушла в почву, только вход виднелся. Еще одна типично кельтская конструкция того периода. Девушке ужасно хотелось остановиться и рассмотреть хижину внимательнее.

– Можно? – спросила она Малахая.

– На обратном пути.

– Это место – настоящий клад. Почему я не видела упоминаний о нем ни в одной статье? Как тебе удалось хранить его втайне так долго?

– С огромным трудом. Ведь гибель Тревора Телмеджа широко обсуждалась в печати. Историки страсть как любят перемывать косточки известным семействам – особенно если в их шкафах обнаружится несколько спрятанных скелетов. Пришлось приложить множество усилий, чтобы не допустить сюда посторонних.

– Не говоря уж о твоих работах по реинкарнации. Передовые научные исследования в сфере регрессионной терапии. Вот уж лакомый кусочек для журналистов, – пошутила Жас.

– Едва ли, – улыбнулся Малахай. – Как бы то ни было, мы справились. Особенно большой шум поднялся лет тридцать назад, когда одно из индейских племен предъявило свои права на эту землю. Но поскольку свидетельств того, что эти постройки возведены именно их предками, не было, от их притязаний просто отмахнулись.

– Даже если индейцы обнаружили и использовали эти постройки, возводил их кто-то другой. Это я тебе точно говорю, – заметила Жас.

Малахай взглянул на нее одобрительно. Они подошли к подъему на насыпь, и он обогнал спутницу, забираясь на лестницу из грубо отесанных камней. Травмированное бедро болело, но он решительно шагал вперед.

Тучи становились все темнее, затягивая свинцовое небо. Жас подняла голову; на лицо упали первые капли.

– Не растаешь? – улыбаясь, спросил Малахай.

Его улыбка всегда казалась ей странной. Губы старательно улыбались, но глаза оставались холодными.

– Не сахарная, – она улыбнулась ему в ответ.

– Ну, тогда не будем бояться маленького дождика.

Нет, Жас не боялась дождя. И грозы не боялась, Малахаю это было хорошо известно. Единственное, что заставляло ее впадать в панику, – любой карниз, край, обрыв. Редкая фобия впервые проявила себя в детстве. Они с братом играли в прятки и часто залезали на крышу. Ведь в каминных трубах и за выступами было так замечательно укрываться. Однажды, осторожно шагая по крыше в поисках брата, она услышала доносящиеся снизу голоса. Подобралась поближе к краю. Свесила голову. На улице стояли родители и ругались. Их перебранка казалась особенно громкой и мерзкой. Девочка была так поглощена выкрикиваемыми ими в адрес друг друга угрозами и оскорблениями, что не заметила, как сзади к ней подкрался Робби. И окликнул. Услышав свое имя, она резко дернулась от испуга. Левая нога заскользила по карнизу, сорвалась.