Книга Досье "72" - Жан Коломбье

Покидая кабинет Бофора, Кузен Макс вдруг осознал, что входил туда в качестве главы кабинета, будучи инициатором законопроекта столь же смелого, сколь и ужасного. А вышел оттуда в качестве простого руководителя группы по разработке законопроекта столь же смелого, сколь и ужасного, инициатором которого стал его начальник. Технократам тоже не чужды душевные порывы.

Но порывы собственной души этот технократ умел усмирять. В конце концов, даже если с него стянули одеяло, он продолжал дергать за ниточки. Он доведет свой бой до победного конца. А для начала надо будет активизировать работу, создав как можно скорее секретную рабочую группу.

— Мне нужен будет старик для защиты интересов пенсионеров, а также экономист, специалист по вопросам здравоохранения и два парламентария. И ты.

— Я? А я-то что буду делать на этой галере?

— Играть роль простака. Это необходимо. А также представлять молодежь. Твои отношения с родителями кажутся мне образцом современной тенденции: конфликты, непонимание, отсутствие финансовых интересов… Я настаиваю на твоем участии…

Он настаивал на моем участии! Ведь я в жизни ничего еще не сделал, а теперь вдруг должен буду размышлять о том, как лучше всего распорядиться жизнью другого. Я, который никогда не имел никаких идей ни по какому поводу, должен буду способствовать изменению сложившегося порядка вещей.

— Не отчаивайся, — сказал в заключение Кузен Макс, — я не требую от тебя достать с неба луну. Ты сможешь свободно и просто обо всем высказываться. Очень часто истина исходит от посторонних людей. А потом, эта группа будет неофициальной. Ее не существует, у нее нет никакого законного прикрытия, ее предложения никого ни к чему не обязывают. Это будет просто кружок для свободного обмена мнениями, что, как я надеюсь, позволит нам лучше разобраться в этой ситуации.

4

Я навсегда запомню первое заседание группы, которой было поручено сверхсекретное задание. Каждого члена группы Бофор, как и обещал, сумел убедить в секретности, даже в святости дела, в котором они были призваны принять участие. Сутулясь, напряженно озираясь, счастливые избранники ломали голову над тем, с каким соусом их собирались съесть. Кузену Максу удалось избавить меня от беседы со своим шефом. Я для министра был, разумеется, слишком мелкой сошкой, а Кузен Макс заверил его в моем молчании.

Для большей таинственности наша группа никак не называлась. Ни ячейкой по разработке того-то, ни комитетом по выработке сего-то, ни как-то по-другому. Никак. Кузен Макс не был анонимным разработчиком никакого призрачного законопроекта, а члены рабочей группы, которые сегодня собрались под его крылом, не собирались ничего обсуждать. Сделать все это более таинственным было просто невозможно.

Поэтому в ту первую субботу сентября четверо из шести членов фантомной рабочей группы мирно сидели в своих креслах и не догадывались о том, что на их головы должно было рухнуть небо.

Осторожный Кузен Макс начал издалека. Он подчеркнул традиционную сверхтерпимость политических классов, указал на заблуждения различных правительств Пятой республики[4]. С установлением Шестой республики и ее первого коалиционного правительства французский народ надеялся на принятие действенных мер. Он вернулся к выходу на пенсию исходя из двух показателей: переполнение больниц и домов престарелых. Он указал на старение нации на три месяца в год и что в 2040 году продолжительность жизни станет равной восьмидесяти девяти годам для женщин и восьмидесяти трем годам для мужчин: представляете, что будет? Он нарисовал настолько мрачную картину будущего Франции, что оба депутата полезли за носовыми платками, а представитель растратчиков государственных средств весь как-то сжался в своем кресле.

— Следовательно, государство должно на это как-то реагировать. Но что можно сделать? Мы собрались здесь для того, чтобы поразмыслить и найти решение. Я буду резок, но мы должны посмотреть правде в глаза. Единственным решением может стать сокращение продолжительности жизни французов. До семидесятилетнего предела. Допускаю, что это высказывание может вас шокировать. Примите это как есть: за простую рабочую гипотезу. В любом случае, решение принимать не нам. Посему не напрягайтесь, давайте начнем игру в «за» и «против». Из этих стен ничего не выйдет.

— Господа, имею честь откланяться, я не убийца!

Мартинез, депутат от департамента Эн, начал собирать свои вещи. Щеки его покраснели от гнева, с губ слетали полные негодования слова.

— Постойте, Мартинез, вы меня не поняли: вы здесь вовсе не для того, чтобы приговорить людей к смерти. Мы собрались, чтобы обсудить преимущества и недостатки этой меры, согласен, довольно скандальной. Если вы против нее, оставайтесь и защищайте вашу точку зрения. В споре должны быть разные точки зрения. Ваше мнение будет принято во внимание.

Коллега Мартинеза, депутат от департамента Верхняя Сена по фамилии Лапорт, отреагировал более спокойно. Он сразу же перешел к сути:

— Эта мера должна будет коснуться и политических деятелей?

— Разумеется.

— Отлично. Рабье, мой противник из социалистической партии, на восемь лет старше меня. Я голосую «за»! Шутка… Но не совсем. Если серьезно, то я согласен принять участие в этой рабочей группе. Не знаю, к чему мы придем, но тема довольно интересная. Это самое малое, что можно сейчас сказать.

— А вы, мсье Фонтанилас?

Поль Фонтанилас, вышедший в отставку государственный служащий, которому было всего шестьдесят пять лет, с трудом приходил в себя от вступительной речи Кузена Макса. Он принялся сбивчиво говорить что-то о западне, о Лиге прав человека, о расизме по отношению к старикам. И закончил тем, что поинтересовался, у кого из организаторов хватило цинизма пригласить на совещание будущего осужденного на смерть.

— Повторяю, мсье Фонтанилас, мы собрались здесь для того, чтобы спорить. Это же очевидно, необходимо знать мнение всех, как молодых, так и пожилых. А каково ваше мнение, мсье Гандон?

— О, знаете, оторвавшись от моих расчетов…

Оторвавшись от своих расчетов и своих пирушек, он продемонстрировал всем свою откормленную фигуру.

— Я бы добавил, что мне известно, что тот возраст, который вы упомянули, очень дорого обходится государству. Ужасно дорого. Но у меня при себе нет этих документов. Я не знал, что они могут понадобиться. В следующий раз обещаю прихватить.

— Договорились! Я и не думал начать нашу работу именно сегодня. Имелось в виду просто обозначить тему и провести организационно-ознакомительное совещание, которое я сейчас закрою, представив вам вот этого молодого человека. Вы о нем не слышали, но это пока. Как вы уже догадались, он будет представителем молодого поколения. Таким образом, каждый из нас будет представлять кого-то. Но это совсем другая история. Встречаемся здесь же, если вы не против, через две недели. А пока, хотя эта рекомендация кажется мне излишней, постарайтесь поразмыслить над тем, о чем мы здесь говорили. Найдите доводы «за» и «против». И, наконец, я не устаю напоминать вам о конфиденциальности наших разговоров. Мне известно, что наш министр внутренних дел уже поговорил с вами на этот счет…